Редактирование: Пересказ

** Да почти все его пьесы были переделками. «[[Отелло]]» — новелла Джиральди Чинтио «Венецианский мавр»; «Король Лир» — легенда о Леире (короле Британии), «Как вам это понравится» — роман Томаса Лоджа «Розалинда»; «[[Венецианский купец]]» — новелла сера Джованни Флорентийца из сборника «Пекороне», и т. д. и т. п.

** Тут важно отметить, что речь только о ''прозаической сказке''. Айболит и Бармалей — персонажи стихов Чуковского, которые тот написал, конечно, сам, ещё в 1920-е и в ''стихах'', по которым в основном и известен. При желании, конечно, сам образ доброго доктора и тему путешествия в Африку в обоих стихотворениях можно объявить неоговореннным заимствованием из Лофтинга, но клинику мы не рассматриваем.

*** Странно, что эти детишки не рефлектировали ещё и над тем, почему в «Айболите» акула-каракула хорошая, а в «Бармалее» вдруг плохая. Кстати, Чуковским был написан и альтернативный финал «Бармалея», без перевоспитания (но и без освобождения из крокодильего живота). И жутенькая поэма военных лет «Одолеем Бармалея!», из которой заслуженно помнят только начало про Айболита и воробышка да финал-апофеоз «Радость».

** У Лофтинга истории о Дулиттле — подчёркнуто этнические, очень «британские». У Чуковского сказки об Айболите — столь же подчеркнуто универсальные, «всеобщие».

** Даже жанры и стили разные: у Лофтинга — [[троп|метафорическая]] (местами поднимающаяся до [[троп|аллегории]]), психологическая, сказочно-приключенческая комедия нравов, насыщенная бытовыми деталями, созданная исключительно в прозе. У Чуковского — одни вещи про Айболита написаны прозой, другие — стихами, стилистика разных произведений может заметно отличаться, но одно остаётся неизменным: это всегда условное, «игровое» повествование. Притом что у Корнея Ивановича это героическая сказка о самоотверженном враче, полная неподдельного драматизма — она всегда вдобавок к этому содержит сильный элемент стёба, пародии, порой на грани «поэтики абсурда». Вот такой он был, Чуковский: умудрялся подобные вещи сочетать, да так, что они вполне органично смотрелись вместе.

** И возрастной адрес разный: Лофтинг писал своего Дулиттла для всех возрастов, начиная с подросткового, а Чуковский своего Айболита — для всех возрастов, начиная с раннего детского.

* '''Карло Коллоди''', «[[Le avventure di Pinocchio|Приключения Пиноккио]]» → '''А. Н. Толстой''', «[[Золотой ключик, или Приключения Буратино]]».

*** Было удалено — и даже спародировано — [[басня|прямое морализаторство]], столь присущее первоисточнику.

*** Добавились многочисленные [[пасхальное яйцо|отсылки]] к современности (образ Буратино считается карикатурой на Горького, Мальвины — на актрису Марию Андрееву, Пьеро — на Блока, Карабаса — на Мейерхольда)…

** Кстати, полное название книги Коллоди — «История одного '''бураттино'''<ref>В переводе Петровской-Толстого это многократно встречающееся в оригинале слово передаётся как „Петрушка“, в классическом русском переводе Казакевича — „деревянный человечек“.</ref> по имени Пиноккио», а перевод «Золотого ключика» на итальянский издан под названием «'''Товарищ''' Пиноккио».

** Очередная, современная итерация: '''А. Н. Толстой''', «Золотой ключик, или Приключения Буратино» → '''М. Ю. Харитонов''', «[[Золотой ключ, или Похождения Буратины]]». Заимствованы главные герои и общая схема сюжета. Изменен жанр — со сказки на жесткую фантастику-{{spoiler|постапокалипсис}}, в целом все стало намного [[темнее и острее]], до чернухи. Резко вырос объем: первый том, соответствующий главам 1-7 оригинала — неслабый такой [[кирпич]].

*** Ну, уж коли упоминать итерации, то не стоит забывать и «Геносказку» К. Соловьёва: третья часть этого романа, «Америциевый ключ» — это как раз сугубо злостное издевательство над «Золотым ключиком» (но и не только — достаётся и «Крокодилу Гене», «Карлссону» и куче других детских книг) в жанре «генопанка».

* '''Л. Ф. Баум''', «Волшебник [[страна Оз|страны Оз]]» и его [[сиквел]]ы → '''А. Волков''', «[[Волшебник Изумрудного города]]» и его сиквелы.

** По мнению некоторых, самый спорный и болезненный пример! Обе книги значительны, оставили ярчайший след в культуре. И начиная со вторых томов обеих франшиз — чем дальше, тем больше различий. Но… первый том Волкова и первый том Баума отличаются в основном только именами персонажей, парой дописанных Волковым сцен (про [[Людоед]]а и наводнение) и изменением ряда акцентов — столь трудноуловимых, что можно спорить до хрипоты, плагиат перед нами или нет.

*** Разумеется, спорить об этом, как и в случае с Лофтингом-Чуковским, могут лишь те, кто или не понимают значение слова «[[плагиат]]» (путая литературное воровство с литературным пиратством), или не знают, что во всех изданиях «Волшебник…» всегда значился как переработка Баума. Правообладателей «Волшебника страны Оз», к тому времени ещё не перешедшего в общественное достояние, конечно, ни о чём не спрашивали, поскольку СССР не присоединился к Конвенции об авторских правах, но плагиатом делает не это, а только своё имя ''вместо'' имени настоящего автора. Люди грамотные спорят совсем о другом — о степени самостоятельной ценности либо вторичности книги Волкова.

** В частности, франшиза Волкова — просто приключенческая детская сказка с философско-дидактическим подтекстом, а франшиза Баума была ещё и политической сатирой — правда, понятной только американцам, жившим на рубеже веков. Справедливости ради, многое из того, что говорится и пишется на эту тему, проходит по разряду [[СПГС]], а к концу серия о стране Оз всё больше вырождается в простое коммерческое развлекалово. У Волкова элементы ''политической'' сатиры появляются только в поздних книгах как мягкая пародия на советскую бюрократию в Изумрудном городе. Вот сатира нравов представлена куда заметней, ну и шпильки в адрес проклятых империалистов и лицемерной западной демократии. И доходчивая для юных читателей иллюстрация в четвёртой книге классового расслоения первобытного общества с ростом технического прогресса и механизмов формирования революционной ситуации. И много чего ещё — но ''совсем другого'', чем у Баума.

*** Также Волков сделал эстетику несколько [[мрачнее и острее]] по сравнению с оригиналом Баума, снизил собственно волшебную составляющая до минимума, а абсурдистскую до нуля. Фактически перед нами нечто среднее между [[Магический реализм|магическим реализмом]] и детским [[фэнтези]] — и замена Воюющих деревьев и Бьющейся-Фарфоровой страны на обычное и по-настоящему опасное наводнение программна и показательна.

** А начиналось всё примерно как и у Толстого. Волков мечтал познакомить советских детей с шедевром Баума — но полноценный ''перевод'' книги он сделать не мог по причине слабого владения английским языком. Да и официальная издательская политика тех лет склонялась больше к идее вольного пересказа. Поэтому было решено издавать её под именем Волкова, а не Баума, как ''пересказ по мотивам'' американского автора, что дало Волкову право на мелкую отсебятину и переакцентовку, которая в первой изданной редакции (1939) была действительно мелкой. Существенной переработке книга поверглась в конце 1950-х годов параллельно с идеей пересказать другие сказок баумовского цикла. Эта классическая редакция при сохранении фабулы оригинала уже настолько отличается от него атмосферой, характерами, деталями мира, что перед нами скорее [[фактически отдельное произведение]] «по мотивам», нежели «свободный пересказ».

*** При этом у обвиняющих Волкова в плагиате формально было бы больше оснований делать это применительно к его сиквелам, поскольку наличие таких заимствований (пусть эпизодических) он, в отличие от первой книги, не оговаривал — напротив, подчёркивал полностью самостоятельный их характер. Ну в самом деле, если общая завязка «чувак нашёл кувшин с заточённым джинном» даёт некоторым «основание» для таких обвинений (см. ниже), то что говорить о заимствованной завязке «чуваку попал в руки волшебный порошок, который, случайно просыпанный, оживил медвежью шкуру»? или «Дороти со спутниками пересекают смертоносную пустыню на сухопутном паруснике»? или об образе одноногого моряка с [[Якорь мне в глотку|характерными морскими словечками]] и карманами, полными инструментов, включая нож с массой лезвий? или о гигантской подземной пещере с недружественным к чужакам населением и тоталитарной властью, перевоспитанной в финале Водой Забвения?

*** С авторским правом тут тоже не безупречно — если «Удивительный волшебник из страны Оз» перешёл в общественное достояние в 1956, то остальная Озиана, мотивы которой использовались Волковым — уже после его смерти, с середины 1980-х по середину 1990-х.

* '''Борис Заходер''', «[[Винни-Пух]]». Вольный перевод Милна назван пересказом, равно как пересказы [[Robinson Crusoe|Дефо]], [[Барон Мюнхгаузен|Распэ]], [[Gulliver’s Travels|Свифта]], [[The Jungle Book|Киплинга]], Лагерлёф и пр. советские поделки — изложение близко к тексту (литературная обработка, скажем, фольклора, если произведение не переводное), либо сокращённое и адаптированное изложение сюжета, часто иноязычного (не путать с тем, что чаще называют пересказом сегодня — [[римейк]], ретеллинг, реконструкция, [[деконструкция]] и прочее). Степень свободы обращения Заходера с оригиналом вполне даёт основание для такого определения, как и его же пересказа «[[Алиса в Стране чудес|Алисы в Стране чудес]]».

* '''Косюн Таками''', «[[Battle Royale|Королевская битва]]» → '''Сьюзен Коллинс''', «[[The Hunger Games|Голодные игры]]» (с продолжениями).

** На самом деле максимум, на что можно притянуть «Игры» — кардинальная переработка. Кроме общей идеи «группу молодых людей отправляют на изолированную территорию для мега-махача до победного конца (а-ля гладиаторы, ага ([[Старше, чем феодализм|м-м-м?]])), и один из игроков хочет не только спастись сам, но и вытащить друга», изменены практически все детали, сеттинг (Япония альтернативного настоящего → Америка будущего), персонажи. И стиль в «Играх» в определенном смысле [[светлее и мягче]] (меньше излишне анатомических, до тошноты, подробностей).

** Ну и, конечно, у «Битвы»-таки нет двух продолжений, посвященных свержению режима! Сюда же рассмотренные выше «Золотой ключик…» А. Н. Толстого и «[[Волшебник Изумрудного города]]» с продолжениями А. М. Волкова. Молодым талантливым читателям, неуместно использующим термин «[[плагиат]]», не понимая его значения (или никогда не держав в руках этих книг, где прямо указаны первоисточники), стоило бы выучить слово «ретеллинг». А ещё лучше — «пересказ».

* '''Кир Булычёв''', рассказ «Лёнечка-Леонардо» — очень похож на пересказ рассказа по памяти '''[[Джанни Родари]]''' «Карлино, Карло, Карлино». Впрочем, Родари, видимо, даже не узнал.

* '''Сюзанна Кларк''', «На Гиблом холме» — пересказ народной сказки «Румпельштильцхен»/«Том Тит Тот» в сеттинге «[[Jonathan Strange & Mr. Norrell|Джонатана Стренджа и мистера Норрелла]]»

* Комиксы Х. К. Арналя и его продолжателей про Пифа и Геркулеса. В СССР в 1960-70-х издавались не столько в переводе (журнал «Пиф»), сколько в пересказе Е. Жуковской, М. Астрахана и Г. Остера. Вместо оригинальных картинок в пересказах были иллюстрации В. Сутеева. В наши дни выпускают в духе https://www.chitai-gorod.ru/catalog/book/998837/?utm_source=google&utm_medium=cpc&gclid=EAIaIQobChMI5-OS_47N4QIVhoeyCh1vngi2EAQYAiABEgLDq_D_BwE.

* '''Константинос Кавафис''', «Старик» и «Итака» → '''[[Льюис Льяк]]''', «A la taverna del mar» и «Viatge a Ítaca» соответственно. В первом случае изменен размер (при том, что эквиритмичный перевод на каталанский существовал), во втором — размер как раз сохранен, но к тексту было сделано добавление с явными идеологическими мотивами.

Не вполне пересказы, но [[Популярное заблуждение|часто именуются]] таковыми (а особо одарёнными — даже [[плагиат]]ами). <!-- Поэтому останутся в этой статье! -->

* '''Николай Носов''' позаимствовал ''имя'' [[Незнайка|Незнайки]] и саму идею маленьких человечков (если такое [[Лилипуты|можно считать заимствованием]]) у русской дореволюционной писательницы Анны Хвольсон, в свою очередь беллетризировавшей комиксы канадца Палмера Кокса (у неё же, к слову, было взято и имя «Мурзилка» для одноимённого детского журнала и его маскота). Но все сюжеты — свои, носовские.

* '''Акутагава Рюноскэ''', рассказ «Паутинка» — развёрнутый пересказ притчи о луковке из «Братьев Карамазовых». В действительности бродячий фольклорный сюжет у разных народов, хотя отсылка на Достоевского имеет место.