Школьная газета

TV Tropes Для англоязычных и желающих ещё глубже ознакомиться с темой в проекте TV Tropes есть статья School Newspaper News Hound. Вы также можете помочь нашему проекту и перенести ценную информацию оттуда в эту статью.

В произведениях про школу часто поднимается тема школьной газеты. В советских и российских школах она обычно имеет форму стенгазеты и выполняется в виде плаката с текстами и рисунками, который вешают на стену на самом видном месте. Однако в других странах подобный источник информации выпускается в форме листовок, которые раздаются учащимся бесплатно, а последнее время так и вовсе чаще всего имеет вид веб-сайта. А в художественных произведениях зачастую качество и важность школьной газеты сильно преувеличивается — её печатают качественно как настоящую, и читают её в городе даже те, кто со школой никак не связан. Иногда персонаж, который не работает в ней на постоянной основе, берётся писать статью только для того, чтобы публиковать грязные сплетни, или просто использует её под слив компромата. Это обычно приводит к плачевным результатам, и он извлекает из такой реальной басни мораль.

Очень часто герой, работающий в такой газете, будет бесстрашным журналистом.

Примеры

Литература

• «Республика Шкид» — педаль в пол: одна из глав рассказывает о времени, когда каждый ученик выпускал свою газету.
• Валентина Осеева, «Васёк Трубачёв и его товарищи» — классная стенгазета, в которой Коля Одинцов поместил заметку с критикой поведения своего друга Васька, а Петька Русаков замазал фамилию Трубачёва, играет существенную роль в сюжете.
• Александра Бруштейн, «В рассветный час» — Саша и ее подруги решают издавать литературный журнал «Незабудки». Меля принесла роман на две страницы про «несчастную страдалицу Андалузию» и её мужа, принца Грандотеля, который её бьёт, а все деньги пропивает. Тамара — рассказ «Неравная пара», в конце которого влюбленных пытаются разлучить, но они топятся в озере. В итоге даже первый номер журнала так и не вышел.
• Братья Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу» — не в школе, а в НИИ, но описание феерическое. Под катом 4 стр. Ворда.

Свёрнуто

Я достал папку с очередными делами и принялся было за работу, но тут пришла Стеллочка и позвала меня делать очередную стенгазету. Мы со Стеллой состояли в редколлегии, где писали сатирические стихи, басни и подписи под рисунками. Кроме того, я искусно рисовал почтовый ящик для заметок, к которому со всех сторон слетаются письма с крылышками. Вообще-то художником газеты был Александр Иванович Дрозд, киномеханик, каким-то образом пробравшийся в институт. Но он был специалистом по заголовкам. Главным редактором газеты был Роман Ойра-Ойра, а его помощником — Володя Почкин. — Саша, — сказала Стеллочка, — пойдем газету делать. — Зачем? — Роман очень просит, потому что Кербер лается. Говорит, осталось два дня, а ничего не готово. Кербер Псоевич Демин, товарищ завкадрами, был куратором нашей газеты, главным подгонялой и цензором. — Слушай, — сказал я, давай завтра, а? — Завтра я не смогу, — сказала Стеллочка. — Завтра я улетаю в Сухуми. Пойдем, Саша, а? Я вздохнул, сложил дела и пошел за Стеллочкой, потому что один я стихи сочинять не могу. Мне нужна Стеллочка. Она всегда дает первую строчку и основную идею, а в поэзии это, по-моему, самое главное. — Где будем делать? — спросил я по дороге. — В месткоме? — В месткоме занято, там прорабатывают Альфреда. За чай. А нас пустил к себе Роман. — А о чем писать надо? Опять про баню? — Про баню тоже есть. Про баню, про Лысую Гору. Хому Брута надо заклеймить. — Хома наш Брут — ужасный плут, — сказал я. — И ты, Брут, — сказала Стелла. — Это идея, — сказал я. — Это надо развить. В лаборатории Романа на столе была разложена газета — огромный девственно чистый лист ватмана. Рядом с нею среди баночек с гуашью, пульверизаторов и заметок лежал Александр Дрозд. — Здорово, — сказал я. — Привет, — сказал Саня. Гремела музыка — Саня крутил портативный приемник. — Ну что у вас? — сказал я, сгребая заметки. Заметок было немного. Была передовая «Навстречу празднику». Была заметка Кербера Псоевича «Результаты обследования состояния выполнения распоряжений дирекции о трудовой дисциплине за период конец первого — начало второго квартала». Была статья профессора Выбегаллы «Наш долг — это долг перед подшефными городскими и районными хозяйствами». Была статья Володи Почкина «О всесоюзном совещании по электронной магии». Была заметка какого-то домового «Когда же продуют паровое отопление на четвертом этаже». Была статья председателя столового комитета «Ни рыбы, ни мяса» — шесть машинописных страниц через один интервал. Начиналась она словами: «Фосфор нужен человеку, как воздух». Была заметка Романа о работах отдела Недоступных Проблем. Для рубрики «Наши ветераны» была статья Кристобаля Хунты «От Севильи до Гренады. 1547 г.». Было еще несколько маленьких заметок, в которых критиковалось: отсутствие надлежащего порядка в кассе взаимопомощи; наличие безалаберности в организации работы добровольной пожарной дружины; допущение азартных игр в виварии. Было несколько карикатур. На одной изображался Хома Брут, расхлюстанный и с лиловым носом. На другой высмеивалась баня — был нарисован голый синий человек, застывающий под ледяным душем. — Ну и скучища! — сказал я. — А может, не надо стихов? — Надо, — сказала Стеллочка со вздохом. — Я уже заметки и так и сяк раскладывала, все равно остается свободное место. — А пусть Саня там чего-нибудь нарисует. Колосья какие-нибудь, расцветающие анютины глазки… А, Санька? — Работайте, работайте, — сказал Дрозд. — Мне надо писать. — Подумаешь, — сказал я. Три слова написать. — На фоне звездной ночи, — сказал Дрозд внушительно. — И ракету. И еще заголовки к статьям. А я не обедал еще. И не завтракал. Учти, что я сейчас умру. У меня уже начались спазмы. И холодеют конечности. — Врет он все, — сказала Стелла. — Саша, давай вон за тот столик сядем и все стихи сейчас напишем. Мы сели за отдельный столик и разложили перед собой карикатуры. Некоторое время мы смотрели на них в надежде, что нас осенит. Потом Стелла произнесла: — Таких людей, как этот Брут, поберегись — они сопрут! — Что сопрут? — спросил я. — Он разве что-нибудь спер? — Нет, — сказала Стелла. — Он хулиганил и дрался. Это я для рифмы. Мы снова подождали. Ничего, кроме «поберегись — они сопрут», в голову мне не лезло. — Давай рассуждать логически, — сказал я. — Имеется Хома Брут. Он напился пьяный. Дрался. Что он еще делал? — К девушкам приставал, — сказала Стелла. — Стекло разбил. — Хорошо, — сказал я. — Еще? — Выражался… — Вот странно, — подал голос Саня Дрозд. — Я с этим Брутом работал в кинобудке. Парень как парень. Нормальный… — Ты рифму можешь дать на «Брут»? — спросил я. — Прут. — Уже было, — сказал я. — Сопрут. — Да нет. Прут. Палка такая, которой секут. Стелла сказала с выражением: — Товарищ, пред тобою Брут. Возьмите прут, каким секут, секите Брута там и тут. — Не годится, — сказал Дрозд. — Пропаганда телесных наказаний. — Помрут, — сказал я. — Или просто — мрут. — Товарищ, пред тобою Брут, сказала Стелла. — От слов его все мухи мрут.— Позорят славный институт, — сказала Стелла, — такие пьяницы, как Брут. — Это хорошо, — сказал я. — Это мы дадим в конец. Запиши. Это будет мораль, свежая и оригинальная. — Чего же в ней оригинального? — спросил простодушный Дрозд. Я не стал с ним разговаривать. — Теперь надо описать, — сказал я, — как он хулиганил. Скажем так. Напился пьян, как павиан, за словом не полез в карман, был человек, стал хулиган. — Ужасно, — сказала Стелла с отвращением. Я подпер голову руками и стал смотреть на карикатуру. Дрозд водил кисточкой по ватману. Ноги его в предельно узких джинсах были выгнуты дугой. Меня осенило. — Коленками назад! — сказал я. — Песенка! — «Сидел кузнечик маленький коленками назад», — сказала Стелла. — Точно, — сказал Дрозд, не оборачиваясь. — И я ее знаю. «Все гости расползалися коленками назад», — пропел он. — Подожди, подожди, — сказал я. Я чувствовал вдохновение. — Дерется и бранится он, и вот вам результат: влекут его в милицию коленками назад. — Это ничего, — сказала Стелла. — Понимаешь? — сказал я. — Еще пару строф, и чтобы везде был рефрен «коленками назад». Упился сверх кондиции… Погнался за девицею… Что-нибудь вроде этого. — Отчаянно напился он, — сказал Стелла. — Сам черт ему не брат. В чужую дверь вломился он коленками назад. — Блеск! — сказал я. — Записывай. А он вламывался? — Вламывался, вламывался. — Отлично! — сказал я. — Ну, еще одну строфу. — Погнался за девицею коленками назад, — сказала Стелла задумчиво. — Первую строчку нужно… — Амуниция, — сказал я. — Полиция. Амбиция. Юстиция. — Ютится он, — сказала Стелла. — Стремится он. Не бриться и не мыться… — Он, — добавил Дрозд. — Это верно. Это у вас получилась художественная правда. Сроду он не брился и не мылся. — Может, вторую строчку придумаем? — предложила Стелла. — Назад — аппарат — автомат… — Гад, — сказал я. Рад. — Мат, — сказал Дрозд. — Шах, мол, и мат. Мы опять долго молчали, бессмысленно глядя друг на друга и шевеля губами. Дрозд постукивал кисточкой о края чашки с водой. — Играет и резвится он, — сказал я наконец, — ругаясь, как пират. Погнался за девицею коленками назад. — Пират — как-то… — сказала Стелла. — Тогда: сам черт ему не брат. — Это уже было. — Где?.. Ах да, действительно было. — Как тигра полосат, — предложил Дрозд. Дверь в коридор отворилась, и толпой вошли Роман Ойра-Ойра, Витька Корнеев, Эдик Амперян и Володя Почкин. В комнате стало шумно. Корнеев, хорошо выспавшийся и очень бодрый, принялся листать заметки и громко издеваться над стилем. Могучий Володя Почкин, как замредактора исполняющий в основном полицейские обязанности, схватил Дрозда за толстый загривок, согнул его пополам и принялся тыкать носом в газету, приговаривая: «Заголовок где? Где заголовок, Дроздилло?» Роман требовал от нас готовых стихов. Стелла быстро протараторила все, что мы успели сочинить. Роман почесал подбородок, Володя Почкин неестественно заржал, а Корнеев скомандовал: — Расстрелять. Из крупнокалиберного пулемета. Вы когда-нибудь научитесь писать стихи? — Пиши сам, — сказал я сердито. — Я писать стихи не могу, — сказал Корнеев. — По натуре я не Пушкин. Я по натуре Белинский. Я желаю, чтобы в газете был отдел литературной критики. Я хочу писать критические статьи. Я вас всех раздолбаю! Я вам еще припомню ваше творение про дачи. — Какое? — спросил Эдик. Корнеев немедленно процитировал: — «Я хочу построить дачу. Где? Вот главная задача. Только местный комитет не дает пока ответ». Было? Признавайтесь! — А я знаю, — сказал Дрозд. Роман повернулся к нему. — У нас будет сегодня заголовок или нет? — Будет, — сказал Дрозд. — Я уже букву «К» нарисовал. — Какую «К»? При чем здесь «К»? — А что, не надо было? — Я сейчас здесь умру, — сказал Роман. — Газета называется «За передовую магию». Покажи мне там хоть одну букву «К»! Дрозд, уставясь в стену, пошевелил губами. — Как же так? — сказал он наконец. — Откуда же я взял букву «К»? Была же буква «К»! Роман рассвирепел и приказал Почкину разогнать всех по местам. Меня со Стеллой отдали под команду Корнеева. Дрозд лихорадочно принялся переделывать букву «К» в стилизованную букву «З». Эдик Амперян пытался улизнуть с психоэлектрометром, но был схвачен, скручен и брошен на починку пульверизатора, необходимого для создания звездного неба. Потом пришла очередь самого Почкина. Роман приказал ему перепечатывать заметки на машинке с одновременной правкой стиля и орфографии. Сам Роман принялся расхаживать по лаборатории, заглядывая всем через плечи. Некоторое время работа кипела. Мы успели сочинить и забраковать ряд вариантов на банную тему: «В нашей бане завсегда льет холодная вода», «Кто до чистоты голодный, не удовлетворится водой холодной», «В институте двести душ, все хотят горячий душ» и так далее. Корнеев безобразно ругался, как настоящий литературный критик. «Учитесь у Пушкина! — втолковывал он нам. — Или хотя бы у Почкина. Рядом с вами сидит гений, а вы не способны даже подражать ему… „Вот по дороге едет ЗИМ и им я буду задавим…“ Какая физическая сила заключена в этих строках! Какая ясность чувства!» Мы неумело отругивалась. Саня Дрозд дошел до буквы «И» в слове «Передовую». Эдик починил пульверизатор и опробовал его на Романовых конспектах. Володя Почкин, изрыгая проклятья, искал на машинке букву «Ц». Все шло нормально. — Я пошел, — сказал Корнеев, поднимаясь.— И я, — сказал Володя Почкин. — Нет, — сказал Роман. — Ты сиди и печатай. Назначаю тебя главным. Ты, Стеллочка, возьми Сашу и пиши стихи. А вот я пойду. Вернусь вечером, и чтобы газета была готова. Они ушли, а мы остались делать газету. Когда Роман вернулся, газета была готова. — Молодцы, — сказал Роман. — Отличная газета. А какой заголовок! Какое бездонное звездное небо! И как мало опечаток!..

• Валерий Медведев, «Баранкин, будь человеком!» — стоит Баранкину и Малинину получить две первые в учебном году двойки, как на них тут же рисуют карикатуру в школьной стенгазете, а потом им же и выговаривают: «Эх вы! Такую красивую газету испортили!» Тема стенгазеты ещё не раз всплывает до начала анимагии.
• Николай Носов, «Витя Малеев в школе и дома» — а вот здесь на протагониста рисуют карикатуру в стенгазете уже после того, как он всех достал своими двойками и просьбами, чтобы ему подсказывали. Вторая карикатура, уже на двоих (Витю и его друга Костю Шишкина), появляется после того, как Витя дал обещание учиться лучше и не выполнил его. А друг — такой же двоечник.
• Евгений Велтистов, «Приключения Электроника» — стенгазета «Программист-оптимист». «Самое простое в этой газете — название. Уже стоящий рядом номер зашифрован в уравнение и требует некоторых размышлений. Дальше идут заметки про разные события, в которых то и дело мелькают формулы, векторы, параллельные, иксы, игреки и прочее».
• Владислав Крапивин:
  • «Наследники. Путь в архипелаге» из трилогии «Острова и капитаны» — один из персонажей носит прозвище Редактор с тех пор, как был редактором школьной стенгазеты. Успел выпустить два номера, но слишком уж откровенно критиковал в них школьную действительность — третьего шанса ему не дали (потому что в ответ на выволочку о необходимости слушать старших и не перечить им во втором номере ко Дню Красной Армии он написал сатирическую сказку про пограничника, которого шпыняли и третировали взрослые в детстве и потому в настоящем он в сомнениях, вправе ли он перечить взрослому, упустил нарушителя границы).
  • «Трое с площади Карронад» — Славка задержался в учительской, когда писал заметку для стенгазеты, и благодаря этому познакомился с Тимом.
• Иосиф Дик, «Ответственный редактор» — новелла о злоключениях Борьки, Игоря и Ромки, готовивших стенгазету к школьному конкурсу.
• Луиза Манро Фоули, «Вор! Кровь! Яд! — сказал кот»: Кики (Кэтрин-Кристин) Коллир участвует в создании еженедельной школьной газеты «Курьер» — пишет заметки, берёт интервью у учителей и школьных работников, делает макет и расклейку.
• «Школа в Ласковой долине» — газета «Оракул», в которой Элизабет ведет колонку сплетен.
• Мэг Кэбот, серия «Медиатор»: подруга ГГ — главред школьной газеты. По-видимому, в перспективе она неплохой журналист, потому что именно она первой раскапывает информацию про серийного убийцу, хотя и промахивается с предположением о его личности.
• Кейт Рассел, «Моя темная Ванесса» — литературный журнал школы Броувик, куратором которого был учитель английского языка.

Кино

• «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён» — в стенгазете пионерлагеря опубликовали карикатуру на Костю Иночкина, а нарисовавшего её парня другие пионеры начали считать предателем.
• «Красный галстук» — Валерий Вешняков вышел из пионерской организации из-за того, что одноклассники хотели заставить его рисовать карикатуры в стенгазете, а он был категорически против, поскольку любил рисовать только природу.
• «Университет монстров» — команду Майка Вазовски опозорили в том числе с помощью университетской газеты.

Телесериалы

• «Сабрина, маленькая ведьма» — главная героиня часто её делает.
• «Папины дочки» — Пуговка однажды порвала её за то, что там было написано: якобы дочка учительницы Диана самая юная в классе. А на самом деле это Пуговка!
• «Семейка Брейди» — Питер писал статью, восхваляющую его учителя естествознания, чтобы тот ему исправил оценку.
• «Вероника Марс»: главная героиня — фотограф такой газеты.
• «Тайны Смолвиля» — в первых сезонах школьная газета «Факел» играет немалую роль.
• «Улицы разбитых фонарей» — не школьная, но очень-очень близко, особенно с вручением альбома и детских красок. Начальство велело сделать никому не нужную стенгазету, все начали перекладывать друг на друга и в результате повесили на самого молодого Волкова, а он не придумал ничего лучше, чем изловить пару уличных художников и запугать.

Телевидение

• «Ералаш», выпуск «Вот смеху-то будет» — подлейший поступок героев: они вызывают пожарных к дому своих одноклассников, которые делают её.
  • Бонус для гениев: стенгазету делают в восстановленной после пожара «нехорошей квартире» (Садовая, 302-б, квартира N 50).

Мультфильмы

• «Проделкин в школе» — первая серия называется «Как Проделкин читал стенгазету». Самая, кстати, неинтересная серия — экшн начинается во второй и в третьей, а здесь только констатируется факт прогула.
• «Волшебный магазин» — ленивый пионер видит во сне, как он берёт на пробу в магазине волшебные краски, которые всё рисуют и пишут сами. Приказывает им нарисовать стенгазету, а они (точно по заявленной редактором теме!) изображают его карикатурным двоечником и лентяем. При этом его ещё и хвалят за самокритику. Проснувшись, он тут же идёт делать стенгазету сам — и наверняка без самокритики тоже не обойдётся.
  • Отдельный штрих к портрету: во сне он сначала просит у продавца не краски для рисования, а готовую стенгазету.

Мультсериалы

• «Феникс», выпуск «Дружба это ложь» — главный герой отказал однокласснице в помощи с ней. И очень зря — так бы на гопников не нарвался.
• «Эд, Эдд и Эдди» — в эпизоде ​​«Правда или Эд» Эдди взял под свое руководство школьную газету и использовал её для публикации возмутительных историй: например, об Атлантиде, найденной в ноздрях Джонни 2x4.
• Miraculous Ladybug — у Али Сезар есть блог в Интернете, где та пишет обо всех новостях, в том числе и о Леди Баг. По популярности этот блог может соперничать с теленовостями.
• «Эй, Арнольд!» — Хельга работала в школьной газете и писала небылицы, пока Арнольд не положил этому конец.
• «Новая школа императора» — Мелина работает в такой, а на одну серию ей начинает заниматься Куско, поскольку ему не нравится, что там ничего про него не пишут, кроме его рекламы зубной пасты.
• My Little Pony — Меткоискатели работали в такой в надежде получить свои метки. И всё бы хорошо, но рулящая ею Даймонд Тиара заставила их искать и публиковать грязные секреты жителей города. Те стали делать это под общим псевдонимом «Сплетница», а когда правда вскрылась, получили себе на голову закономерную обструкцию.
• «Семейка Праудов» — Пенни пишет для такой статьи.

Аниме и манга

• Slam Dunk — подруга Аяко, Мари Каваи, является членом клуба вещания Шохоку, и сама Аяко очень хочет им стать.
• Главные герои Rosario + Vampire находятся в газетном клубе.
• Kill la Kill — президент расформированного газетного клуба Синдзиро, оказавшийся Нуи Хариме.
• Urusei Yatsura — Атару пишет для такой статьи. Она не особо пользовалась популярностью, пока не появилась Лам.
• Assassination Classroom — Фува тоже занималась этим, пока не была переведена в Е-класс.

Визуальные романы

• 7 дней лета — Шурик и Электроник, кроме руководства клубом юных техников, ещё и верстают стенгазету в задней комнате библиотеки, а Лена рисует иллюстрации к статьям и просто картины событий лагерной жизни. В частности, она может попросить у Семёна и выбранной им девушки разрешения на публикацию зарисовок по смешным и благопристойным этапам развития их отношений (типа «охоты на хышника»). Сам Семён тоже может записаться в газету корреспондентом (для получения очков влияния на Лену), но дополнительных квестов на этот случай пока не написано.
• «Сладкий кексик» (Sweet F. Cake) — Матильда Кшесинская вместе с другом детства Алексеем Ватутиным выпускает стенгазету. Не очень популярную в сравнении с газетой параллельного класса - там все-таки и художники есть, и два фотографа, и контакт с аудиторией налажен. Но в ее руте герою предстоит помочь им вывести газету из тени.

Реальная жизнь

• Детский писатель Леонид Львович Яхнин:

«	Совсем недавно, тридцать лет назад, я был пионером-шестиклассником. Я в то время здорово умел рисовать несколько предметов: дуб на ветру, бегемота, похожего на контрабас, самолет величиной со стрекозу, часы, показывающие любое время дня, и заглавные буквы в виде завитушек. Этого было достаточно, чтобы меня избрали редактором отрядной стенгазеты. Я похвастался перед родителями моим назначением и тут же благополучно забыл о нем до того дня, когда нужно было выпускать первый номер газеты. На мои просьбы срочно написать заметку все как один отвечали: «А где ты раньше был? Спохватился!» И я решил всю газету написать сам. От имени нашего отличника я сочинил заметку «Мой день». Она звучала примерно так: «Я встаю в семь часов, повторяю пройденное и умываюсь. Завтракаю, повторяю пройденное и иду в школу. На уроках я слушаю учителя и повторяю пройденное. После школы прихожу домой, обедаю и повторяю пройденное. Ложусь спать я в девять часов, сплю и повторяю пройденное». И отличник Вася перестал со мной разговаривать. Я придумал басню «Умный осел», которая кончалась словами: Он все науки превзошел И стал ученейший… осел. И меня чуть не побили два наших классных эрудита, Радик и Вадик. Я и кроссворд придумал. Его не смогла решить даже директор школы. Там было ключевое слово «каракатица», которое я почему-то писал «корокатится».	»
— Журнал «Пионер», № 1, 1984

• В некоторых школах есть традиция - выпускной класс делает прощальную стенгазету (из воспоминаний автора правки). С автопортретами, своими фотографиями и проч. Делается это перед выпускными экзаменами. Одна из целей - достичь компромисса, чтобы было интересно, но при этом не нанести обиду кому-то из учителей. Иначе, могут отыграться в самый неподходящий момент (т.е. на экзаменах).