Я слабый, мне всё можно

Материал из Posmotreli
Перейти к навигации Перейти к поиску
« Конечно, пользоваться своим превосходством в драке для того, чтобы безнаказанно унижать слабого, бесчестно. Но пользоваться своей слабостью, чтобы безнаказанно унижать сильных, — равно бесчестно. »
— Оксана Панкеева, «Песня на двоих»
« Теперь я вижу, как выгодно быть слабым. Ты можешь совершать самые гнусные поступки, и никто тебя не накажет; ты можешь украсть у человека оружие, когда ему грозит опасность, и человек этот не посмеет потребовать его у тебя – ведь ты такой слабый! Значит, если кто-нибудь направит на тебя копье и крикнет тебе, что он слаб, ты должен дать ему пронзить тебя? »
— Роберт Льюис Стивенсон, «Чёрная стрела».
«

— Вы думаете, — продолжал Вери-Мери, — что если человек мал ростом, то большие могут его топтать? Это ошибка. Все великие люди были маленького роста. И знаешь почему? — И знать не хочу, — буркнул Пашка. — А ты слушай. Полезно. Маленького ребенка обижают большие дети, потому что они глупые и думают, что рост — это достоинство. А потом, когда маленький человек станет взрослым, он понимает, что вместо роста небо подарило ему ум. И с помощью этого ума он доказывает всем глупым великанам, что может укоротить их, как пожелает.

»
— Кир Булычёв, «Город без памяти»
« А воюем мы малой кровью и на чужой территории, потому что нас мало и своей земли у нас нет… »
— Анекдот

Этот персонаж так мал ростом и тщедушен, что его никто не воспринимает всерьёз, не учитывает в своих планах и даже не задумывается, на что тот может быть способен. И уж тем более никому не придет в голову поинтересоваться: а что он сам думает о таком положении?

А между тем недооценивать его — большая ошибка! Потому что он вовсе не смирился с жестокостью и пренебрежением окружающих. А о совести, милосердии и справедливости он не имеет понятия, так как его им никто не научил. И, если только у него хоть на миг окажется возможность поменяться местами со своими обидчиками, он расплатится с лихвой. Впрочем, ему нет разницы, свои или чужие, он вообще не научился думать о ком-то, кроме себя.

Возможно, этому персонажу в один далеко не прекрасный (для окружающих) день попадет в руки некое оружие, способное ему помочь взять верх над остальными — и он не задумается его применить. В фэнтезийном сеттинге он может быть хлипким магом — и тогда страшно представить, что он натворит, достаточно обучившись магии. Может начинать как озлобленный ботаник и в конце концов эволюционировать в неэтичного ученого. Может также компенсировать недостаток силы умом и вырасти в настоящего злого гения, неразборчивого политика, интригана или шпиона. Может быть, он сумеет разбогатеть, и тогда уже позволит себе что угодно. В любом случае результат один — Был никем, стал кошмаром.

И даже если изначально слабый персонаж не добился в жизни ничего такого, а как был, так и остался слабым физически и ничтожным по своему положению — лучше все-таки его не упускать из виду и не поворачиваться к нему спиной. Потому что на один удар в спину, яд в бокал или анонимный донос ему сил вполне может хватить. И совесть мучить не станет: ведь ему так трудно выживать в мире сильных людей, нельзя, право, требовать от него разборчивости в средствах!

Впрочем, иногда у сильных, которые пострадали от действий таких слабых, начинается паранойя, выраженная в искренней ненависти к людям, которые в той или иной мере когда-либо были слабы, и вера в то, что они сволочи и отморозки по определению, и их надо давить, пока маленькие.

Аналогичная философия нередко используется для оправдания действий более слабой фракции а не индивидуальной слабости. Как Планета бьёт Громадную Империю? Чаще всего — путём диверсий, интриг, терактов — чего угодно, кроме битвы линейных флотов. Потому что нет у неё линейного флота. Именно так оправдывается основная часть партизан-террористов.

Особенно цинично и лицемерно данный троп выглядит со стороны тех, кто уже стал сильным и влиятельным, но продолжает считать (иногда искренне) себя слабым, и на этом основании оправдывать свои действия. Например, политическая сила, ранее ведущая подпольную борьбу, а ныне находящаяся у власти, но продолжающая утверждать, что «Мы слабые, нас все хотят притеснять, и потому мы имеем право на любые действия по отношению к угнетателям

Родственный троп — опасное ничтожество.

А если вчерашний слабый осознаёт, что стал сильным, но при этом не смирился с тем, что его когда-то гнобили, и готов мстить за это всем подряд, то это троп Я пострадавший, мне всё можно.

Примеры[править]

Литература[править]

Русскоязычная[править]

  • Кир Булычёв, «Город без памяти» — пигмей Вери-Мери (см. третий эпиграф). Профессиональный шпион и предатель, не стыдящийся выдавать работорговцам своих же соплеменников, и вообще почти полное чудовище.
  • Первостепь — Высунутый Язык, отщепенец, в юности струсивший пройти посвящение (лабиринт пещер, в котором можно было погибнуть, заблудившись). Не признанный полноправными соплеменниками, ненавидел всех, пакостил по возможности, например, натравил волков на семью Чёрной Ивы. И когда умер, не смог уйти в загробный мир, стал нежитью и бродит по ночам, стараясь утащить кого-нибудь себе в могилу. Правда, нежить из него вышла такая же незадачливая, как и при жизни, так что ничего толком не получается. Хотя Режущего Бивня все-таки раз чуть не утащил, если бы того не спас персональный «демон-хранитель» в лице кое-чьей потусторонней души…
  • Хроники странного королевства — Артуро Сан-Бареда. Пытается выставить Кантора сволочью, который пользуется своими незаурядными боевыми навыками, чтобы безнаказанно его, Артуро, такого мирного, задирать. Впрочем его тут же ставит на место принц Элмар, заметив, что Кантор одинаково задирает всех кто ему не нравится, даже тех, кто заведомо сильнее, и что те кто злоупотребляет своей слабостью ничуть не лучше тех, кто злоупотребляет своей силой.
  • Марина и Сергей Дяченко, «Волчья сыть». Разумные овцы не могут противостоять волкам в бою — поэтому применяют против них биологическое оружие, позволяя им сожрать заражённого добровольца.
  • «Жёлтые небеса» Антона Орлова — описана страна Кардуба, в которой этот принцип поставлен в основу государственной идеологии: у слабого есть долг и право, у сильного есть долг. Соответственно, вся работа перекладывается на здоровых и сильных, а больные и слабые (или ловко притворяющиеся таковыми) их откровенно эксплуатируют. Перебежчиков в соседние страны находят и калечат: если сильный ушел от исполнения долга, надо сделать его слабым, дабы восстановить божественную справедливость. Катастрофа пришла откуда не ждали: открывшие Кадм люди с других планет по всем признакам были сильнее и владели невиданными технологиям — а зачем трудиться, если кто-то более могущественный способен сделать эту работу быстрее и лучше? Вот только «небесные братья» преступно уклонялись от исполнения своего священного долга, и Кардуба пришла в упадок.
  • Ирина Волынская, Кирилл Кащеев, «Сивир» — один из племени Мапа, медведей-оборотней, Биату, уродился в человеском облике, и не способен превращаться в медведя. Сородичи, полноценные оборотни, его не очень-то уважали, и ни одна медведица не соглашалась стать его женой. Из-за этого он собрал банду из нескольких наиболее глупых сородичей, и под видом борьбы за права своего племени, вступил в сговор с гнусным шаманом Кандой. Когда созданные шаманом огненные волки сожгли торговый обоз Мапа, Биату, видя страшную гибель своих соплеменников, утешает себя: «Его родовичи были сильными, каким ему никогда не стать! А теперь они мертвые, а он, слабый, — живой!»
  • Валентин Пикуль, «Из тупика»– именно так лидер белофиннов Микка обосновывает творимый им в Карелии трэш и угар: «нас мало, а русских много, поэтому мы должны быть жестокими», чтобы враги больше боялись.

На других языках[править]

  • Гофман, «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» — маленький и слабый, из-за вседозволенности он превратился из мелкого мерзавчика в настоящего злодея.
    • Все-таки принадлежность к тропу спорна. Из-за своей слабости Цахес получил (не по своей воле, заметим) весьма неприятную для окружающих сверхспособность, дальше уже скорее «я хороший, мне все можно» — да и то ещё вопрос, счёл он так из-за искажённых моральных ориентиров, или золотые волоски искажали и его восприятие реальности тоже (или он просто был не способен понять, что неправ: судя по всему, от умственной отсталости его тоже вылечили не до конца). Тут скорее встает вопрос, каким местом думала фея, именно таким образом обеспечившая успех в жизни генетически больному мальчику: просто исцелить его и помочь по-нормальному выбиться в люди было не судьба?
    • Надо сказать, что у феи по многим причинам от прежнего могущества остались лишь крохи, но… может быть, тогда лучше вообще не вмешиваться? Или сделать как в финале — судя по всему, она немного поколдовала, чтобы лук Цахесовой матушки понравился королю и пошел на дворцовую кухню, обеспечив женщину на всю жизнь. Что мешало сразу так сделать?
  • Александр Дюма, «Графиня де Монсоро» — д’Эпернон, вызванный Бюсси на дуэль, зная, что Бюсси гораздо сильнее и храбрее него, рассудил, что такая дуэль была бы чистой воды убийством, а раз так, ему вполне простительно «предупредить убийство с помощью другого убийства». И принял участие в наёме банды убийц против Бюсси. Непонятно только: а зачем он прежде дразнил Бюсси, сам с другими миньонами спровоцировав дуэль, если отвечать был настолько не готов? Да и не факт, что Бюсси его обязательно убил бы, твёрдого намерения у него к тому не было.
    • Потому что дурак — когда дразнил, с ними были товарищи, а как оказалось что отдуваться придется лично, так сразу осознал как влип.
    • Ужас у холодильника: а если труп Бюсси потом нашли с отрубленной рукой, кто это сделал? Не д’Эпернон ли? Во время боя Бюсси этой раны получить не мог: не было упомянуто, да и сражаться так долго не смог бы? Герцог Анжуйский с Орильи, добив Бюсси, также ушли восвояси, рубить руки им ни к чему. А вот что на месте преступления делал д’Эпернон? В битве он не участвовал, появился под конец, однако сапоги у него потом были в крови. И на него, пожалуй, было похоже — выместить свой страх перед Бюсси, когда тот был уже убит другими. Кроме того, в первой части книги Бюсси сказал перед королём, что не сможет справиться со своими врагами, только если ему отрубят руку. Д’Эпернона там не было, но он мог узнать об этом позже и на свой лад исполнить эти слова.
  • Роберт Льюис Стивенсон, «Чёрная стрела» — зигзаг: главный герой, Дик Шелтон, считает таким своего неожиданного попутчика, юного Джона Мэтчема (см. второй эпиграф). Но в дальнейшем Мэтчем доказывает, что это не так, и завоевывает уважение Дика, ещё до того, как откроется, что он — на самом деле девушка по имени Джоанна.
  • Генрик Сенкевич, «Камо грядеши» — Хилон Хилонид. «Господи, я кусался, как ядовитый червь, но ведь я всю жизнь был бедняком, умирал с голоду, люди попирали меня, били, издевались надо мною». Впрочем, настолько ли тяжелой была его жизнь, в книге подробно не показано, а вот зло, что причинил он, хорошо видно. Однако же раскаялся и умер христианином, приняв мученическую смерть. Вопрос, насколько это смотрится правдоподобно, конечно.
  • Агата Кристи, «Объявлено убийство». Именно так в этой книге (и в другой) мисс Марпл характеризует убийцу троих человек, мисс Летицию… т. е. Шарлотту Блэклок. Как человека, в общем и целом, хорошего, доброго, законопослушного… но слабого, обиженного нелёгкой юностью и, увы, слишком уж отчаянно и безо всякого на то права желающего унаследовать огромное состояние.
  • Айн Рэнд, «Атлант расправил плечи» — основное топливо сюжета. Вы сильные, умные и богатые — поэтому по гроб жизни должны и обязаны нам, слабым, тупым и бедным, просто потому, что мы такие есть. Правда, потом всё пошло слишком уж так.
  • Гарри Поттер — Питер Петтигрю. В школе гордился возможностью быть в самой крутой и яркой компании, вырос — и предал бывших друзей, как только нашел более могущественного покровителя. И тут же субверсия: Питер не слабак и недоучка, а достаточно могущественный волшебник [1], но как человек он настолько ничтожен и низок, что даже менее могучие, но более исполненные достоинства темные маги презирают его.
  • Сага о Копье — Рейстлин Маджере рос слабым, болезненным ребенком, которого унижали сверстники. В результате — тяжелейшая мания величия: меньше, чем на возможности захватить мир и стать богом ему ну никак останавливаться не хотелось.
    • Ирония в том, что из-за динамики Воины — по прямой, маги — по параболе, Рейстлин на момент начала трилогии близнецов кто угодно, только не слабак — он едва ли не сильнейший маг Кринна, о нём даже говорят шёпотом. Но комплексы остались…
  • Коты-Воители — Кроха, бывший маленький домашний котёнок, которого третировали более сильные брат с сестрой, сбежал в лес, там столкнулся с Коготком, будущим Звездоцапом, который чуть не убил его. Добравшись до города, Кроха хитростью и обманом сумел подчинить себе бродячих котов, нарёк себя кличкой Бич и собрал Кровавое племя, установив в нем жуткие порядки. Накладные когти с собачьими клыками не хуже револьвера Кольта делают всех равными…
  • ПЛиО — Петир «Мизинец» Бейлиш. Столкнувшись в юности с настоящим воином, чудом выжил и убедился, что тут ему противопоставить нечего. Зато сумел сделать блестящую карьеру, и теперь — один из людей, что фактически распоряжаются судьбой Вестероса.
    • Да и слабости поубавилось. Виртуозно научился использовать к своей выгоде собственный имидж «слабенького и никакущего, не-бойца и не-воина» — а сам жонглирует острющими ножиками и мечет их в дверь так, что… (См. первый том). Выдал факт своего навыка явно лишь потому, что красовался перед женщиной, которую всю жизнь безответно обожал.
  • Рене Госсини, цикл рассказов о мальчике Николя — Аньян, один из одноклассников: ботан и рохля, а бить его нельзя даже за дело — у него очки. Впрочем, у Николя половина одноклассников мыслит в духе «у меня папа полицейский, мне всё можно» или «у меня папа богатый, мне всё можно».
  • Шарль де Костер, «Легенда об Уленшпигеле» — пойманный Уленшпигелем маньяк, он же рыбник-доносчик, ответственный за смерть его родителей, настолько ох... обнаглел, что на суде кричит то «убейте детей, у меня от их криков голова болит», то «я стар и немощен, пожалейте меня». И вообще свои «художества» оправдывает тем, что женщины его с молодости презирали, даже за деньги не хотели. Вот такой позднесредневековый инцел.
  • Архимаг — Клевентин Предатель, которого прежний Совет Двенадцати серых колдунов недооценивал, держал на одной из низших ступеней и именовал «Придурковатым», хотя при этом охотно пользовались его организаторскими способностями. В результате, Клевентин предал их и помог победить Креолу с компанией… только чтобы через несколько лет подложить и им аналогичную свинью. Они, конечно, могли бы и задуматься, стоит ли доверять человеку, заслужившему прозвище «Предатель».
    • Клевентину обещали, что он станет просто первым (т. е., Императором), но в итоге не дали стать даже первым среди равных (т. е., главой Совета).

Телесериалы[править]

  • «След» (не помню названия серии) — показана встреча выпускников. Бывшие одноклассники почти все после школы пошли в криминальные структуры, и до сих пор работают в полулегальном бизнесе, подконтрольном некоему таинственному Боссу, которого никто не знает в лицо. И только одного из класса, маленького, слабого и хрупкого, которого одноклассники в школе изводили, не приняли туда с остальными. Но теперь, во время встречи выпускников, он подсыпает остальным какое-то средство, от которого они не могут ни двигаться, ни говорить, и начинает злодейское глумление… Он и есть их загадочный Босс!
  • Gotham — Пингвин лично поубивал кучу народу, хотя его щелбаном свалить можно. А уж когда он интригами пролез на самый верх…
  • Горец — застрявший в теле мальчика 800-летний Бессмертный компенсирует недостаток сил для фехтования, втираясь в доверие к «взрослым».

Мультфильмы[править]

  • Зверополис — Мисс Барашкис же. Тихая, слабая, зажатая секретарша на деле оказывается жестокой и озлобленной интриганкой.
  • Правдивая история Красной Шапки — Кролик. «Пусть не тронет никто за мой малый рост, но унизить сумеет всегда… Я уже не добряк, но иначе никак, если хочешь врага победить».
    • Впрочем, насчёт того, что он слабак можно и поспорить. Здоровенные громилы беспрекословно ему подчиняются, а в драке он легко побеждает Шапку — бой-девку, недавно легко вырубившую волка!
  • «Охотники на драконов», субверсия — тощий коротышка Гвиздо с его плутоватостью (с чего бы не обмануть короля), дремлющим коварством (с чего бы не оставить «белобрысую обузу» в лесу) и вспышками гнева («Я не виноват, что я слабый и бедный!..»). И таки-да: на характере сказалось сиротское детство среди более крупных сорванцов, не наученных состраданию. Но он, скорее, добрый вариант, так как часто отрезвляется под влиянием сильного и храброго друга, доказывающего, что жизнь по совести не какая-то там привилегия для благополучных детишек, а реальность, доступная для всех.

Аниме и манга[править]

Визуальные романы[править]

  • Danganronpa — Селестия Люденберг. К ужасному несчастью для неё два предыдущих убийства были совершены за счёт не выверенных интриг и хитрых планов (на этом поле она бы наверняка уцелела), а превосходства физической силы над физической же слабостью (Леон зарезал Саяку в открытой борьбе, Мондо забил Чихиро гантелью по голове). Поскольку после смерти Чихиро среди студентов она оставалась самой слабой и беззащитной, пришлось наспех планировать то самое двойное убийство Ишимару и Ямады.

Видеоигры[править]

  • Arcanum: Of Steamworks and Magick Obscura — Крака-Тур именно таков, судя по его дневнику, в котором он обиженно доказывает, что, конечно, бывал мелок, труслив, нечестен, и вонял к тому же… но разве это причина отвергать и гнать человека? Ну и да, решил провести ритуал с кровью дракона и отыграться на мире — так мир первый начал! А что всю свою родню до седьмого колена обрек на проклятие и муки, вполне объяснимо — иначе было не достать подходящего яда для дракона! И того старого калеку-фермера нельзя было не убить, он же не отдал бы просто так своего лучшего быка для приманки! Потом десять лет, ясное дело, хорошенько погулял по Аркануму, показал всем этим людишкам свою новую силу — и теперь противный Назрудин со своими эльфами ополчился, загнал в угол! Так нечестно, их много, а Крака-Тур один!
  • Trails of Cold Steel 3 — принц Седрик. В первых двух частях был слабым и застенчивым мальчиком, хоть и являющимся наследником престола, но заметно уступающим в качествах правителя своим брату и сестре. Но, сыграв роль девы в беде в конце второй, побывав там внутри неконтролируемой проклятой супермехи, понял, насколько был слаб, и в третьей игре Седрик ради обретения силы готов на всё, даже дать добро на убийство своего любимого брата или лично задушить юную девушку.

Музыка[править]

  • Эпидемия — «Чёрный маг» — всё о том же Рейстлине: «Он с детства был слаб, он познал унижения».
  • Алькор — «Ответ на Рейд местного населения». Дикари беззащитны перед двумя космическими сверхдержавами — и потому «спасеньем нашим станет всеобъемлющий террор».
  • С. Никитин (на слова Киплинга в пер. Льва Блуменфельда) «Раб, который стал царем». «Он был рабом и он привык, Что коль беда пришла, Всегда хозяин отвечал За все его дела». Правда, реальности соответствует чуть менее чем никак.

Реальная жизнь[править]

  • В широком смысле слова — всё человечество испокон веков руководствовалось этим тропом. Более того, он-то и создал человеческую цивилизацию. В древности люди, сознавая себя слабее окружающей природы, изобретали и совершенствовали всё новые средства, позволяющие им постоять за себя на охоте и в битвах с себе подобными. Дубинки, копья, луки со стрелами… и так далее, вплоть до атомной бомбы. Недостаток собственной силы вынудил людей объединяться, чтобы брать умом и количеством. А поскольку, как известно, лучшая защита — это нападение, люди по мере усовершенствования цивилизации, стали активно покорять природу, а затем уж и друг друга. Всё от их изначальной слабости. Если бы люди изначально были равны силой крупным хищникам и могли бы с ними бороться на равных, получилось бы из них что-нибудь вроде горилл или вымерших гигантопитеков, были бы всем довольны и не стремились бы никак улучшить свою жизнь.
  • Современные террористические группировки — запрещенные в РФ и не очень. Поскольку их враги находятся на недосягаемом технологическом уровне, едва ли не единственным способом нанести противнику заметный ущерб оказывается совершать неожиданные нападения на гражданское население, то есть теракты.
    • Не единственным, даже для силового решения. Как пример можно вспомнить того же Че Гевару, который прямо называл жертвы среди граждан во время операций откровенно вредными для партизан. Да и русские эсеры принципиально занимались только точечными убийствами одиозных, с их точки зрения, политиков и чиновников, но об убийстве простых людей и подумать не смели[2]. В современности тоже хватает группировок, которые вроде и являются террористическими, но на деле всегда стараются свести число жертв к нулю (те же испанские и французские радикалы всегда звонят в полицию предупредить о заложенной бомбе). Террористы просто так себя оправдывают в духе тропа.
  • Радикальные «борцы за права меньшинств» часто ведут себя именно так.
    • Важный нюанс: именно в кавычках, потому что многим представителям самих меньшинств от них тошно.
  • А еще этот аргумент очень любит наш "Норный". Не работает правда... Но он от раза к разу пытается.

Примечания[править]

  1. стал анимагом в 13 лет, владеет опасными заклинаниями, позволяющими массово убивать людей, может использовать сложные заклинания с чужой палочки и неплохо подкован в темной магии
  2. Позднейшая идеализация. Даже если не брать в расчет сопутствующие жертвы среди мирного населения при терактах против министров и губернаторов, в послужном списке эсеров хватает и терактов против рядовых сотрудников полиции (оценки разных исследователей расходятся, но количество жертв в любом варианте идет на тысячи), и даже просто против рядовых представителей несимпатичных им общественных движений. Самый известный пример — взрыв харчевни «Тверь», популярной среди рабочих-монархистов в 1906 г. (2 трупа, 11 раненых). ** Читаем саму сноску. Трогать именно и целенаправленно мирняк, для демонстрации того, что режим неспособен их защитить, эсеры не собирались. Служитель полиции, даже рядовой – профессиональный защитник того самого режима, что автоматически выводит его из категории «мирняка». Устранение политических оппонентов – смотрим эпоху: в те времена политические убийства представителей враждующих фракций, даже сумевших прорваться в высшие эшелоны власти, были одной чуть ли не основных форм политической борьбы, и эсеры здесь были даже не первые и не последние, хотя именно такие методы брендировали, да.