Антиимморталист

Материал из Posmotreli
Перейти к навигации Перейти к поиску
TVTropes.pngTV Tropes
Для англоязычных и желающих ещё глубже ознакомиться с темой в проекте TV Tropes есть статья Not Afraid to Die. Вы также можете помочь нашему проекту и перенести ценную информацию оттуда в эту статью.
« Смерть, конечно, большое несчастье, но все же не самое большое, если выбирать между ней и бессмертием. »
— Том Стоппард
« Надо спокойно относиться к собственной смертности и понимать, что однажды придётся освободить место для других. Мечтать о бессмертии, какой бы ценой оно ни досталось, станет только тот, кто ставит свои желания превыше долга, то есть низкий человек. »
— Приписывается Конфуцию
« Для большинства смертных вечная жизнь означала бы только вечное потребление. »
— Приписывается Генри Форду

Антиимморталист — персонаж, который не боится смерти и считает её естественной частью бытия. Такой типаж не следует путать со всякого рода суицидниками: он может быть вполне себе жизнерадостным гедонистом, но когда пробьёт его час, умрёт с улыбкой.

Подача таких персонажей очень сильно зависит от авторских позиций: если автор верит, что бессмертие — это плохо, подобный персонаж будет резонёром. Если же автор считает, что смерть — это плохо и её нужно победить, антиимморталист будет у него выведен в лучшем случае заблуждающимся человеком, в худшем — мракобесом, вплоть до полного чудовища.

Несмотря на внешнюю схожесть, троп может быть разделён на три категории:

  1. Антиимморталист первого рода (антиимморталист-оптимист) не боится смерти, потому что верит в загробное существование (или знает о нём, в мирах фэнтези).
  2. Антиимморталист второго рода (антиимморталист-турборационалист) на первый взгляд представляет собой подвид первого, но тут всё сложнее. Он загробную жизнь, самое меньшее, не исключает — или, живя в фэнтезийном мире, даже точно знает о ней; тем не менее он достаточно мужественно встретил бы и пруфы полного отсутствия всякого посмертия, если бы такие оказались. Однако важнее всего то, что он никак не связывает свой отказ бояться смерти с вопросом о том, существует ли загробная жизнь и что именно предстоит в посмертии. Попросту считает, что смерть «в любом случае» дело необходимое (по той или иной причине), а отсутствие смертей нанесло бы, дескать, урон чему-то важному. А оттого, что бы там ни было после смерти — «умирать в свой срок надо, и точка; а бояться смерти глупо, и с боящимся, скорее всего, что-то не так». Надо, мол, стараться предотвращать лишь безвременную, явно досрочную смерть — и то лишь при условии, что она, в конкретном случае, не идёт ни как справедливая казнь за тяжкие злодеяния, ни как благородный отказ от жизни во имя чего-то более, дескать, важного, чем «продолжение личного существования».
  3. И наконец, антиимморталист третьего рода (антиимморталист-стоик) верит, что смерть есть окончательное прекращение существования в любой форме. Но тем не менее полагает, что есть вещи более важные, чем жизнь (и с жизнью с определённого момента несовместимые — или «совместимые» так, что лучше бы уж не совмещались).

Кроме того, по другому параметру можно выделить две несколько отличающиеся (но и, кажется, чем-то родственные друг другу) точки зрения:

— кто-то всего лишь не боится смерти, а оттого и не тоскует без бессмертия и не жаждет его, но бессмертие при случае всё же примет (смотря в какой ситуации, смотря на каких условиях и смотря ради чего); однако далеко не факт, что он одобрит превращение всей своей расы в бессмертную;

— а кто-то, не боясь смерти, ещё и принципиально осуждает бессмертие (по крайней мере если оно будет у людей и похожих рас), и оттого не только не примет бессмертия, но и постарается, чтобы остальные его тоже не получили.

Противотропы — Стремящийся в бессмертные: это герой, который считает смерть проблемой номер один для человечества и ищет способ её победить и, конечно же, Боится смерти.

Примеры[править]

Оригинальная литература и фанфики[править]

  • Дамблдор — практически кодификатор антиимморталиста первого рода. «Для высокоорганизованного ума смерть — это очередное приключение». Кстати, до него практически в тех же выражениях думал об этом и Питер Пэн у Дж. М. Барри; и похожим образом однажды высказался Аркадий Стругацкий, читавший Барри, но по понятным причинам не читавший Роулинг.
    • Среди поклонников Роулинг распространено убеждение, что эту черту католика Дамблдора католичка Роулинг прописала как осознанный оммаж католику Толкину, книгами которого, как известно, восхищалась. Правда, в первоисточниках нет ни малейшего намёка на наличие какой-либо религии у Дамблдора, так что всё это фанаты из пальца высосали. Ну, если не считать того, что Роулинг открытым текстом однажды сказала в интервью: «Большинство британских волшебников — католики. Большинство британских магглов, в том числе семейство Дурслей — протестанты». Правда, она не уточнила, входит ли Дамблдор в состав упомянутого «волшебного католического большинства».
  • Артур Конан Дойл, «Перстень Тота» — Атма, возлюбленная главного героя, отказалась принять эликсир бессмертия, ссылаясь на волю богов. Вскоре она умерла, и смерти возжелали уже влюблённые в неё жрецы Пармес и Сосра, главный герой.
  • Дж. Р. Р. Толкин был именно таким — и считал такую позицию обязательной для любого истинного христианина. Таковы же и однозначно-положительные персонажи Толкина — Арагорн и Фарамир. Любопытно, что хотя сам Толкин был антиимморталистом первого рода, все его персонажи (из числа людей) — второго. Являясь «христианами до Христа», они не имеют никаких религиозных постулатов (и тем более доказательств), что для людей после смерти что-то есть. Это для эльфов посмертие в чертогах Мандоса доказано экспериментально — люди же могут только надеяться на лучшее.
    • В произведениях Толкина есть и отрицательные примеры, которые «от обратного» иллюстрируют ту же мысль. В сюжете цикла об Арде описывается, как нуменорцы возгордились (не пошёл им впрок дар Небес!) и возжелали бессмертия — это подаётся как безусловный грех и порок, который привёл Нуменор к гибели. Похожее (но не столь лютое) искушение позже охватывает их потомков — гондорских королей; те пытаются достичь бессмертия с помощью алхимических и прочих оккультных ухищрений, отчего травятся, становятся бесплодны и… династия пресекается. Но по другой линии от тех же нуменорцев происходит Арагорн — законный король Гондора и Арнора, который, поучаствовав в победе над Темным властелином, восстанавливает в западных землях Средиземья королевскую власть. Арагорну не присущ «грех иммортализма» — он, как все люди с нуменорской кровью, одарён долголетием, но при этом даже не мечтает продлить свою жизнь навечно, и когда приходит его час — в двухсотлетнем возрасте он мужественно принимает смерть от старости. Арагорн, по мысли Толкина — достойный человек и праведный государь, который искупил грехи своих предков, избегнув заблуждений, которые были им присущи. Однако тут есть важная оговорка — у Толкина по изначальной задумке Илуватара люди должны были умирать не после одряхления тела, а в самими ими выбранный момент, даже не «устав от жизни», а получив от нее все необходимое, чтобы двигаться дальше. Это Моргот извратил смерть, превратив ее из дара в проклятие. Но потомки нуменорцев, в т. ч. и Арагорн, на момент действия книг не утратили умения правильно умирать, соответственно у них нет причин бояться смерти (разве что насильственной).
    • Ник Перумов, «Кольцо Тьмы» — всего-то через пару поколений на те же грабли наступают уже потомки Арагорна. Королевству это явно не идёт на пользу.
  • Братья Стругацкие, пьеса «Пять ложек эликсира» — в этой роли выступает главный герой Феликс Снегирёв. Особой склонности к философствованию за ним не замечено, однако мотивы для отказа весомые. Бессмертных может быть только пятеро, и он должен выбрать, в сапоги какого покойника он вступит. А впечатление эти бессмертные производят не ахти — шлюха, гурман, лжеучёный (главарь всей компании), держиморда и подленький трус-тряпка.
  • Клаудия Грей, «Лея, принцесса Альдераана»: Эмилин Холдо. Любит опасности и приключения, потому что они «примиряют с близостью и неизбежностью смерти».
  • Altered Carbon — террористы/повстанцы, воюющие против власти Протектората, перед своей последней битвой решили заразить всех вирусом, действующим против ретроактивного бессмертия, ограничивая жизнь ста годами. Их лидер объяснила, что собирается это сделать для того, чтобы олигархи не жили вечно.
  • Айзек Азимов, «Роботы и Империя» — мортализм второго рода. В одном из флэшбеков умирающий от старости Илайдж Бейли призывает своего друга робота Дэниела не фиксироваться на мыслях об отдельной человеческой жизни, считая её лишь чем-то вроде отдельной нити в ковре, каковой ковёр — человечество в целом — и представляет собой главную ценность. Трудно сказать, сколько в этом было искреннего смирения перед смертью, а сколько — стремления предотвратить сбой в искусственном мозге друга, но духом антииммортализма отчасти проникнут и весь цикл об Илайдже Бейли, где короткоживущие и более склонные благодаря этому к социальному сотрудничеству земляне противопоставляются более замкнутым долгожителям из внешних колоний.
  • Станислав Лем, «Магелланово облако» — монолог пилота Аметы — ярко выраженный пример мортализма второго рода: — Что такое смерть? Напоминание о небытии? Вид того праха, в который мы превратимся? Сознание того, что, предпринимая борьбу против Земли и неба, против звезд, мы побеждаем мертвую материю лишь затем, чтобы превратиться в нее? Да. И еще знание того, как горение белка в наших телах, дающее начало музыке и наслаждениям, превращается в гниение? Да! Но в то же время смерть придает бесценную стоимость каждой секунде, каждому дыханию; она — приказ нам напрячь все силы, чтобы мы смогли добиться как можно большего и передать завоеванное следующим поколениям; напоминание об ответственности за каждое наше действие, потому что сделанного нельзя ни изменить, ни забыть за такое короткое время, как жизнь человека. Смерть учит нас любить жизнь, любить других людей, смертных, как и мы, исполненных мужества и страха, как и мы, в тоске стремящихся продлить свое физическое существование и строящих с любовью будущее, которого они не увидят. Ради бессмертия человеку понадобилось бы отказаться от самого ценного свойства — памяти: разве какой-либо мозг смог бы охватить весь гигантский объем воспоминаний, рожденных бесконечностью? Ему было бы нужно обладать холодной мудростью и безжалостным спокойствием богов, в которых верили древние. Но разве нашелся бы такой безумец, который захотел стать богом, в то время как мог быть человеком? Кто захотел бы жить вечно, если его смерть может дать жизнь другим, как смерть астронавигатора Сонгграма? Я не хочу жить вечно. Каждый удар моего сердца славит жизнь, и поэтому я говорю вам: я не позволю отнять у меня смерть!
    • Внезапно у него же — инверсия в более позднем эссе «Вильгельм Клоппер. Культура как ошибка»: «А это означает, что культура — посредством созданных ею же религий, законов, заветов и запретов — действует так, чтобы недовольство превратить в идеал, минусы в плюсы, недостатки в достоинства, убогость в совершенство. Страдания нестерпимы? Да, но они облагораживают и даже спасают. Жизнь коротка? Да, но загробная жизнь длится вечно. Детство убого и бессмысленно? Да, но зато невинно, ангелоподобно и почти свято. Старость отвратительна? Да, но это приготовление к вечности, а кроме того, стариков надо почитать за то, что они старые… „Смею заверить читателя, — продолжает Клоппер, — что проблема, над которой бьется гуманист, придерживающийся традиционных взглядов, испуганный научной революцией, — это всего лишь тоска собаки по отобранному ошейнику. Вся проблема сводится к вере в то, что человек представляет собой клубок противоречий, от которых он не может избавиться даже тогда, когда это технически доступно, — иными словами, что нам нельзя перекраивать тело, ослаблять агрессивность, усиливать интеллект, уравновешивать эмоции, переиначивать секс, избавлять человека от старости, от родовых мук, а нельзя потому, что ранее этого никогда не делали, а то, чего никогда не делали, уже именно поэтому плохо“».
  • Урсула Ле Гуин, «Земноморье» — постоянная тема. Смерть необходима, чтобы уравновесить жизнь. Вызвать духа — уже крайне опасная магия. Что же касается физического бессмертия… Третья часть о том, как один талантливый, но чрезмерно трусливый маг сумел, наконец, создать заклинание бессмертия. Результат — пустота, высасывающая магию и жизнь из всего Земноморья. А уж пятая часть — и вовсе педаль в земную кору.
  • Дэн Симмонс, «Восход Эндимиона» — воскрешающий крестоформ разрушает Связующую Бездну и лишает возможности её воспринимать.

Кино[править]

  • Это — один из ключевых постулатов идеологии Ордена Джедаев. Правда, джедаи считают, что достичь иммортализма (как и вообще остаться на Светлой стороне) невозможно, если у человека имеются какие-либо привязанности — потому что они порождают страх, который является одним из самых сильных мотиваторов перехода на Тёмную сторону. Именно по этой причине в Ордене имеется практически монашеский устав, включающий в себя обеты бедности и безбрачия. Как говорил мастер Йода: «Смерть — это жизни естественная часть, радуйся за близких своих, которые в силу преобразовались, не оплакивай их, и о них не горюй, ведь к ревности приводит привязанность, а ревность — это алчности тень… Тенью жадности привязанность является. Должен научиться отказываться ты от того, что боишься потерять. Из головы страх выкинь, и потеря не причинит вреда тебе».
  • В посредственной киноадаптации мультфильма «Эон Флакс», герои противостоят некоему тоталитарному режиму, поддерживающему систему ретроактивного бессмертия для всех своих граждан. В мультфильме, что характерно, главная героиня этой системой активно пользовалась и не имела ничего против, да и ее отношения с режимом были крайне неоднозначными.
    • Самое интересное, что бессмертие в данном случае было вынужденной мерой: четыре века назад произошла эпидемия, вакцина от которой… вела к бесплодию, и чтобы человечество не вымерло напрочь, братья Гудчайлды и создали реликл. А в финале фильма систему уничтожили только после того, как выяснилось, что за эти годы организм восстановился и вновь стал способен к биологическому размножению… правда, Тревору и Эон пришлось подавить мятеж младшего Гудчайлда, которому не понравилось происходящее.
  • «Смерть ей к лицу» — когда Эрнесту предлагают выпить эликсир бессмертия, тот вместо радостного пригубления только и спрашивает: «А что потом?». Эрнест не видит ничего хорошего в бессмертии (особенно если вечная жизнь подразумевает вечный косметический уход за двумя превратившимися в нежить стервозными дамочками) и сбегает от Мэдлин и Хелен, прожив затем счастливую жизнь с по-настоящему любящей его женщиной и умерев от старости в окружении своего истинного бессмертия — детей и внуков.

Телесериалы[править]

  • «Видоизменённый углерод» — Кристин Ортега вернула свою бабушку на День мёртвых, загрузив её разум в оболочку зека. Они замечательно провели время, но в конце вечера бабушка попросила, чтобы Кристин больше не возвращала её, потому что «смерть — это часть жизни».
    • Там же Куэлл подняла бунт именно по этой причине, желая прекратить неестественное долголетие сильных мира сего, которые могут бесконечно перезагружать своё сознание в новые оболочки, и вновь превратить смерть в великого уравнителя.
  • «Люцифер» — Лилит отказывается от своего бессмертия и отдаёт его Люциферу, заключив в перстень. Каин от принудительного бессмертия впал в мортидо и стал полным чудовищем. Его мать под впечатлением от этого также присоединяется к тропу (вгоняя этим в ангст любящую её биологически-бессмертную Мейз).

Аниме[править]

  • Ozma — королева Идеальных Детей. Обладая ретроактивным бессмертием (клонирование с переносом воспоминаний), принимает решение не возрождаться на следующий раз (из-за чего, в общем-то, весь сыр-бор, потому как принять такое решение она не имеет права). С фитильком: бессмертие-то у нее дефектное (при каждом клонировании теряется часть теломер (собственно, так в одной ситуации и всплыло, что она клон); о последствиях этого в сериале не говорится, но в реальности последствия более чем серьезные, и, вполне возможно, персонаж просто не хочет вечно страдать от них, а не пресытился жизнью), да и просто вечная жизнь в постапокалипсисе — неоднозначное удовольствие. Ну, или дело в том, что клонировать ее будет, скорее всего, попросту некому: прямо говорится о том, что восстановление Земли, произошедшее в финале, не решит проблемы человечества, а очень даже наоборот, и вообще, вполне возможно, уничтожит.
  • Evangelion — Каору, вторая категория. Умирает, чтобы предотвратить уничтожение человечества. На первый взгляд похоже на героическое самопожертвование, но судя по его словам, для него практически безразлично, жив он или мёртв.
  • Wonder Egg Priority — Котобуки Мисаки очень интересовалась околосмертными переживаниями и в результате очередного эксперимента тело впало в кому, а душа застряла в посмертии без шансов вернуться назад (разве что можно пойти «вперед»). Но сама Котобуки к происшедшему относится философски (мол, так получилось, все там будем) и просит лишь отключить ее тело от аппаратов по поддержке жизни.
  • Sailor Moon — идеология Рода Чёрной Луны (в манге).
  • Tensei Shitara Slime Datta Ken — Смерть для духов и демонов в материальном мире — лишь возвращение в мир астральный. Если их душа не была уничтожена, то они смогут возродится. Впрочем, некоторые из них спокойно идут и на смерть абсолютную.
    • Вельдора, будучи заключённым в Вечном Заточении, спокойно принял то, что через несколько веков он погибнет от энергетического истощения. И даже тот факт, что умерев он, будучи Истинным Драконом, возродится, омрачался потерей воспоминаний и прежней личности в целом.
  • Black Lagoon — Реви.

Видеоигры[править]

Музыка[править]

Реальная жизнь[править]

  • Давно подмеченная и характерная черта людей, переживших NDE или околосмертный опыт. Что это — действительно загробный мир или галлюцинации, вопрос дискуссионный, однако убеждения, приобретённые очевидцами, уж точно вопросов не вызывают.
  • Первые христиане именно этим шокировали древних римлян.
    • Глубоко верующие люди и убеждённые атеисты в принципе меньше боятся смерти.
  • Очень характерная позиция для стран рисовой культуры, особенно для Японии. Подробнее здесь.
  • Довольно много людей на вопрос о бессмертии отвечают, что вечная жизнь бы им наскучила.
  • Древнегреческий философ Эпикур и его последователи считали страх смерти неразумным суеверием, которое мешает человеку жить счастливо. «Смерть не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти ещё нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет» — говорил Эпикур.