Редактирование: Глухое ожидание перемен

Стоит признать, что все хотящие ''перемен'' не очень чётко себе представляли, ''что'' нужно изменить, а что лучше не трогать. Ещё меньше они себе представляли результаты этих самых перемен. Обычно потом становилось ещё хуже, но сказать это тогда, когда сердца всех окружающих стонут по новизне — объявить себя махровым ретроградом. Зато лет через 20-30 те люди, которые в славные «допеременные» времена ещё ходили в школу (или — в клиническом варианте — ещё не родились) [[Раньше трава была зеленее|будут с ностальгией вспоминать старые добрые времена]], [[светлое советское прошлое|когда водка была по 3.62]], [[Россия, которую мы потеряли|румяные гимназистки рассекали на саночках и жевали конфетки-бараночки]], а [[Довоенный Юг|у каждого белого плантатора было не менее 3 рабов]].

* Кодификатор — «Хочу перемен», хит В. Цоя и группы «Кино», вынесенный в эпиграф — сам по себе очень примечателен. В перестройку он был воспринят с прямо-таки истерическим сочувствием, потому что изрядная часть масс — особенно молодёжных — ощущала эту песню как прямой призыв «Рушьте нафиг — или хотя бы серьёзно отреформируйте, модифицируйте — [[Унылый Совок|этот прогнивший, надоевший и лицемерный строй, этот заскорузлый уклад]], при котором к тому же почти ничего не происходит!!!». А с тех пор (с 1980-х годов и далее) произошло много трагических событий, и в наши дни вконтакте некоторые истерят в связи с этой песней уже совсем на другую тему: «Гадом, мол, был этот Цой, и пьяницей, понторезом и бездельником, не жилось ему почему-то, непременно перемен хотел, и на стадионах смущал этим воплем целые толпы идейно незрелой молодёжи, к которой этого разгильдяя-прельстителя кто-то преступно подпустил, и вот в итоге ваш Цой, именно таким лукавым способом, поучаствовал в обрушении и развале нашей славной Родины, в которой, дескать, на самом деле и не надо было ничего менять!!!».

** И это при том, что текст самой песни подсвечивает только смутное томление «Ну хоть бы что-нибудь поменялось…», и нигде, ни в одной строчке не указывается, о чём именно — о переменах в какой именно области, в каких конкретных вопросах и отношениях — вообще идёт речь. Поневоле вспомнишь анекдот: «Неконтролируемые аллюзии в произведении искусства — это когда ты, например, смотришь видовой фильм, где нет ничего, кроме природы, и, взирая на хвойный лес на экране, неотступно думаешь: а всё-таки Брежнев сволочь…» (с) В. П. Некрасов. Анализ текста заставляет даже подумать, что речь о персональной жизни лирического героя, который отличается, мол, нерешительностью и опасается совершить какое-то прямое действие, которое многое поменяло бы. И уж всяко не госпереворот, не революцию в масштабах страны — поскольку о политике как таковой нет ни слова, ни полслова! Судите сами: «''Вместо тепла — зелень стекла. Вместо огня — дым.'' [Это можно истолковать так, что герой одинок, душевного тепла ему не хватает, и он вовсю курит табак и пьёт алкоголь, а большинство его, прости Господи, друзей суть такие же куряги и алкаши, которые без толку тратят день за днём в пустых разговорах, „вечных чаепитиях“ и винопитиях, а в остальном откровенно скучают — и на работе, если вообще всерьёз работают, и дома, и с избранницами. Эта же тема обильно подсвечена в ряде других песен Цоя — „Плод созрел“, „Мои друзья“, и т. п.] ''Из сетки календаря выхвачен день. Красное солнце сгорает дотла,'' [натягивая сову на глобус, эти слова пытались истолковать как „Красный режим угасает“] ''день догорает с ним. На пылающий город падает тень. Перемен требуют наши сердца. Перемен требуют наши глаза. В нашем смехе, и в наших слезах, и в пульсации вен — „Перемен!..“. Мы ждём перемен. Электрический свет продолжает наш день, и коробка спичек пуста, а на кухне синим цветком горит газ. Сигареты в руках, чай на столе — эта схема проста. И больше нет ничего — всё находится в нас. Мы не можем похвастаться мудростью глаз и умелыми жестами рук — нам не нужно всё это, чтобы друг друга понять. Сигареты в руках, чай на столе — так замыкается круг, и вдруг нам становится страшно что-то менять»''.

** Всё! Больше ничего. Песня психологически очень глубока, но она скорее о личном и одновременно общечеловеческом. На баррикады она не зовёт, и уж подавно она не содержит призывов «злобно рушить то хорошее, что было в СССР, и покорно ложиться под алчный Запад». Однако песня эта, написанная Цоем еще в 1982 или 1983 году, внезапно попала — позже, в период с 1986 по 1990 год — ну уж настолько в масть, в тему и в цвет! Толпы потрясали зажигалками, душевно подпевали, и жаждали: пусть наконец что-нибудь поменяется, причём в масштабах страны!!.. Это движение души масс прямо показано в финале [[Перестроечное кино|перестроечного фильма]] «Асса», где Цой, [[камео|сыгравший самого себя]], [[Асоциал для фанатов|пренебрег]] [[Синдром вахтёра|нудными правилами, которые ему вяло и монотонно пыталась зачитывать тётенька-начальница]], а потом поднялся на эстраду и спел этот хит, ну а зал дружно зажёг огонёчки и аж трепетал в акте морального единения с автором-исполнителем, и тихонько подпевал, подпевал…

** Однако стоит особенно подчеркнуть, опираясь опять-таки на авторский текст: лирический герой не готов ВЕРШИТЬ перемены, он не стремится предпринять что-нибудь самостоятельно — вместо этого герой перемен ЖДЁТ. Сидит на пятой точке и ждёт. И точно так же ждут ещё многие: ведь сказано не «я жду», а «''мы'' ждём», хоть песня и озаглавлена глубоко личным «''Хочу'' перемен».

* Иван Ефремов, «[[Час Быка]]» — состояние умов на Тормансе к моменту прилёта «Тёмного пламени». Все, от «кжи» до Чойо Чагаса, понимают, что так дальше жить нельзя, но никто не знает, что же делать.

* По многим свидетельствам современников событий, аналогичным «глухим ожиданием перемен» была охвачена изрядная масса жителей России и в 1881—1917 годах, то есть при Александре III, <s>[[Двенадцать стульев|годном лишь на пресс-папье]]</s>, и [[Глупый король|Николае II]]. Некоторые критики утверждали, — ещё до революции! — что сабжем, в качестве подтекста, прямо-таки проникнуты многие произведения А. П. Чехова. Типа, ууу, какая тоска-тощища, ну хоть бы что-нибудь поменялось, ну хоть что-нибудь, что ни на есть… (Бойтесь своих желаний, господа: они порою, р-раз, да ка-ак внезапно сбудутся!..)