Большое космическое путешествие

Постер фильма

«Большое космическое путешествие» — советский фильм 1974 года (премьерный показ состоялся в 1975), снятый Валентином Селивановым по мотивам пьесы Сергея Михалкова «Первая тройка или Год 2001-й…» по написанному в соавторстве с ним же сценарию. Считается классикой советской детско-подростковой кинофантастики. Более всего известен шедевральным саундтреком Алексея Рыбникова, а также укравшей всё шоу красивой девочкой (Мила Берлинская) на главной роли.

У зрителей семидесятых и восьмидесятых годов «Путешествие» часто ассоциируется с известными фильмами Ричарда Викторова — дилогией «Москва — Кассиопея» (1973) и «Отроки во Вселенной» (1974), а также «Через тернии к звёздам» (1980). Первые два снимались в то же время и используют очень похожие визуальные решения, а в последнем тоже был звездолёт «Астра» и музыку тоже писал Рыбников. Однако это совсем другое кино, а «Через тернии…» к тому же кино совсем не детское.

Сюжет

К началу XXI века человечество так и не придумало сверхсвета (хотя искусственную гравитацию вроде бы осилило), и в сколько-нибудь обозримом будущем никаких прорывов на этот счёт тоже пока не просматривается. Но путешествовать в космосе хочется, очень хочется.

Поскольку полёты на релятивистских скоростях занимают уйму времени, возникает идея включать в состав экипажей детей и подростков. Проверить её можно только экспериментально, и вот пожалуйста: объявляется отборочный конкурс, среди неисчислимого множества кандидатов выбираются трое (два мальчика и девочка). С большим скрипом уговариваются родители и родственники, троица избранных проходит надлежащее обучение и тренировки. В назначенное время с Земли стартует космический корабль «Астра» (в пьесе заявлен полёт до Марса, в фильме цель конкретно не называется), экипаж — трое подростков и взрослый капитан.

Старт, похоже, состоялся под какой-то несчастливой звездой. Сначала заболевает и закрывается в изоляторе капитан, потом неполадки на корабле, потом внешние обстоятельства, из-за которых корабль чуть не гибнет. Потом «Астра» принимает сигнал бедствия с космической станции, стыкуется с ней, и весь её подростковый экипаж, пытаясь выяснить чего здесь не так, постепенно попадает в ловушку и оказывается запертым в холодильнике.

Выход из ловушки всё же удаётся найти. Пролезши через всякие технические коридоры и туннели, подростки обнаруживают себя… на Земле. Весь полёт был лишь имитацией на тренажёре, чистым экспериментом. Однако встречают их как настоящих космонавтов, со всеми почестями. Далее следует разъяснительная беседа и финальная сцена с намёком на то, что через некоторое время эти трое всё же полетели в космос по-настоящему.

Персонажи

Федя Дружинин — командир тройки космонавтов-подростков, после «болезни» Калиновского де-факто ставший капитаном «Астры». На этом посту проявил себя далеко не блестяще (примеры см. ниже). При этом, судя по всему, делал он всё это осознанно. По стечению обстоятельств знал, что происходящее является имитацией, но чистоты эксперимента не нарушил и другим ничего не сказал. Любит говорить цитатами из книг, причём частенько их перевирает, а то и сам придумывает псевдоцитаты под обстоятельства.

Первые чувства как есть

Саша Иваненко (в пьесе Вадим Гонтарев) — член подросткового экипажа «Астры», просто хороший мальчик. Имеет прямые руки из нужного места, увлекается картингом, делает успехи. Флэшбэки и вставные эпизоды недвусмысленно намекают, что испытывает к Свете гораздо более чем товарищеские чувства… причём взаимно. Поначалу слегка конфликтует из-за этого с Федей, который по его мнению относится к Свете недостаточно рыцарственно.

Света Ишенова (в пьесе Наташа Печатникова) — сердце группы. Красавица, спортсменка и танцовщица, обладательница бездонных глаз. Украла всё шоу. Объект первых воздыханий Саши, к которому явно и сама неровно дышит.

Егор Калиновский — взрослый профессиональный космонавт (судя по делаемым им записям, на самом деле может быть отыгрывающим эту роль психологом), номинально капитан «Астры». Любитель кактусов. Бóльшую часть «полёта» изображал больного, «сидел в изоляторе» и помогал младшим членам экипажа разве что моральной поддержкой и советами самого общего плана. Своей предстартовой просьбой к Феде принести забытую пилотку нечаянно спалил перед ним весь эксперимент. Впрочем, Федя честно держал язык за зубами.

Что здесь есть

• Всё было розыгрышем — собственно, фильм как раз об этом. Юные герои, когда это понимают, реагируют скорее на грани «всё было обманом», но потом довольно быстро осознают. А вот у тогдашних юных зрителей обида за героев сохранялась гораздо дольше.
• Затмить адаптацией — пьеса Михалкова «Первая тройка или Год 2001-й…» была опубликована в массовом журнале «Пионер» (№ 1 за 1970 год), и читало её не так уж мало народу. Но многие ли из читавших помнили её хотя бы в 1975 году, когда вышел фильм? Сегодня тем более почти не помнят. В отличие от фильма.
• Наше время + 20 — почти буквально. События происходят через 30 лет после выхода пьесы и через 26 лет после выхода фильма. При этом повседневные реалии советской жизни Михалков без малейших изменений взял из 1960-х годов. Сцена, в которой на собеседование с юными космонавтами является представитель горкома комсомола и требует от них, чтобы они отвезли героическим покорителям Марса на этот самый Марс почётные грамоты и наградные значки, вызывает сильное желание закрыться фэйспалмом и рыдать от смеха… а ведь на полном серьёзе написано! В фильме, к счастью, подобной клюквы нет. (Пьеса писалась к 1970 году, когда отмечалось столетие со дня рождения В. Ленина, и не исключено, что именно ради этого и писалась. Отсюда и обилие в ней пропагандистских агиток. Над фильмом же никакие юбилеи не довлели.)
• Коронная фраза — «чао-какао!» же!
• Цитата-бастард — ушедшая в народ Федина фраза «Спокойно, Маша, я Дубровский!», которая в соответствующем романе Пушкина отсутствует. В его экранизациях, выходивших до 1974 года, вроде бы тоже.
• Корабельный кот — экипаж обнаруживают на борту «Астры» котёнка. Казалось бы, мощный намёк на нереальность происходящего, но почему-то никому из подростков в голову не приходят очевидные вопросы: как животное перенесло стартовые перегрузки? Где, пардон, несколько дней отправляло естественные надобности и почему в замкнутой корабельной атмосфере это не было замечено?
• Камео — консультировавший пьесу и фильм Алексей Леонов исполняет роль самого себя в небольшом финальном эпизоде. При этом он обращается не столько к героям фильма, сколько в четвёртую стену к зрителям.
• Перекличка — сейчас уже трудно сказать, связано ли название пьесы с романом Артура Кларка «Космическая одиссея 2001 года» (1968): его русский перевод был опубликован в 1970 после пьесы, но вышеупомянутый Леонов был знаком с Кларком лично и этот роман хорошо знал. А вот эпизод фильма, в котором Света посредством отвёртки объясняет бортовому компьютеру станции, что он неправ, совершенно точно перекликается с романом и его экранизацией. (В пьесе такого эпизода нет.)
• Кастинг-агентство «WTF?» — в обратную сторону: не неудачный подбор актера под персонажа, а неудачный персонаж под актера. Героиню Милы Берлинской (на секундочку, коренной москвички с абсолютно европейскими чертами лица и пронзительными голубыми глазами) зачем-то сделали жительницей Бухары, причем дали совершенно не узбекские имя и фамилию Света Ишенова.
  • А почему, собственно, Света обязана быть узбечкой? Согласно реалиям сеттинга, она вполне могла происходить из местной, скажем, научно-технической интеллигенции, среди которой как раз было много русских, присланных в республику по распределению.
    • А уж таджики и евреи — и те, и другие европеоиды — в Бухаре всегда были и без распределений, и с таким допущением о «национальном мискасте» тоже не может быть и речи (еврейские корни у самой Милы, таджикские — хотя бы у Татьяны Никитиной, с которой у неё чуть ли не семейное сходство).
    • Ишенова — киргизская фамилия, кстати. Так что она могла быть и из смешанной семьи.
• Флэшфорвард — в финальной сцене Леонов работает над картиной, изображающей стыковку «Союз-Аполлон». Этот полёт состоялся только через год после съёмок, но он тогда уже активно готовился, и сам Леонов был одним из его участников.
• Старше, чем выглядит — в пьесе используется неоднократно. Собственно, пьеса начинается с того, что товарищи Феди принимают его бабушку за его маму. (Федя в ужасе: сейчас бабушка рассердится, и шиш он получит вместо разрешения на полёт! Наивный мальчик: это какая же женщина рассердится на недооценку её возраста, тем более детьми, которые в данной ситуации уж точно не лгут и не лицемерят…) Далее там 110-летний академик торопится на тренировку по теннису… в общем, успехи советской медицины во все поля. В фильме не обыграно.
• Датировка по электронике — прямо-таки эталон для палаты мер и весов. Фильм снимался в 1970-х годах, и как создатели показали в нём компьютеры начала XXI века? Здоровенный мэйнфрейм, огромная панель с кучей мигающих лампочек, кнопок и тумблеров. Крутятся бобины с магнитной лентой. Результаты расчётов выдаются на перфоленте, которую герои читают на глазок! Зато есть голосовой интерфейс и распознавание речи с искусственным интеллектом. Монитор и клавиатура? Нет, не слышали. Впрочем, предъявлять создателям фильма претензии нельзя: желающие могут сами посмотреть на бортовую электронику тогдашних космических кораблей.
• Подростковая любовь — Света и Саша. Очень светлые и романтичные сцены, правда.
• Что за фигня, герой? — налицо критическая ситуация, корабль по всем расчётам вот-вот пойдёт вразнос, и непосредственные ощущения это вполне подтверждают. И как в этой ситуации действует капитан Федя? Говорит своему экипажу: «А, делайте что хотите…»
• Бросить командование ради абордажа — именно так поступает Федя. Оставляет «Астру», капитаном которой в данный момент является, и первым лично идёт смотреть, чего же там такое творится на неисправной станции.
  • Ватсонианский обоснуй: зная, что всё происходящее является лишь имитацией, Федя вполне мог относиться к событиям не всерьёз. Он вообще пару раз был близок к тому, чтобы проговориться, хотя и удержался.
    • После открытия правды Федя говорит, что иначе никто бы не прошел эксперимент/проверку, а так только он один.
      • А ведь при каждой экстремальной ситуации (например с утечкой газа) он тоже ведёт себя показательно непрофессионально, что в контексте его последней фразы оказывается вполне себе отвечающим задаче эксперимента.
  • Дойлистский обоснуй: а вы хотели, чтобы сценарист и режиссёр упустили такую возможность оставить наедине влюблённых Свету и Сашу?! А потом ещё и дать Свете несколько минут сольных сцен?
• Фобия — внезапно обнаруживается у Светы: она в определённых условиях боится потерять равновесие (в мелком детстве переходила ручей по бревну и упала в воду). Довольно странно для человека, очень серьёзно занимающегося танцами… впрочем, возможно, она именно из-за этого ими и стала заниматься. В эпизоде с «утечкой газа» ей эту фобию приходится преодолевать.
• Спецдефекты — их хватает, всё-таки бюджетный фильм середины семидесятых. Есть и внутримировой пример: тренажёр спроектирован коряво и однажды подростки заметили закулисное присутствие кого-то из обслуживающего персонала. Правда, правильно интерпретировать не смогли, просто испугались. А потом им стало не до этого.
  • Тут же можно ещё раз поехидничать в адрес устроителей эксперимента: Саша едва не вычислил всю правду по такой мелочи, как полное отсутствие информации об их «полёте» в земных новостях.
• Арсенал Чехова — присутствует, а как же. Занятия танцами оказываются очень кстати: они помогают согреться в холодильнике. Котёнок помогает отыскать выход из тренажёра.
• Саспенс — режиссёр им явно увлекался. Сцена, в которой Света замечает тень кого-то из обслуги тренажёра, а потом и других заражает своим испугом, снята прямо-таки как для учебника.
• Мёртвая космическая станция — финальный эпизод эксперимента. Станция как станция, поломка ерундовая. Вот только ушедшие на неё Федя и Саша почему-то не отвечают и не возвращаются, а пошедшая вслед за ними Света сталкивается с шибко умным компьютером, который пытается себя вести…