Станции метро

Карта

Несмотря на небольшой размер, метро поделено на удивительно большое количество разнообразных группировок, находящихся в состоянии постоянной вражды между собой. Из-за этого страдает и торговля, и обмен информацией: узнать о том, что происходит в другом конце метро, можно только по ходящим среди челноков слухам, обычно крайне неточным. На станции обычно есть администрация (ранее видное место в ней занимали настоящие метростроевцы, теперь — просто уважаемые граждане), вооружённые силы (обычно — ополчение, набираемое из всего населения), в туннелях стоят один или несколько дозоров, проверяющих всех входящих и выходящих. Праздношатающихся и неместных не любят, личность определяют по паспортам (с печатью родной станции). Сама платформа обычно используется для жилья, а туннели и боковые коридоры — для производства. Жители метро обычно разводят грибы, подкармливая их всякой органикой, а грибами уже кормятся сами или откармливают животных — по большей части свиней или кур. Для получения металла, проводов, камня разбирают всё, что можно безопасно разобрать в самом метро; артефакты старины, книги, патроны, сложные механизмы выносятся сталкерами с поверхности. Освещение производится факелами и кострами, аварийными лампами и динамо-фонарями, кое-где используют обычные лампочки Ильича, а то и старое метровское освещение — но это на богатых станциях, где много электричества. В целом, типичный житель метро живёт в потёмках, постоянно трудится для собственного пропитания, редко покидает станцию и с подозрением относится к посторонним, поверхности с её радиацией боится, сталкеров, приносящих оттуда всякие ништяки — крайне уважает, заодно с настоящими, старыми метростроевцами.

Упомянутые станции

Арбатская конфедерация

Сообщество станций Арбатско-Покровской линии от Киевской до Площади революции. Воевали в союзе с Ганзой против Красной линии, после враждовали с фашистами, но к началу действия первой книги почти распалась и состоит из трёх станций. Упоминались:

Смоленская

Низкие потолки, неширокие арки, белый когда-то мрамор. Станция находится на военном положении из-за ползущих с Киевской тревожных слухов и близости фашистов: бетонированные огневые точки у входов в туннели и на поверхность, дежурные у спуска на пути, двойная стена с железными дверьми вместо обычного гермозатвора, почти полная мобилизация мужского и почти полное отсутствие женского населения, палатки, симметрично стоящие исключительно в середине станции так, чтобы и не мешать возможной эвакуации, и позволять просматривать станцию насквозь. Население говорит тихо и посматривает в туннели, готовясь сражаться с тем, от чего люди бегут с Киевской. Проход для чужаков запрещён.

Киевская Арбатско-Покровской линии

Она же «солнечная Киевская», поскольку рядом с ней когда-то были рынки, и многие населившие её люди оказались выходцами из южных республик. Когда-то станция жила неплохо, поднявшись на торговле (благо, и жильцы торговать умеют, и Ганза в одном переходе), но после столкновения с Парком победы, обрушения туннелей и участившихся пропаж людей многие бежали со станции в Ганзу, а оставшиеся парализованы страхом. Немногие реальные следы противника пытается скрыть само руководство станции, отчаянно делающее вид, будто никакой проблемы нет и быть не может.

Ганза

Станции кольцевой линии. Удачное положение позволило им набрать силу на торговле со всем остальным метро. В конце концов богатейшие станции объединились в «Содружество станций кольцевой линии», но в бытовой речи их продолжали величать Ганзой. Передвижение по кольцу для имеющих ганзейский паспорт — свободное, а вот остальных на ганзейскую землю не пускают, ограничиваясь рынками на «внешних», почти-ганзейских станциях и в туннелях на радиальных линиях. Исторически Ганза постоянно враждует с коммунистической Красной линией, в особенности — из-за Комсомольской станции. На момент первой книги между станциями мир, а точнее — холодная война, готовая вот-вот стать горячей, на момент третьей случается кратковременный конфликт из-за голодных бунтов у коммунистов. Армия Ганзы — малочисленная, но хорошо укомплектованная, в том числе приборами ночного видения и бронежилетами, а на особо важных точках стоят огнемётные команды. Также Ганза запрещает некоторые товары, к примеру, наркотические грибы. Станции-тёзки и смежные других линий иногда присоединяются к кольцу, но чаще остаются полунезависимыми анклавами, где ганзейские жители могут отдохнуть и заняться всем тем, что в благополучной Ганзе запрещено. Упоминались:

Проспект мира

Как и своя товарка с линии, полнится магазинами и развалами, но куда чище и светлее. Пол убран, позолота на потолке подновлена, потолок лишь слегка закопчён. Станция освещена старыми бронзовыми люстрами, хотя в каждой горит лишь по одной лампочке. Жильё устроено в арках выхода с платформы. Всё население станции, как и Ганзы вообще, удивляет ухоженностью и упитанностью.

Павелецкая

В отличие от своей замоскворецкой соседки, низкая и приземистая, зато по-ганзейски богато живущая. Станция залита светом из забранных в шарообразные абажуры ламп, её стены не только чисты, но и покрыты рисунками, а платформа превращена в один большой ремесленный цех, где ганзейские мастера работают с металлом.

Белорусская

Станция встречает прибывающих отмытыми стенами и потолочной лепниной, а освещено всё это великолепие тремя неоновыми лампами. Тут закупленные на радиальной Белорусской товары грузятся специальным краном на грузовые дрезины и развозятся по ганзейскому кольцу. Есть также билетная касса и пассажирская дрезина, с помощью которой можно прокатиться по всей Ганзе по цене 1 патрон за перегон.

Октябрьская

Как и остальные ганзейские станции, богата, хорошо освещена, живёт в основном торговлей. Гранитные полы тут устланы принесёнными с поверхности коврами.

Новослободская

На момент действия третьей книги — сплошная стройка: ганзейское богатство позволило реконструировать станцию после подтоплений.

Красная линия

Линия от Преображенской площади до Спортивной (исключая Библиотеку им. Ленина), на которой поселились люди, симпатизирующее советской власти. Позже на линии, начиная с Преображенской, вспыхнула череда бунтов и было создано общее коммунистическое правительство во главе с товарищем Москвиным. По красной линии, ничем до того не выделявшейся и крайне бедной, бунт двигался быстро, а вот продлить революцию дальше не получилось: красные натолкнулись на отчаянное сопротивление всего остального метро и спустя пару лет войны самоизолировались, объявив строительство коммунизма в отдельно взятой линии метро. Впрочем, бойцов интернационала и просто пропагандистов на другие станции продолжают засылать. Особо стоит отметить, что, придя к власти, красные устроили массовое переименование: Чистые пруды — Кировская, Лубянка — Дзержинская, Охотный ряд — площадь Свердлова, Спортивная — Коммунистическая, Преображенская площадь — Знамя Революции, а сама Сокольническая линия стала линией Красной. Как водится, в красной сильна госбезопасность (по старинке называемая КГБ), процветают доносы и наветы, а также бюрократия и, разумеется, очереди. Бич красной линии — голод, периодически там происходящий. Управляющие станцией (правящие по очереди братья Москвины, один из которых ради власти убил другого) боятся бунтов и бегства населения, потому и граница изнутри куда крепче, чем снаружи, а о метро вне Красной линии в народе ходят самые ужасные слухи. Впрочем, Красной стала далеко не вся красная линия — после Спортивной-Коммунистической пути выходят на поверхность и проходят по мосту, который апокалипсиса не пережил, рухнув и отрезав станции начиная с Воробьёвых гор от метро. Упоминались:

Комсомольская

Большая станция с балконами над платформой. Она сохранила довоенную отделку, особенно значимо выделяются хлебные колосья (учитывая, что на Красной линии постоянно проблемы с едой). Именно здесь, в преддверье Ганзы, произошло в третьей книге сражение между восставшим в голодном бунте народом и верными режиму войсками, занявшими балконы. Тогда вся станция была полна людьми, стоящими плечом к плечу; в результате они смогли прорваться через войска красных и пограничную заставу, но были уничтожены огнемётчиками Ганзы, вышедшими из бокового прохода.

Фрунзенская

Побитая жизнью станция, щербатая мозаика и потрескавшиеся колонны которой прикрыты развешенными всюду красными флагами. Едва освещена свисающими с проводов лампочками, зато чисто выметена. Местные очень подозрительно относятся к приезжим.

Парк культуры

Полутёмная станция, кажущаяся почти нежилой.

Кропоткинская

Запущенная, изрисованная чьими-то полуразмытыми портретами. Вся разлинована на квадраты и покрыта стоящими на этих квадратах палатками жильцов.

Охотный ряд

От соседней Театральной станция отделена длинным переходом, почти полностью занятым оборонительными укреплениями: со стороны соседей — одним-единственным постом, изнутри — несколькими рядами колючки и пулемётов, способных повернуться как в ту, так и в другую сторону. Для верности все звуки идущих спектаклей отсекает специальный оркестр, разыгрывающий бравурные марши.

Сама станция маленькая, уютная, с запуганным, шушукающимся населением, постоянно занятым в заготовке и консервации грибов. Тут же, под станцией, расположено малое отделение службы безопасности: ко фронту поближе. В основное отделение, на Лубянке, отправляют наиболее ценных заключённых, остальных допрашивают и расстреливают прямо тут.

Полис, он же город

Объединение Александровского сада, Арбатской, Боровицкой и Библиотеки имени Ленина. Одна из самых богатых и известных станций — «последняя, где люди живут, как люди». Тут горит яркий ртутный свет, сталкеры отправляются наверх не только за оружием, но и (а то и в первую очередь!) за книгами, одну из политических фракций в Совете возглавляют библиотекари, а другую — всё-таки военные. В Полис стекаются хранители старой культуры и ненужных уже знаний, художников и артистов. Город — явление столь уникальное, что на него не покушаются даже соседи: наоборот, метро объединяется, чтобы сохранить этот островок культуры. Впрочем, как оказалось, именно там находится штаб-квартира Спарты. Упоминались:

Боровицкая

Станция поражает сохранностью убранства, не только не сожжённого и не закопчённого, но даже регулярно оттираемого жителями до блеска. Люди тут живут не в палатках на станции, а в полноценных домах в заложенных с двух сторон кирпичом арках. Гермозатвор станции заменён на стену из бетонных блоков, в которых для нужд сталкеров прорезана большая чугунная дверь, рядом с которой разместился охранный пост с тяжёлым вооружением на дрезине. В центре станции организована импровизированная библиотека из уставленных книгами дощатых столов.

Арбатская

Во многом похожа на Боровицкую, но в большей степени населена военными, поэтому более склонна к порядку. Стены тут покрашены и завешены армейскими штандартами, полы постоянно намываются жильцами, а торговые ряды и забегаловки для приезжих вынесены в переходы, чтобы освободить место для административных зданий. Также на Арбатской в третьей книге расположена резиденция главы Ордена, Мельника.

Четвёртый рейх

Станции Пушкинская, Чеховская и Тверская заняты фашистами — фанатами равно и России, и Германии, стремящимися сначала — очистить метро от всех нерусских, а после переключившихся на борьбу с мутантами. Своих противников казнят, выставляют трупы в туннелях и на станции, а для пока живущих устраивают настоящие концлагеря. Поэтому постоянно воюют с остальными, менее людоедскими станциями, в особенности с Красной линией. Когда-то кто-то перенёс в метро печатный станок, и он остался в Рейхе и использовался им для перепечатки листовок. В конце третьей книги вступил в открытую войну с Красной линии и был уничтожен: при попытке обрушить туннель на Кузнецкий мост весь рейх затопило.

Пушкинская (Шиллеровская)

Просторная, с прозрачными колоннами, но вся покрытая нацистскими лозунгами и транспарантами — этакое лицо Рейха. Однако к третьей книге всё самое важное было перенесено на Тверскую, а заключённых отправили сюда. Тут, как в настоящем концлагере, они проводили «реконструкцию», по факту расширяя станцию изнутри с частичной разборкой несущей конструкции: мрамор содрали, колонны заменили деревянными подпорками, бетон били кайлами и тоже увозили в туннель к Кузнецкому мосту. Вместо воздуха станция полнилась водяно-цементной пылью. В результате близкий взрыв обрушил станцию.

Чеховская (Дарвиновская)

Была одной из станций Рейха, примечательной тем, что там где-то располагался принесённый с поверхности печатный станок. После взрыва и затопления станций по Чеховской, похоже, прошла большая волна, из-за чего не успевшие сбежать потонули. Однако потом вода спала, и на платформе осталось воды по щиколотку. Вода смыла флаги, лозунги, транспаранты, из-за чего станция отчасти вернулась в прежний, чеховский вид.

Тверская (Вагнеровская)

Станция-тюрьма, где держали Артёма перед смертной казнью. Низкий потолок, толстые колонны, в арках между которыми вмонтированы решётки и оборудованы импровизированные тюремные камеры. На краю платформы оборудована виселица, а в глубине, где раньше можно было спуститься по эскалатору, располагается настоящая освещённая факелами пыточная камера.

К третьей книге станцию расчистили и превратили в этакий нацистский рай: вылизанная, залитая светом станция с торговыми киосками, отдельными домишками для особо отличившихся среди сытого населения Четвёртого Рейха. Даже школа была.

Алексеевская

Бедная и малонаселённая станция, тоже растящая грибы, но куда менее ценные, чем чайные. Ни более одного поста поставить не могут, ни постовых своих во что-нибудь поприличнее ватников одеть. Присоединилась к ВДНХ, и к третьей книге занимается в основном охраной последней с юга. Впрочем, охранники из алексеевских тоже аховые: больше траву курят, чем охраняют.

Весь интерьер станции давно сорван со стен и распродан, часы украдены.

Бауманская

Знаменита оружейными дворами, с которых на другие станции завозят патроны. Возглавляет одноимённый альянс, который, согласно книгам вселенной, первым вышел из подчинения единого руководства Метро. Данный альянс чудом контролирует электрозавод над одноимённой станции и славится, помимо своих оружейников, ещё и технократией в качестве официальной идеологии.

Белорусская Замоскворецкой линии

Станции повезло оказаться между спокойной Замоскворецкой веткой с развитыми производствами и Ганзой, поэтому живёт она богато, занимаясь в основном транзитом свинины и курятины. Через неё же проходят вышитые свиные куртки с Динамо. Население станции в основном делится на заключающих сделки «менеджеров» и таскающих грузы грузчиков, есть также несколько ресторанов с хорошим меню, рынков и даже банков, где хранят свои ресурсы многие приезжие с фашистских станций.

ВДНХ

Станция, где вырос герой первой и третьей книг, Артём Сухой. Станция оказалась в стороне от большой метровской политики: на севере, на Ботаническом саду, никто не живёт; на юге две млозначимые независимые станции и Ганза. Что даёт людям с ВДНХ возможность меньше беспокоится о вражеских станциях, работать и проще торговать продуктами своего труда. Особенно известен чай с ВДНХ, который, конечно, не чай, а мелко нарезанный сушёный гриб, чуть меньше — свиньи. Поднявшись на чае, станция привлекла много дельных людей из тех, кто хочет просто жить в достатке, присоединила соседние Алексеевскую и Рижскую, и вышла на соседство непосредственно с Ганзой, через которую и сбывала свои грибы. К третьей книге станционным смотрителем стал приёмный отец героя Сухой, чай уничтожила плесень, и жителям пришлось кормить свиней закупаемым у Ганзы комбикормом (из людского мяса).

Всего на станции на момент начала первой книги живет около 200 человек, большая часть — в армейских палатках-коммуналках на платформе. Хозяйство вынесено в туннели: грибы поближе, свиньи подальше (хотя запах всё равно чувствуется). Освещается территория красноватыми аварийными лампами. Особую роль играют станционные часы и станционная же библиотека из довоенных книг.

Китай-город

Станция, не принадлежащая ни к какой конфедерации и поделённая между собой двумя бандитскими кланами, русскими и чеченскими. Братки спрашивают со всех проходящих деньги за проход, а также разрешают у себя торговлю всем, от жаренных крыс до наркоты — и щедро обирают торгующих. Освещение беспорядочное, но электрическое, огонь запрещён, но стены закопчены, исписаны и местами поколоты, царит шум и гам. Сама территория представляет собой два больших зала, полных рыночных лотков, харчевен и развлечений. Постов в туннелях нет — зато есть заставы при входе, где бандиты собирают деньги с путников.

В первой книге подверглась нападению с Третьяковской.

Коломенская

Пустая и почти стерильная станция, использовавшаяся прокрасными бунтовщиками для заключения Сашиного отца с дочерью, как бывшего главы конфедерации станций. С одной стороны тут крайне радиоактивная Каширская и Кантемировская, куда, согласно книгам, вообще попал фрагмент неразорвавшейся ядерной боеголовки, из-за чего фон на станции такой, что обычный человек сваривается за 10 минут, в с другой - Нагатинский метромост на поверхности и через реку, уже наполовину обвалившийся. Единственные жители — Саша и её отец — жили сталкерством и торговлей (благо, коль скоро линия пустая, да ещё и рекой отрезанная, то и разграбить её некому).

Кузнецкий мост

Станция не красная, но близкая к Лубянке и потому находящаяся под её влиянием. Примечательна стоящим на станции поездом, в котором разместилось начальство, и большим количеством мастеровых, занимающихся ремонтом всякой техники. Благодаря этому станция процветает и, вполне возможно, сохраняет какую-то независимость: займи её Красные официально, и поток челноков со сломанной техникой на починку резко бы сократился.

Маяковская

Эта станция, как и Киевская, пострадала от нападений дикарей из Метро-2 и страха. Она практически разорена и оставлена, а немногие местные жители ютятся в изодранных палатках на платформе. Стены и потолок покрыты разводами и сочатся водой, из освещения — один на всю станцию костерок, единственный магазин торгует жаренными крысами и нарезанным квадратиками мхом.

Менделеевская

Тёмная, полузатопленная станция, из-за высокой влажности покрытая туманом. Она ещё ниже Новослободской, а денег, чтобы заново наладить гидроизоляцию и откачку воды, тут нет. Потому местное население ютиться на сделанных из всякой привезённой с поверхности ерунды понтонах и башнях, почти без света и даже без одежды, а еду себе добывает, похоже, ловлей всего, чего только можно выловить в мутных водах метро. Среди прочего ловят и глисту, которая, чем бы она не была, при употреблении вызывает наркотические приходы. Последнюю продают на другие беззаконные станции.

Туннель на Цветной бульвар затоплен, так что двигаться по нему можно только на лодках или вплавь (что чревато, если учесть, что сточные воды никто не фильтрует).

Нагатинская

Пустая станция без постоянных жителей — слишком близко к непредсказуемо опасной Нагорной, чтобы кто-то согласился жить тут постоянно. Зато используется как место тайных встреч, иногда принимает разнообразных отступников и изгоев, мелких бандитов, собирающихся в банды. А ещё тут бывают гости с поверхности, забредающие то ли через Нахимовский, то ли откуда-то ещё — а систематически изничтожать их некому и незачем. Из-за эпидемии во второй книге была покинута.

Нагорная

Заброшенная станция, между Нагатинской и Нахимовским проспектом. На ней обитает некий гигантский мутант, периодически нападающий на проходящих через станцию людей. При этом его поведение абсолютно непредсказуемо - иногда Нагорная пропускает путников, лишь пугая их стенами в огромных пятнах крови, а иногда покрывается непроглядным туманом - и вот тогда проход через неё потребует ЖЕРТВ.

Нахимовский проспект

Пустая станция, чьи гермозатворы так и не были закрыты до конца, из-за чего вся станция заражена (но если идти быстро, особого вреда не будет). Через открытые ворота из метро выходят сталкеры, а в метро забредают всякие случайные мутанты. Постоянно на станции живут лишь трупоеды — обезьяноподобные падальщики, стаскивающие под землю свои запасы, чтобы спокойно их обглодать. Из-за этого вся станция завалена тухлым мясом и костями и наполнена соответствующим запахом. На здоровых людей эти твари не нападают, люди тоже избегают тратить на них патроны.

Из-за заражения станция имеет редкую достопримечательность: почти полностью сохранившиеся поезда, обжитые мутантами.

Новокузнецкая

Ещё одна плохая станция, хотя и густо населённая, но, судя по плохому освещению, диковатая. Что с ней не так, не объяснили, но революционная тачанка там останавливаться отказалась: дескать, в прошлый раз едва отбились. И это отряд из здоровых мужиков с пулемётом! Вместе с Третьяковскими образует бандитский треугольник - самый известный и крупный анклав бандитов в метро.

Павелецкая Замоскворецкой линии

Станция с периметром наизнанку: защитный экран на станции закрылся не полностью, поэтому живущим тут людям приходится держать оборону не от нападающих с других станций в туннелях, а от лезущих с поверхности тварей в вестибюле. Соответственно, живут люди как раз в туннелях рядом со станцией, а на ночь закрывают проходы на станцию решётками, оставляя лишь небольшой гарнизон в укреплениях. По сути, вся станция — один большой сторожевой пост остального метро, который защищают и подкармливают по мере сил все, в особенности богатая Ганза: ведь если Павелецкая падёт, монстры поверхности смогут через неё расползаться по всему остальному метро. Поэтому павелецких не атакуют другие метрожители, даже фашисты, а Ганза предоставила им весь коридор до своих станций и снабжает патронами. Сами павелецкие страдают от близости с поверхностью: у них рождается много мутантов, а взрослые люди рано лысеют страдают от всяких недугов. Впрочем, кое-какие отчаянные торговцы и ремесленники на станции водятся. Также она известна свои тотализатором: в переходе с замоскворецкой на кольцо устраивают крысиные бега.

Полежаевская

По слухам, вся станция таинственно исчезла — сначала пропадали дозорные, а потом и прочие жители как в воду канули. Посмотрев на это, жители соседней Беговой обвалили туннели. До этого Полежаевская, Беговая, 1905 года, Баррикадная и Октябрьское поле были объединены в конфедерацию, но сначала на Октябрьском поле стало жить нельзя, а потом и Полежаевская пропала. Согласно книгам фанатов, причиной гибели станции стала мощнейшая инфразвуковая волна, вызванная Великим Червём (да, он существует и его движения вызывают земные толчки, которые приводят к возникновению инфразвука), из-за которой все жители станции сошли с ума и поубивали друг друга (правда куда потом делись их трупы - загадка).

Полянка

Пустая станция, заваленная всяким хламом. Увидеть тут можно разве что редких путников, спешащих в Полис: тут проблемы с вентиляцией, и станция временами заполняется ядовитым газом. Газ обладает галлюциногенными свойствами, из-за которых неосторожный путник может увидеть что-то странное. Некоторые считают, что станция в критической ситуации даёт людям знаки, предсказывает судьбу.

Проспект мира Калужско-Рижской линии

Первая приганзейская станция на пути Артёма, поразившая его светом лампочек ильича. По сути — большой рынок, где пришлые могут поторговать с ганзейскими, не выходя на закрытую для них территорию кольца. Примечательна наличием нескольких заведений общепита и гостиницы.

В третьей книге из-за карантина торговля свёрнута, и станция стоит тёмная и полупустая.

Рижская

Торговая станция, населённая в основном продавцами с расположенного когда-то выше рынка. С севера находится безобидная Алексеевская, с юга — Ганза, так что местные обитатели продолжают свободно торговать всем, чем только можно. Когда-то поднялись на приносимых с рынка сушёных цветах, после приспособились покупать на северных станциях и продавать через Ганзу свиной навоз для выращивания грибов. По уровню жизни станция близка к ВДНХ: достаточно занятых делом людей, администрация, аварийный свет и посты в туннелях. Из достопримечательностей есть поезд, переоборудованный в гостиницу и общежитие, и рижская самогонка (говорят, что из говна).

Севастопольская

Крайне плохо расположенная станция: с юга — полная всякой чертовщины Чертановская, откуда постоянно прут разнообразные мутанты. С севера — Нахимовский проспект с его приоткрытыми гермозатворами, только по большой удаче занятый относительно безопасными трупоедами, Нагорная, на которую временами забредает гигантский монстр, выделяющий галлюциногенный дым, полупустая, изредка занимаемая мелкими бандами Нагатинская. Вокруг — грунтовые воды, омывающие всю ветку и угрожающие ей затоплением. Но именно последняя опасность позволяет Севастопольской существовать: на станции, присоединённой Каховской, в туннелях вплоть до Чертановской и в выходящих к метро естественных пещерах установлены миниэлектростанции, вырабатывающие электроэнергию из текущей воды. Электричество стоит дорого, что позволяет севастопольским покупать у Ганзы патроны и питание, держать круговую оборону от лезущих со всех сторон мутантов, и ещё в достатке оставаться. Также на станции выращивают на искусственном свету помидоры, считающиеся в метро редким деликатесом.

Окружение наложило отпечаток на местные обычаи: севастопольцы всегда настороже, неразговорчивы, но более других терпимы к приходящим на станцию чужакам (потому, что их тут почти не бывает, и потому, что на станции всегда нужны новые бойцы взамен погибших). Сама станция превращена в последний рубеж обороны, а жилые помещения, как и на Павелецкой, спрятаны.

Вторая книга начинается с того, что Севастопольская оказалась отрезана от остального метро и её жители вынуждены срочно искать причины беды, пока не закончились патроны и мутанты с Чертановской не захватили туннели с электростанциями.

Серпуховская

Станция-сателлит ганзейской Добрынинской, формально свободная, на деле же подчинённая Ганзе. Живёт тем, что перехватывает часть торговцев с Севастопольской. Мимоходом упоминается, что у многих ганзейцев с соседней станции тут живут любовницы, а то и дети.

Сухарёвсккая

Полузаброшенная станция, населённая анархистами. Тут нет ничьей власти: каждый заботится и о себе, и об освещении самостоятельно. Большая часть «местных жителей» — путники, остановившиеся тут, чтобы набрать караван для прохода по проклятому туннелю на пустую Тургеневскую (поскольку этот туннель вероятнее всего пропускает именно большие группы людей). В начале первой книги в одном из проходов от Проспекта мира до Сухарёвской лопнула «труба», а другой ещё раньше обвалился в землю из-за огромной расщелины, возникшей из-за ядерных ударов, так что на станцию мало кто приходил.

Театральная

Тут тоже живут развлечениями, но чуть более возвышенными: среди успевших спастись на этой станции нашлось много артистов, так что вся станция — один большой театр, чахлая копия стоящего на поверхности Большого. Большая часть станции — или зрительский зал, или сцена, или закулиса. Жилые помещения размещены в метропоездах, стоящих на обоих путях.

По сути, вся Театральная — буферная зона между двумя красными станциями и Рейхом. Местные пытаются угодить и тем, и тем, ставя только особо нейтральные произведения и не имея никакого своего мнения. Кончается всё это плохо: Рейх всё-таки решает присоединить станцию и подрывает все, кроме одного, проходы с помощью диверсантом. Красная отвечает вторжением по одному-оставшемуся пути, и станцию захватывает война.

Тимирязевская

На этой станции Артём жил вместе со своей матерью до пяти лет. Однако в один момент всю станцию, затопил поток крыс откуда-то из недр метрополитена. Отчим Артёма, Сухой, был тогда в дозоре и успел бежать на дрезине, захватив с собой чужого парнишку. Крысы сожрали также покинутую всеми, кроме пары отшельников, Дмитровскую, а на Савёловской их остановили огнемётом. Станциям севернее Тимирязевской повезло меньше - крысиный поток уничтожил большую часть их жителей, а оставшиеся в живых неведомо как мутировали, обретя во внешности крысиные черты (при этом оставшись людьми во всём остальном). Из-за этого во Большом Метро их поначалу считали монстрами, а когда выяснилось, что это не так - было уже поздно - скавены (как они себя назвали) отгородили север ветки и не любят всех обычных людей. А на буферной Тимирязевской обосновались сатанисты, копающие в центре станции дыру в ад.

Тульская

Полузаброшенная станция-посёлок, кое-как перебивающаяся с грибов на воду, когда торгуя с ганзейско-севастопольскими караванами, когда ремонтируя всякий хлам, а когда и нанимаясь в работники на богатую Добрынинскую. На Тульской сохранились остатки поездов. События второй книги посвящены эпидемии на этой станции, что привело сначала к свержению её командования, после — к узурпации власти прибывшим с Севастопольской боевым отрядом и попытке изоляции заражённых, а затем — и к затоплению станции. В конце концов воду откачали, а заражённых — вылечили.

Тургеневская

Плохая, проклятая станция, окружённая двумя проклятыми переходами. Пути на Чистые пруды и Сретенский бульвар заложены их жителями, а на самой станции никого нет — даже крыс. Следов людей тоже не осталось — только пыль, а в остальном станция кажется новой, неповреждённой, хотя за ней уже лет двадцать никто не ухаживает.

Цветной бульвар

Расположившаяся между Ганзой, Красной линией и фашистами станция-вертеп, вся сплошь разделённая на множество кабинок и комнаток для разнообразных любовных утех. Подобные полости расположены беспорядочно, где в два, а где и в три этажа, занимают и станцию, и подсобные помещения рядом с ней. Станция гудит на тысячу голосов: где-то поют, где-то пытаются заглушить звуки соития музыкой, а где-то сношаются не стесняясь. Помимо вертепов есть много кабаков и дешёвых ресторанов, свободно продаётся любая дурь.

Чертановская

Пустая станция, полная разнообразными мутантами. Людей там не бывает, хотя туннели колонизированы севастопольцами почти до самой станции. Предположительно, где-то за ней расположен вход в подземные туннели.

Площадь Ильича и Авиамоторная

Расположенные рядом с Ганзой станции, на которых по слухам - сильнейшая эпидемия чумы, из-за которой на соседних станциях практикуется средневековый карантин со сжиганием всех больных. На деле - вполне нормальные, и даже зажиточные станции, к тому же входящие в состав одного из крупнейших и при этом миролюбивых государств Метро - Калининской конфедераций, занимающей все станции одноимённой линии от Площади Ильича до Новокосино. Эта конфедерация известна также своими банями, топливом и мыловарением, а на Новогиреево даже пекут хлеб.

Динамо, Аэропорт и Сокол

Три станции на Замоскворецкой линии, являющиеся "житницей" Метро - половина туннелей и все технические помещения превращены в огромные фермы, которые кормят чуть ли не все большие государства Метро. Благодаря чудом уцелевшим ядерным реакторам Курчатовского института, а также сети бомбоубежищ, в которых спаслись сотрудники института, электричества на фермах хватает на выращивание пшеницы и даже арбузов (с белым цветом мякоти, но всё равно очень вкусных).

Парк Победы

Когда-то состояла в составе Арбатской конфедерации и претендовала на лидерство - жителям Киевской это пришлось не по нраву и они в порыве своей кавказской горячности обвалили туннели, отрезав Парк от остального метро. После этого население Парка быстро деградировало и выродилось в племя дикарей-людоедов, поклоняющихся "Великому Червю" и похищающих детей и людей с Киевской и Маяковской через туннели Метро-2.

Печатники

Возглавляет одноимённую конфедерацию, расположенную на юго-востоке метро, на станциях Люблинско-Дмитровской линии от Римской до Печатников включительно. В отличие от соседней Калининской конфедерации, эта конфедерация держится на честном слове и живёт в основном за счёт поставок в метро грибного чая - не такого вкусного, как на ВДНХ, зато более дешёвого. Часть станций южнее затоплена, а южная часть ветки, которая избежала затопления, необитаема.

Автозаводская

На ней поселились коммунисты троцкистского толка, создавшие на станции огромные мастерские, занимающиеся починкой разного оборудования с других станций.

Войковская, Речной вокзал и Водный стадион

На севере Замоскворецкой линии обосновались анархисты, создавшие там республику по заветам Нестора Махно. Периодически кошмарят то фашистов, то Красную линию.

Орехово, Домодедовская и Красногвардейская

В оригинальной трилогии не упомянуты и являются заброшенными. Но согласно одной из книг - это вполне жилые станции, просто отрезанные от Большого Метро зоной радиационной смерти в виде Кантемировской и полузатопленной Царицыно с одной стороны и полностью заброшенными и затонувшими в результате прорыва плывуна станциями Люблинской линии - с другой. Живут очень бедно - единственный генератор имеется на Домодедовской и используется, чтобы поддерживать на всех станциях работу водоочистных фильтров, там же выращивают свиней. Незадолго до событий первой книги, ограждавшие Орехово от Царицыно гермозатворы были взорваны, в результате чего почти беззащитную станцию уничтожили мутанты с Царицыно, возможно, добравшись после и до остальных станций.

Ботанический сад

Заброшенная станция, к северу от ВДНХ. Когда-то была обычной заброшенной станцией, до тех пор, пока маленький Артём с друзьями не отправились туда на разведку и не открыли гермозатвор, через который вышли на поверхность - и всё из-за того, что Артём хотел вспомнить, как выглядит его мама, а единственный раз, когда он чётко запомнил её лицо - когда они гуляли в Ботаническом саду до войны. Затем детей спугнули мутанты, и они бросились обратно в метро - однако гермозатвор заклинило и он не закрылся до конца. Дети сумели сбежать, а через открытый затвор спустя несколько лет полезли Чёрные, идущие в направлении ВДНХ...