Астерикс/Тома/21 — 24

Это подстатья к статье Astérix. Плашки и навигационные шаблоны тут не нужны.

Том 21: «Подарок от Цезаря»

1974, фр. Le Cadeau de César, англ. Asterix and Caesar’s Gift. Решил как-то Цезарь пошутить и «наградил» выходящего в отставку алкоголика-легионера Тременса Делириуса — официально подарил ему Непримиримую Деревню! А алкаш, не найдя чем расплатиться за выпивку, вручил этот «подарок» кабатчику-галлу Ортопедиксу… Ну тому и показалось, что теперь он вождь деревни… Причём сам-то он не особо упорствовал — а вот его супруга Ангина ему на эту тему весь мозг вынесла…

• Начиная с этого выпуска, комиксы больше не выходят «в журнале с продолжением, а потом отдельной книгой». Только книгами.
• Камео:
  • Здесь — в начальных кадрах — Пьер Черня не в своей обычной роли. Здесь он другой персонаж — рядовой легионер без речей, готовящийся выйти в отставку вместе со своими сослуживцами (крайний слева в шеренге). Постойте… Или роль всё та же, просто действие происходит позже 24-го тома?..
  • Уже говорилось, что тут есть Ив Монтан (нарисованный «в роли» легионера, который так и не смог освоиться с мирной жизнью и вернулся на службу). Но вдобавок какое-то реальное лицо явно окарикатурено под видом центуриона Тонзиллитуса (фр. Tohubohus, англ. Tonsillitus).
• Есть отсылка к «Зорро». И к «Трём мушкетёрам» (Делириус хвастается, что служил «в охране Верховного Жреца», а авторская сноска гласит, что это «всё равно что гвардеец кардинала»). И к «Сирано де Бержераку» (в англоязычной версии это превратили в не очень-то уклюжую отсылку к «Гамлету»).
• Больно пнули политиков, особенно избирательные кампании. И конкретно президентские выборы во Франции 1974 года.
• В финале Какофоникс не просто приглашён на пир — он, сидя за столом, любезничает с какой-то красивой девушкой.

Том 22: «Астерикс завоёвывает Америку»

1975, фр. La Grande Traversée, англ. Asterix and the Great Crossing. В отличие от большинства выпусков — не бог весть какая история, но как филлер сойдёт. Всё началось с того, что океан временно перестал приносить несчётную рыбу, и у Антисанитарикса раскупили все запасы. А ведь без свежей рыбы, как ингредиента, не сваришь Зелье Силы… Выписывать новую рыбу из Лютеции?.. Так ведь протухнет по дороге; да и медленно ползут эти бычьи упряжки, а зелье нужно срочно. Поэтому герои деревни должны наловить рыбы далеко в открытом море, как бы трудно это ни было… А кончилось всё тем, что Астерикс и Обеликс оказались в Новом Свете, задолго до Лейва Счастливого и за много столетий до Христофора Колумба.

• Постебались и над «индейкой в день Благодарения», и над статуей Свободы, и над Покахонтас. И вообще над стереотипами о североамериканских индейцах.
  • Судя по тому, что Обеликс предпочитает, чтобы индейку фаршировали — события 26-го тома были раньше, чем события 22-го.
• Во французском оригинале: Обеликс «побывал в прериях и кое-что узнал, например, научился говорить „Yep!“ [Обеликс произносит „с галльским акцентом“ — как „Ouaip!“]». Пасхалка-отсылка к Счастливчику Люку — это его вербальный тик, пародирующий манеру говорить «Да!» у многих персонажей классических вестернов.
• Викинги тут — да́ны (римляне сказали бы «кимвры»). Но почему они прибыли на тысячу лет раньше, чем надо? Выглядят они никак не на I век до н. э., а скорее на конец первого тысячелетия от Рождества Христова. Они хронопопаданцы? Или это Астерикс с Обеликсом «попали»?.. Ведь в 37-м томе появляются аутентичные кимвры, такие, какими они должны быть в дни Цезаря — с длинными мужскими косами, заплетёнными от макушек. На этом основан ряд шуток про Данию.
  • «Кøнечнø, перед тøбøй твøй кøрøль. А ты думåл — русåлøчкå?».
  • Гафгафсен, пёс капитана Подпаруссена — породы «датский дог».
• Подпаруссен, капитан корабля, косплеит космонавта Нила Армстронга: «Øдин шåг на этøт берег — øгрøмный скåчøк для всегø челøвечествå!». Его спрашивают: «Øткудå эти слøвå?». Он отвечает: «Сåм тøлькø чтø придумåл».
  • Он же в некий момент изрекает: «Быть или не быть, вøт в чём вøпрøс!».
  • Данский король Первоклассен предвосхищает Шекспира: «Нелåднø чтø-тø в нåших дåнских землях…»
• В английской версии — шанти «Кåк мы с пьяным моряком викингøм пøступим».
• Астерикс жалуется: «Не понимаю язык этих моряков». А Обеликс подхватывает: «Они задолбали этими своими „ø“ и „å“!». И это при том, что Обеликс неграмотен. Да и то сказать, он реплики данов, по идее, не читает, а слышит. Видимо, его раздражает именно фонетика.
• Даны — явно из будущего (с точки зрения Астерикса), но у них в королевской избе… галльский пленник-трэль Периферикс. Что за хронокаша там творится? И что это за странный туман, сквозь который плыл и Подпаруссен и позже Астерикс? (В мультфильме «Астерикс и викинги» появляется такой же туман, как бы намекая на подобную же хронокашу.) Обратим также внимание на то, что рыба друиду нужна была срочно, а Астерикс и Обеликс плавали явно очень долго, а зависали сначала в Новом Свете, потом в данском плену ещё дольше — но в Галлии, очевидно, прошло совсем немного времени…
  • Ха, так это что ж получается — в 9-м томе (и в его экранизации «Астерикс и викинги») норманны тоже не современники Астерикса, а приблизительные современники этих данов?! То-то они во французском оригинале комикса всё поминают «свою милую Нормандию», а не «Норску» и не «Норланд»… Выходит, ярл Олаф Наелсяроллоф, его дочь Абба (появляющаяся только в мультике) и вся эта долбанутая дружина, «мечтавшая познать страх» — уже из тех времён, когда ярл Ролло(н), он же герцог Робер(т) Первый (860—932), правил Нормандией, бывшей землёй велиокассов?! Или только собирался начать ею править. То-то викинги в комиксе показаны как нахватавшиеся велиокасских обычаев… А ранее, в 5-м томе комикса, подчёркнуто, что к северо-востоку от паризиев (т. е. в будущей Нормандии), в том числе в городе Ротомагусе (будущем Руане), живут одни только велиокассы, без каких-либо норманнов, как оно и должно быть в I веке до н. э. В таком случае — храни нас всех Беле́н! — в мультике юный Простопникс Шалапутикс женился на хронопопаданке…
    • И, видит Белизама, в этом томе Астерикс и Обеликс нифига не понимают «язык дåнøв», но в 37-м томе они понимают «язык свøих сøвременникøв, кøсåстых кимврøв», грåфически передåвåемый тåк же… И это не случайно, видит Тевтат…
• Какофоникса пригласили на финальный пир, но только он попытался, сидя за столом, спеть, как сидящий рядом Автоматикс отоварил его молотом по башке. Антисанитарикс на пир не пошёл, сидит в отдалении. Его жена подносит ему рыбу на блюде — а он воротит нос. Но не потому, что рыба тухловата (он привык), а потому что в драке её немного подрастерзали, используя как дубинку.

Том 23: «Корпорация Обеликса»

1976, фр. Obélix et Compagnie, англ. Obelix and Co. Римляне хитроумны. На этот раз они попытались развратить — и таким образом покорить — Непримиримую Деревню, поощрив её ввести у себя капитализм!

• Когда галлы временно перестали бить римлян, римские гарнизоны, окружающие Деревню, совсем разложились.
  • Небритые и немытые Альбертус и Ренасцитус несут на щите декуриона Гиппопотамуса, пьяного в лоскуты.
• Знаменитая сцена забытого дня рождения Обеликса («…вся потеха тебе одному»).
• Мало где ещё так ядовито высмеян монетаризм! Гарри Гаррисон наверняка обзавидовался!
  • Тем более что Кайус Несуразиус не развивает реальную инфраструктуру Галлии, не создаёт действительного улучшения жизни варваров. Он просто искусственно вбрасывает в их быт «левое», стороннее бабло: Цезарь решил не ограничивать госсредств, вкладываемых в аферу Несуразиуса. А бабло-то добыто внеэкономическим путём — римскими завоеваниями, силовой экспансией… Ну вы поняли…
• Идефикс укусил Обеликса, когда тот был неправ. Это опять отсылка к тинтиновскому Снежку: тому случалось укусить хозяина, когда тот был одурманен врагом. Обеликс здесь тоже, можно сказать, одурманен врагом (и собственной глупостью).
• Устами Панорамикса делается ироническая отсылка к тому факту, что историки с археологами и в XX—XXI веках озадаченно чешут себе репу: а нафига кельтам, собственно, были менгиры? Какие-то ритуальные цели или где?.. Поэтому в сюжете менгиры — в чистом виде ненужные предметы роскоши, «статус» которых искусственно раздут.
• Замечательный языковой гэг (на которые Госинни был большой мастер): Несуразиус порой вспоминает, что не нужно говорить с Обеликсом бизнесменским канцеляритом, и начинает пытаться объяснить дикарю «экономические понятия» языком Халка. Обеликсу показалось, что последнее и есть «язык важных деловых людей» — и вскорости языком Халка заговорило полдеревни. А потом и половина римского гарнизона…
  • Далее — уморительная сцена, в которой Несуразиус поначалу пытается ездить по ушам самому Цезарю, не знающему экономики, но вскоре и с ним переходит на язык Халка (ведь Цезарь не врубается)…
• Реклама — то есть создание псевдопотребностей на пустом месте — тоже не ушла неотпинанной.
• Но экономика — палка о двух концах… Разумеется, затея Несуразиуса вскоре начала подрывать и метрополию тоже…
  • Недовольные римские изготовители менгиров перегораживают дороги, совсем как французские забастовщики XX века. И вообще грянул мировой менгирический кризис и обвал франка сестерция.
• То, что произошло в 7-м томе с Панорамиксом, ещё можно списать на личные сверхспособности волшебника-друида… Но финальный кадр «Корпорации Обеликса» (обратите внимание на барда…) не оставляет места сомнениям: если регулярно принимать Зелье Силы — тело постепенно становится очень твёрдым и получает регенерацию, вкупе с элементами мультяшной физики. (Позже в живых фильмах подтверждено.)

Том 24: «Астерикс у бельгов»

1979, фр. Astérix chez les Belges, англ. Asterix in Belgium. Цезарь решил всерьёз заняться Бельгикой (опять же, значительно позже, чем IRL, где он с ней закончил ещё в 54 г. до н. э.). Он пророчески изрек: «Приду, увижу, победю!» © Завоевав Бельгику, Юлий объявляет (в строгом соответствии с исторической правдой), что не было никогда у него противников храбрее, чем бельги. «Как это?! — возмущается Вождикс. — А мы, непримиримые галлы из Последней Незавоёванной Деревни?!». И Астерикс с Обеликсом отправляются в Бельгику, чтобы выяснить, какой же народ круче…

• Пиррова «победа» Цезаря над Бельгикой показана как «Без проблем заняли территорию, расположились гарнизонами, а там понемногу началось…»
• У римлян, передислоцирующихся в Арморику (в окрестности ТОЙ САМОЙ деревни) — весёлые песни в строю, и радости полные исподники. Чему они радуются? Триумфу над бельгами? Нет, отправке в окрестности ТОЙ САМОЙ деревни. Ибо по сравнению с Бельгикой она — всё равно что курорт! Когда Вождикс об этом узнал — пришёл в ярость.
• Унылый, слегка усталый, поседевший рядовой Гиппопотамус в одиночку пошёл «в лес погуляти» (кажется, нарочно, чтобы повстречаться с Астериксом) — и получил оплеух от Обеликса. После этого он поприветствовал обоих героев как старых знакомых (а они ему такие и есть) и рассказал им важные новости. Тут-то и кончилась его военная карьера (в комиксах он больше не появится, если, конечно, не засчитывать 21-й том, действие которого могло происходить и позже 24-го).
• Вождикс ненароком предсказал, что спустя многие века Арморика Бретань станет приманкой для туристов.
• Астерикс: «Приключение только началось, пировать ещё рано!».
  • И Обеликс туда же: «Если у истории плохой конец — значит, в финале не накормят кабанятиной!». В 27-м томе так и случится, хотя там скорее плохой хороший конец — героям всё удалось и даже с Цезарем замирились, но Непримиримая сожжена. И даже кое-какой пир там состоится, только римский, а потому без кабанятины.
• Обеликс: «А помните, как власти пытались взять с нас плату за проход через перекрёсток? [Власти были, конечно, римские, и подразумевается, что Обеликс „заплатил“ им люлей.] Наверное, пройдут века, прежде чем эта штука опять будет в ходу!». Намёк на платные перекрёстки на французских шоссе XX века.
• Бельгицизмы в речи. Первый же бельг, встреченный героями в Бельгике (вождь Хлебникс), говорит им: «А ну отвечайте разок, кто вы такие!». «…Разок…» (…une fois…) — характерное валлонское слово-паразит в Бельгии XVIII—XX веков. Если во французском анекдоте выведен бельгиец — он обязательно говорит «…разок…», как наши анекдотические чукчи своё «…однако…».
  • Другое слово-паразит, особенно в конце фраз — «…знаешь ли» (tu sais или sais-tu).
  • Бельги говорят «умею» вместо «могу» (например, «ты умеешь это сделать?», «je sais le faire» вместо «je peux le faire»), как современные бельгийцы.
  • И по-особому произносят числительные: «семь десятков» (septante) вместо «семьдесят» (soixante-dix), «девять десятков» (nonante) вместо «девяносто» (quatre-vingt-dix).
  • И начинают фразы с «ага» (ah oué). И обращаются (или добавляют в конце фраз) «парень» (fieu или m’fi). И обзываются «жлобами» (castars), и хвалят словом «дока» (опять-таки castar).
  • И говорят «дребедень» (carabistouille) вместо «ерунда»; «пышет» (blinque) вместо «сверкает»; «приборка» (reloquetage) вместо «уборка»; «давай, как задумано» (tire ton plan) вместо «действуй», и т. д., и т. п.
  • И обязательно «пойдёмте-ка» (venez avec), а не «пойдём» (это от них и Обеликс подхватил). И «весь этот балаган» (tout le bazar), а не «все эти дела».
  • Им случается сказать в духе товарища Хлебовводова «Если ты умеете лучше…» (Si tu sais faire mieux vous autres… — при обращении к группе). И в стиле товарища Камноедова: «Ты мне это прекрати…» (Ça te faut pas…).
  • «Ну, поцелуемся!» (On se fait la baise!) — это тоже бельгийская фразочка и древний общекельтский (но особенно бельгский) обычай.
• «Неделями в рабстве нас держали…» — это отсылка к первой строчке гимна современной Бельгии: «Веками в рабстве нас держали…».
• Бельгика — плоский край, там «только и гор что крепости». Отсылка к песне Жака Бреля про современную Бельгию («…в этом плоском краю только и гор что соборы»).
• Хлебникс из племени валлонов восточных нервиев и Ван-Де-Хвастуникс из племени фламандцев менапиев — это намёк на франко-фламандский языковой конфликт в современной Бельгии. Когда эти два вождя не могут поделить кабаний язык (самый лакомый кусочек, по их мнению), Бонанца говорит: «Опять между этими двумя жлобами языковой конфликт!».
  • Слово Божие гласит: «До конца понять весь юмор может только тот, кто в теме. Французы любят прикалываться над франкоязычными валлонами, и те и другие — над фламандцами, но это всё любя, а так все три народа искренне дружны и всегда поддержат друг друга».
• А бельги-то справляются без всякого зелья, на одном пиве и отваге! В 35-м томе это повторится с пиктами — те тоже на одной самогонке и отваге.
  • В финальной битве три разных бельгских воина получили по голове камнями размером с тумбочку, пущенными из боевых машин. В момент удара воители выглядели так, будто им кинули в голову камушек размером с полкулака. Временно утратили боеспособность, но остались живы и с целыми черепами. Ничего так пивко у бельгов, забористое. А не входят ли в его состав травы друида Синусикса?
• В сцене доклада легату — жестоко высмеяна манера древних «приписывать нолики», когда один корабль выдают за «целый флот», а горстку человек — за «целую армию». И да, Идефикс сошёл за «целую свору свирепых, кровожадных псов».
• Бельгия Бельгика знаменита капустой (даже римский сенатор предлагает не воевать, а разводить этот овощ), и вообще своей кухней. И кружевом (пригодилось, когда Астериксу-парламентёру потребовался белый флаг).
  • Идею некоторых блюд древним бельгам подсказали события, описанные в комиксе.
• «А чего это наш мальчик всё бегает писать? Он что, пиво наше тайком дует?»(с). Истинный маленький бельг!
• Герои поприсутствовали при закладке Брюсселя! Хоть он пока и не назван так. Но намёк оставлен.
• В этом выпуске, пожалуй, больше всего отсылок к литературной классике — тут тебе и Плутарх, и Гюго (см. далее), и Антуан Клесс (спародирован устами Хлебникса, когда он перечислял многочисленные бельгские племена), и собственный труд Юлия Цезаря «Записки о Галльской войне». А в английской версии — цитаты из Шекспира, Мильтона и Байрона.
• В финале пародируется битва при Ватерлоо (1815). И поэма В. Гюго «Возмездие» (1853), в которой речь всё больше о Третьем Наполеоне (без малейшего восхищения), но описывается и поражение Первого (Гюго его очень почитал, за что «неистового Викто́ра» не жаловал Госинни), каковой фрагмент и передразнивается. В частности, у Гюго наполеоновская гвардия «в один голос вскричала „Слава императору!“», а у Госинни гвардия Цезаря, когда увидела, как месят римлян бельги при поддержке пришлых арморикан, точно так же в один голос возопила «Да ну нафиг, бежим!».
  • Кадр, в котором Цезарь медленно едет верхом во главе своих офицеров — это пародия на картину Жана-Луи-Эрнеста Месонье «Кампания во Франции 1814 года». На обоих изображениях небо затянуто тучами, что как бы намекает: впереди у этого полководца позор, а не слава.
  • Римскому легату ещё и лавры Пьера Камбронна покоя не дают: «Легионы умирают, но не сдаются!». И позу он принял как у памятника Камбронну в Нанте.
  • А когда Цезарь принял Астерикса за своего легата Вольфгангамадеуса — это отсылка к тому факту, что во время той же битвы при Ватерлоо Наполеон I принял пруссака Блюхера за своего маршала Груши (см. опять же «Возмездие» Гюго).
• «И в бельгийской деревне устроили победный пир…» Пародия на картину Питера Брейгеля-старшего «Крестьянская свадьба».
• Госинни умер во время разработки этого выпуска в 1977 году. Удерзо заканчивал всё в одиночку, по требованию тираничного спонсора. То-то в финальном кадре, когда галлы снова пируют (уже дома), заяц в тоске бродит рядом с подписью Госинни — вот-вот разрыдается. И все сцены, сделанные уже без участия Мэтра Рене, нарисованы затемнёнными, с небом в тучах. Бельгийские читатели, впрочем, восприняли это еще и как отсылку к «типичной бельгийской погоде».
  • Удерзо был в таком горе, что даже объявил было о завершении эпопеи. Но чуть менее чем пол-Франции (и треть Бельгии) начала умолять художника «Ради Бога, не останавливайтесь! Зачем умирать ещё и Астериксу?!». Письма приходили и из Британии (где Астерикса так любили, что помещали его и в рекламу, и «на каждый утюг»), и даже из США. Наконец Удерзо сдался — и сразу после издания «Астерикса у бельгов» (против которого он возражал) начал-таки работать над следующим томом.