Сон в красном тереме

«	Из-за того, что в скорбное сказанье Вместилось много лжи и хвастовства, Звучат ещё грустней и безутешней Его страницы — за главой глава… Но есть итог, и он пришёл невольно: Всё это — сон! Лишь сон — таков итог! …Но, право же, не следует смеяться, Когда над миром властвует порок!	»
— Автор не установлен

Сад роскошных зрелищ, отстроенный по описанию из книги в Пекине — пример большой любви китайцев к роману

«Сон в красном тереме» (кит. трад. 紅樓夢) — один из четырёх великих китайских романов. Вершина китайской литературной традиции, по мнению многих исследователей. Написан в XVIII в. Цао Сюэцинем и повествует о жизни и упадке рода Цзя, а также их многочисленной родни. Произведение во многом автобиографично и представляет собой срез аристократической культуры времён династии Цин — периода последнего возвышения и дальнейшего кризиса феодализма в Китае. В прозе — глубокая психологичность и реализм, порой сменяющийся откровенно фантастическими происшествиями; в многочисленных стихотворных вставках — китайская поэзия во всех выдающихся её формах, со множеством отсылок к лирике древних авторов, признак не просто всесторонней эрудиции поэта, но и его широких филологических познаний. Произведение, действие которого почти не выходит за пределы усадьбы Цзя, сделало Цао Сюэциня известнейшим в Китае писателем, как у нас знают Пушкина, а изучению, толкованию и комментированию его романа посвятили целую область науки и институт.

Краткий экскурс в Китай XVIII в.

В XVII в. правящую династию Мин свергли выходцы из маньчжуров, народа тунгусского происхождения, проживающего на северо-востоке Китая. Они основали новую династию Цин, которая к концу XVIII в. достигнет пика своего могущества и расширит границы государства успешными походами против соседей. Этот Китай станет одним из крупнейших государств в истории.

Установление новой династии повлекло за собой немалые изменения в обществе. В первую очередь, конечно же, произошли перестановки в цепочке власти. Все самые влиятельные должности оказались заняты маньчжурами. Чтобы удержаться у власти и подавить недовольство иноземцами на императорском троне, с несогласными не церемонились. Изменился китайский костюм, чиновники были вынуждены одеваться по-маньчжурски, носить унизительные стрижки. Впрочем, и сами маньчжуры испытали сильное влияние китайской культуры, в частности, адаптировали прежде существующую систему государственных экзаменов для получения чиновничьей должности, где проверялась учёность кандидата.

Простолюдины чётко делились на классы крестьян, ремесленников, торговцев и учёных, — добрый люд, — а также гнусный люд: к ним относились рабы, мелкая прислуга, актёры и проститутки, клеймёные преступники. Династия Цин так и не добилась успехов в уравнивании между собой этих двух групп, гнусный люд женился только на равных по статусу и не имел права сдавать экзамены. Цин взяли курс на традиционные конфуцианские, патриархальные ценности. Ключевой стала роль отца в семействе, чьё звание наследовал сын, составлялись генеалогические деревья (часто фальсифицированные) по отцовской линии и на их основе семейства объединялись в кланы — ячейки феодального общества Китая.

Женщина окончательно превратилась в своего рода объект обладания. Родители распоряжались судьбой дочерей, а затем передавали их в семью жениха, новым «собственникам». Женщина могла просить развода лишь в случае угрозы жизни или продажи, мужчина мог развестись по самому мелкому поводу, к тому же заводил «вторых жён» — наложниц. Молодых девушек выдавали замуж за мужчин в летах, что не могло не привести к появлению множества молодых вдов, остающихся на иждивении. Попытки двора вознаграждать целомудрие вдов вылились в принуждения девушек к самоубийству после смерти мужа, чтобы семья могла получить как можно больше почестей. А ведь ещё недавно полным ходом шла культурная революция!

Разумеется, попытки возврата к традиционным семейным ценностям наталкивались на противодействие, кварталы красных фонарей никуда не исчезали, даже множились. Росла мобильность населения, мужчины часто покидали дома в разъездах по стране, выполняя чиновничьи или иные обязанности, и женщины фактически оставались распоряжаться финансовыми вопросами или всем домашним хозяйством. Жёны аристократических семей покидали дома, посещали оперу, различные фестивали, занимались поэзией и общались. Двор Цин жестоко боролся с вольнодумием, при этом всячески поощрял изучение древних авторов, с их подачи была даже опубликована самая большая в истории Китая литературная компиляция. Процветание, появление овощных культур из Нового Света привели к колоссальному росту населения — в XVIII в. оно удвоилось и достигло отметки в 300 миллионов. В это время, полное противоречий, в эпоху борьбы старого и нового Цао Сюэцинь и пишет свою книгу.

Написание романа

Об авторе

Цао Чжань, больше известный под псевдонимом Цао Сюэцинь (1715 или 1724—1763 или 1764 гг.) был одарённым писателем, поэтом, а также художником и мыслителем. Он родился в семье ханьских китайцев, чьи предки военной службой заслужили для семьи титулы и богатство. Семья Цао была определена на хозяйственные должности при дворе, прабабушка Чжаня стала кормилицей императора, дед — его другом детства. Великолепный литератор, тонкий знаток китайской культуры, он увлекался и занятиями маньчжуров: охотой, ездой на лошади и искусством войны. По приказу императора он составил полный свод поэм (ши) эпохи Тан.

Времена богатства и влияния Цао подошли к концу, когда сменился император. В 1727 г. их имущество было конфисковано из-за растраты казённых денег (возможно, обвинение было сфабриковано врагами семьи). Старший в семье мужчина Цао Фу (возможный отец Цао Чжаня) на год отправился в тюрьму. Семья переехала в Пекин и жила в бедности. О самом Цао Чжане не осталось официальных жизнеописаний, составляемых для аристократов. Лишь со слов его знакомых и друзей известно, что он поселился в сельской местности недалеко от Пекина, зарабатывал продажей картин и случайной работой, жил в бедности, потерял сына и затем умер сам. Его ценили за оригинальную поэзию и острый ум, но известность пришла к нему лишь после смерти с публикацией его романа.

Один из сохранившихся набросков романа. Комментарии к тексту оставлены красными чернилами.

Вопросы подлинности

При жизни автора и долгое время после его смерти роман не публиковался, а существовал в виде рукописей, ходивших по рукам. Цао Сюэцинь, по всей видимости, показывал свою работу только особенно близким людям, а те оставляли собственные комментарии (иногда таких комментаторов выдвигают даже на роль соавторов произведения). Трудно сказать, какая часть из рукописей найдена и обнародована. В Санкт-Петербурге, например, долгое время хранилась подлинная рукопись романа, купленная во время дипломатической миссии. Лишь во времена СССР её передали для изучения китайцам. Все эти версии отличаются друг от друга, но содержат лишь 80 из 120 глав. Доподлинно неизвестно, а была ли среди всех черновиков концовка, хотя имеются комментарии, ссылающиеся на неизвестные главы. Вполне возможно, что они просто были утеряны по вине членов семьи или друзей автора, которым он их одолжил.

Без последних сорока глав роман явно не был закончен. Примерно через двадцать лет после смерти Цао Сюэциня издатель Чэн Вэйюань вместе с Гао Э опубликовал первый печатный вариант книги. Как было заявлено в предисловии к изданию, они лишь отредактировали фрагменты рукописного текста, которые несколько лет скупали у торговцев. Есть ли в сорока последних главах фрагменты оригинального текста, мог ли кто-то сочинить и выдать за оригинальную собственную версию окончания романа, — так и не известно, но почти все исследователи признают заметные отличия между ними и остальными восьмидесятью главами. Некоторые сюжетные повороты, на которые автор оставил намёки и которые упоминаются в комментариях к рукописям, в печатной версии отсутствуют. Возможно, концовка была ещё и подвергнута цензуре за критику действующего режима. Сам автор признавал, что его произведение «неблагоразумно». Милостивый государь, амнистией вернувший титулы провинившимся перед ним чиновникам, — не слишком ли этот образ в конце произведения контрастирует с картиной властвующего над обществом порока?

Персонажи

Двенадцать шпилек из Цзиньлина

447 поименованных героев и около 40 главных — солидно, не правда ли? Если ещё вспомнить, что все имена на китайском и мало чем друг от друга отличаются для непривычного уха (Цзя Чжэн/Цзя Чжэнь, Цзя Лянь/Цзя Лань), то обилие героев и перипетии их родства становятся главным испытанием для любого, кто задался целью прочесть роман. Указатели имён немного облегчают эту задачу. В данном списке персонажи сгруппированы по степени кровного родства, как оно записывалось в родословных тех времён — по отцовской линии. Он не отражает степень их важности для истории, но даёт представление об их положении и родственных узах.

Список главных героев

Сюжет

Ши Сянюнь, захмелев, уснула на скамейке среди цветочных лепестков. Акварель художника Сунь Вэня, больше здесь

Мужчине видится странный сон. В нём два монаха, буддийский и даосский, идут и беседуют о разумном камне, оставшемся после починки богиней небес. Он поливал фею Пурпурную Жемчужину в виде травы бессмертия в небесном саду, а та обещала воплотиться на земле и отплатить ему слезами. Вскоре читателю представляется Цзя Баоюй, прекрасный юноша, родившийся с камнем-яшмой во рту, наследник богатой и влиятельной семьи Цзя. Двоюродная сестра Баоюя, осиротевшая Линь Дайюй, приезжает жить к ним во дворец и с первого взгляда влюбляется в этого мальчика. Вскоре Баоюй, уснув на роскошной благоухающей кровати, видит сон, где ему удаётся заглянуть в книгу, в которой описаны судьбы двенадцати красавиц его дома. Богиня во сне пытается наставить юношу на путь истинный, но тот, только проснувшись, предаётся распутству со служанкой. Владелица комнаты, где он спал, Цинь Кэцин, умирает — якобы от болезни — и является во сне Фэнцзе, девушке, ведающей всеми финансами, чтобы та уберегла дом от разорения. Но Фэнцзе не придаёт этому значения, и всё продолжает идти своим чередом.

Сюжет романа не отличается большой оригинальностью, даже наоборот, с первого взгляда кажется незамысловатым, развлекательным. Всё сводится к описанию повседневной жизни знатной семьи Цзя, в первую очередь многочисленных барышень и господ, их служанок, а где-то на периферии истории находится безликая масса мелкой челяди. Это действительно похоже на сон, обыкновенный быт ни в чём не отказывающих себе дворян с постоянными весёлыми застольями, прогулками в прекрасном саду, учтивыми разговорами о поэзии и мелкими хлопотами. Время от времени эта безмятежность оказывается развеяна каким-нибудь происшествием, чьей-то болезнью, разыгравшимся скандалом, но всё это быстро забывается, и жизнь идёт как она шла до сих пор, почти в духе европейского классицизма.

Чем дольше это длится, тем больше становится видна фальш в каждой детали семейной жизни Цзя. Их подвалы не ломятся от серебра, и золото не таскают целыми повозками, как идёт молва. Наоборот, с каждым годом расход всё больше превышает доход. Мужчины проводят всё своё время в праздности и увеселениях, а слуги выходят из повиновения и играют по ночам в азартные игры, пьют вино. Старшее поколение то и дело строит козни друг против друга, борется за влияние в доме, а барышни наслаждаются последними счастливыми деньками своей жизни, ведь потом им придётся выйти замуж и до конца жизни быть покорными жёнами и невестками. За всей напускной, иллюзорной счастливой жизнью в дворянском гнезде скрываются порок и неприглядная действительность. Это простой спектакль, где господа и слуги отыгрывают уготованные им роли, забыв о неотвратимой развязке.

О чём книга

Как это водится с по-настоящему комплексными произведениями, трактовать роман можно со множества точек зрения. Взять хотя бы название, о котором Воскресенский — автор актуального русского перевода — писал: «Полисемичность, многосмысленность иероглифов „хун“, „лоу“ и „мэн“ позволяет воспринять их сочетание как „сон-морок в высоком чертоге“ и как „грёзы прозрения в потаённой женской обители“, причём „мэн“ внушает нам образ какого-то чудовищно длительного сна, который спустился на героев повествования и в котором они как бы пребывают, продолжая одновременно своё деятельное существование в реальной жизни». В то же время, красный цвет терема означает страсти, обуревающие людей. Это и намёк на буддийское выражение о том, что мирское — лишь «красная пыль» под ногами. Обыкновенная история о семейных дрязгах аристократов оказывается богата подтекстами. Как же иначе во времена Цао Сюэциня, когда с инакомыслием шла ожесточённая борьба? Окольными путями, эзоповым языком он говорит читателю смотреть в оба и помнить, что и сон оказывается явью, когда правда — это ложь.

Социальная драма

Многие китайские исследователи склонны считать роман в первую очередь остросоциальным, «антифеодальным» (феодализм в рамках теории общественных формаций, а не тот), а также призывом бороться с захчатчиками-угнетателями на престоле. Например, в отце Сянлин в первой главе, чьё имя, как подсветил автор, означает «скрывающий подлинные события», сторонники таких идей склонны видеть метафорического представителя свергнутой династии Мин, у которого украли всё, что он имел, и ему осталось лишь удалиться прочь от мира. Мужчин предлагали считать аллюзией на маньчжуров (из-за костюма и стрижек, которые были им навязаны при династии Цин), женщин — на китайцев, которые «выходят замуж» (начинают служить маньчжурам) и, как заметил Баоюй, становятся ещё хуже мужчин.

Имел ли автор в виду конкретные события и какие именно, — об этом можно спорить долго; но нет смысла отрицать, что «Сон в красном тереме» прекрасно иллюстрирует кризис во всех сторонах жизни дворянского сословия современной ему эпохи. В условиях установившегося порядка, коррумпированности и культурной стагнации, погрязнув в архаичности конфуцианских устоев, никто — ни талантливый, ни добродетельный — не имеет надежды на лучшее будущее. Даже Перечные покои в этом мире — позолоченная клетка, и как бы не старались обитатели обоих дворцов отгородиться в своей безмятежности от внешнего мира, он настигнет их, рано или поздно.

Любовь в оковах

Баоюй и Линь Дайюй ведут учтивый разговор наедине

Основной публике роман известен как история о несчастной, обречённой судьбой любви. Несмотря на неприкрытую натуралистичность некоторых эпизодов романа, чувства Баоюя и Дайюй друг к другу самые чистые и искренние. Когда ему в шутку сказали, что девушка уедет из дворца, Баоюй тяжело заболел. Когда в сердце мнительной Дайюй закрались подозрения о том, что юноша предпочтёт Баочай, она больше не хотела жить на белом свете. Только они вдвоём были способны следовать зову своих сердец, но в красном тереме им не суждено было обрести счастье. Сирота Дайюй умирает от болезни, а Баоюй берёт в жёны холодную, как снег, Сюэ Баочай, идеал женщины тех времён. Единственный выход остаётся у него, чтобы не запятнать светлых чувств — уйти от мирских страстей, сделавшись монахом.

Психология в красных покоях

Поразительна для своего времени психологичность произведения Цао Сюэциня. Мысли и чувства героев описываются со всей их комплексностью, все они обладают собственным неповторимым характером, соответствующим той среде, в которой они воспитывались. Будь то добрая, но властная матушка Цзя, деятельная и подчас крайне жестокая Фэнцзе, избалованный нежный Баоюй или любой другой обитатель покоев Нинго и Жунго, их поступки на протяжении всего романа дают полную контрастов картину жизни в красных палатах. Книга полна волнующими сценами — такими, как приезд Юаньянь в родное гнездо или описание недолгого счастья Цзя Ляня и его тайной наложницы, разрушенного мстительной Ван Сифэн. В обыденности и полузабытьи, царящих в Саду и дворцах большую часть истории, яркие персонажи, их постоянное взаимодействие, — вот что приковывает внимание читателя и не отпускает до самого конца.

Искусство. Философия жизненного пути

Фасон женской одежды времён династии Цин. Чем сложнее был рисунок, тем дороже ценился предмет одежды.

Сад роскошных зрелищ, в отличие от внешнего грязного мира, полон всем прекрасным и утончённым. В первую очередь это касается поэзии, непрерывно звучащей со страниц оригинальных восьмидесяти глав. Здесь можно встретить эстетически превосходные парные фразы, арии, оперу и все основные стихотворные формы в китайской литературе. Книга полна описаниями роскошных одежд, изысканных блюд, здесь в деталях описано приготовление традиционных китайских лекарств. Поистине «Сон в красном тереме» — отличный способ познакомиться древней китайской культурой. В то же время, это нравоописательное произведение, где в деталях запечатлён быт знатных китайцев XVIII в.

Более того, книга несёт ещё и глубокий философский подтекст. С самого начала поднимается вопрос о том, что есть истина и что ложь. Детали автобиографии, то есть реализма, смешались с выдумкой и нелепыми событиями, магическими происшествиями. Что здесь иллюзия, а что — правда, и есть ли между ними разница? В начале каждой главы даётся парная надпись, подчёркивая двойственность жизни по принципу инь и ян: горе идёт рука об руку с радостью, в счастье таится и печаль. На протяжении всего романа автор обращается к идеям буддийской и конфуцианской религиозных доктрин, трактует жизненные перипетии с их точки зрения, оценивает духовные чистоту и совершенство героев.

Что здесь есть

Явления

• Бонус для гениев — тысячи их! Цао Сюэциня считали огромным знатоком древних китайских авторов, и в своих стихотворениях он демонстрирует эрудицию множеством тонких отсылок к сочинениям классиков, которые не просто было уловить и современникам. Бонус за то, что роман в его времена считался низким жанром.
• Дофига персонажей — около 40 героев первого плана, всех действующих лиц насчитывается до пятисот. Впрочем, не такая уж редкость среди китайских произведений.
• Драматическая болезнь
  • Чахотка у Дайюй. Бонус за то, что болезнь усиливалась от переживаний больной.
  • Цинвэнь была изгнана из дворца по ложному доносу, больной в свой отчий дом, где никто толком за ней не ухаживал. Баоюй тайком навестил её, и вскоре девушка умерла, — горе окончательно подорвало её здоровье.
  • Безумие Баоюя по Гао Э, вызванное утерей волшебной яшмы.
  • У Гао Э от простуды, осложнённой, по всей видимости, бронхитом, умирает «государева жена» Юаньчунь, старшая сестра Баоюя, и с её смертью начинается упадок семейства Цзя.
  • Там же — кровавый кашель у Ван Сифэн и предшествующая смерти лихорадка матушки Цзя, когда она оставляла наказ родственникам.
• Жизнь есть сон и сон во сне — одна из основных тем в романе — иллюзорность бытия. Вся жизнь аристократов похожа на сон. Две семьи Цзя и Чжань со схожими судьбами имеют фамилии, которые могут значит «ложный» и «истинный», что намекает на частичную автобиографичность романа, где семья Цзя является отражением семьи автора, но смешанной с вымыслом. В то же время, сами герои часто видят сны, где им являются небожители и святые. Трудно понять, что действительно сон, а что — явь, и есть ли разница.
• Изменившаяся мораль — понятно, что теперь нет ни абсолютной монархии, ни сословий. Остановимся на самых заметных расхождениях.
  • Большое значение люди в Китае тех времён придавали происхождению и положению. К тем, кто имеет бóльшие привелегии, нужно было обращаться подобострастно. Даже в доме Цзя, где со служанками обращались ещё очень и очень по-доборому, только самые уважаемые среди них водили дружбу с барышнями и всё равно не могли рассчитывать на отношение как к равным. Шутки о подчинённом положении служанок веселили и самих служанок не меньше, чем господ, — это не звучало унизительно. Танчунь была одарённой девушкой, но дочерью наложницы, поэтому по положению не могла сравниться с сёстрами, родившимися от официальных жён.
  • Гендерные роли играли огромное значение. Посторонним мужчинам запрещено было даже видеть незамужних девушек, они не покидали женских покоев. Баоюй, предпочитавший жить рядом с девушками, а не на мужской стороне, производил впечатление изнеженного чудака. Девушка должна была быть покорной и молчаливой, они как правило не учились грамоте, а занимались женскими делами, например, рукоделием. Им полагалось слушаться родителей и затем мужа во всём, ни в коем случае им не перечить.
  • Дворяне строго следовали этикету. При первой встрече следовало преподнести подарки, соответствующие статусу того, кто их получал. Встречая знакомого человека, нужно было справиться о его здоровье. Девушка должна была навести туалет перед выходом на люди: напудрить лицо, уложить волосы в причёску, одеться в одежды по случаю. Одежду по случаю носили и мужчины, она была повседневной, для ритуалов, для особо торжественных случаев.
  • Нормально было иметь любовниц помимо официальной жены. Часто жёны сами подбирали подходящую девушку в наложницы. В основном это были простолюдинки (знатную дочь, конечно, старались выгодно выдать замуж).
• Неправый суд — в начале оригинального романа Цзя Юйцунь, не успев заступить на должность, уже вынужден был отмазывать сынка госпожи Сюэ от наказания за убийство. Альтернативой было нажить серьёзные проблемы от влиятельных Цзя (которым он приходился очень дальним родственником). В версии Гао Э уже произошла субверсия, и взятками и хлопотами удалось лишь спасти того же хулигана от казни, но не от тюрьмы.
• Разобщённая семья — сохраняя лицо примерной семьи, Цзя, как выразилась Фэнцзе, «за улыбкой таят кинжал» и постоянно борются за авторитет в доме, недолюбливают друг друга, ревнуют, но до скандалов доходит нечасто.
• Сестра пяти братьев — с фитильком; у протагониста: старшая сестра, сводная сестра, двоюродная сестра по отцовской и двоюродная сестра по материнской линиям. Родная всего одна, но бонус за то, что живут они в одном саду, как родственники, и друг друга постоянно навещают.
• Спойлер — в виде стихотворений в книге судеб, в форме метафор, понятных только владеющему китайским языком, изложена судьба «Двенадцати шпилек из Цзиньлина». Таким образом, уже с пятой главы пытливый читатель (или пользующийся комментарием переводчика) знает уготованную многим главным героям долю.
• Супруга выбирают родственники — педаль в пол. Кого тут вообще спрашивали? Баочай в по крайней мере частично фанатском продолжении? Браки династические, и нечего тут о любви мечтать. Лучшее, чего девушки в романе добивались — монашеского обета и безбрачия до конца дней.
• Точку ставит смерть — Цао Сюэцинь умер достаточно неожиданно. Возможно, его здоровье подорвала тоска об умершем сыне. Так или иначе, не сохранилось последних сорока глав романа, даже в виде набросков. Первые издатели «полной» версии романа утверждали, что им удалось черновики купить, и они выпустили их, «укоротив длинное и расширив короткое». Оригинальными же можно с уверенностью считать только восемьдесят первых глав.

Амплуа

• Бастард — Цзя Инчунь и Цзя Танчунь, дочери двух братьев, но обе от наложниц. Также Цзя Хуань, гадкий сынок не менее гадкой наложницы Чжао.
• Всегда козлил — Сюэ Пань, тот ещё подонок. Набрал себе множество наложниц, из-за одной их них в начале истории приказал до смерти избить человека. Матушка похлопотала, и он спокойно уехал в другой город безнаказанным. Не только бабник, но и мужеложеством не брезгует. Делал грязные намёки красивому актёру женских ролей, за что тот заманил его в лес и жестоко избил. Постоянно кутил на деньги от торговли, которой номинально он руководил, но фактически бросил всё на распорядителей.
• Девочка для битья — в продолжении Гао Э ей стала слабохарактерная Инчунь. Не стерпелось и не слюбилось — в чужой семье умирает.
• Доктор Поц — особенно отличился доктор, которого привели определять беременность у любовницы Цзя Ляня. Попросил показать ему девушку, от красоты её растерялся и прописал препарат, после которого у той случился выкидыш. Да и в целом есть некоторые вопросы к традиционной китайской медицине с её прощупываниями нескольких пульсов для определения любых болезней и изощрёнными рецептами лекарств.
• Домашний тиран — муженёк Цзя Инчунь. Цзя Чжэн по понятиям времени просто сына воспитывал, но как-то раз перешёл границы и так избил его палкой, что места живого не оставил. Попеременно это бывает у большинства местных мужей.
• Злая бабка — наложница Чжао. Удивительно желчная особа, которой всегда кажется, что её в чём-то обделили. Ненавидит Баоюя, потому что он прямой наследник Цзя Чжэна, в отличие от её сына. Бонус за то, что оказалась ведьмой и навела порчу на Баоюя с Фэнцзе.
• Золотая молодёжь — Сюэ Пань, хулиган и бездельник, который получил в своё распоряжение торговлю отца, но только и делает, что кутит, даже совершил убийство и за взятку ушёл от ответственности. Также Цзя Чжэнь, гуляка и бабник, глава дворца Нинго, который разбазаривает домашние деньги как попало.
• Избалованный ребёнок — Цзя Баоюй. Бабушка души в нём не чаяла, вот он и вырос капризным и нежным, зная в жизни одни увеселения. Делает всё, что вздумается, хоть и добрый, в общем-то, малый.
• Конкубина — наложница Чжао, а также наложницы Цзя Ляня, которых Фэнцзе свела в могилу интригой. Тайной любовницей для Баоюя стала Хуа Сижэнь.
• Королева драмы — Линь Дайюй. В любой неприятной ситуации вспоминай, что ты сирота и податься тебе, в случае чего, будет некуда. Да и её наречённый Баоюй не отстаёт, от одной невинной шутки, что Дайюй уедет, слёг с болезнью.
• Монах — буддийский и даосский монахи, весь роман появляющиеся в нужный момент сотворить какие-нибудь чудеса или дать чудодейственный совет. Также одна из «шпилек», монахиня Мяоюй, строго соблюдающая все обеты и презирающая всех порочных мирских людей.
• Отец с поводком — Цзя Чжэн. Баоюй — его единственный наследник, и Цзя Чжэн всерьёз настроен строгостью наставить его на путь конфуцианской добродетели, чтобы мальчик сдал экзамены и получил чиновничью должность. Баоюй боится его как огня.
• Синдзи и Хрупкий цветок — Линь Дайюй, конечно же. Она с её хрупкостью и учёностью — идеал девушки в глазах автора, наряду с Баочай.
• Снежная королева — Фэнцзе, один из самых запоминающихся персонажей книги. Остра на язык, достаточно умна, чтобы заправлять всем хозяйством дворца и целым садом, держит всех слуг в чёрном теле, успевает изображать хорошую невестку перед матушкой Цзя, и та в ней души не чает. Достоинства оттеняются крайней реанивостью, жёсткостью и жадностью до богатства.
• Ямато надэсико — Сюэ Баочай и особенно Ли Вань.