Редактирование: Конъюнктурный пересмотр
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Внимание: Вы не вошли в систему. Ваш IP-адрес будет общедоступен, если вы запишете какие-либо изменения. Если вы войдёте или создадите учётную запись, её имя будет использоваться вместо IP-адреса, наряду с другими преимуществами.
Правка может быть отменена. Пожалуйста, просмотрите сравнение версий ниже, чтобы убедиться, что это нужная вам правка, и запишите страницу ниже, чтобы отменить правку.
Текущая версия | Ваш текст | ||
Строка 43: | Строка 43: | ||
=== [[Литература]] === | === [[Литература]] === | ||
==== | ==== Русскоязычные произведения ==== | ||
* В советских аннотациях к «[[Капитанская дочка|Капитанской дочке]]» можно прочесть: «На страницах этой повести встретитесь с Екатериной Второй, а то и с Пугачёвым». Тут скорее забавно то, что «а то и» Пугачёв, в отличие от Екатерины, — один из центральных персонажей книги, вокруг которого всё вертится. | * В советских аннотациях к «[[Капитанская дочка|Капитанской дочке]]» можно прочесть: «На страницах этой повести встретитесь с Екатериной Второй, а то и с Пугачёвым». Ну да, Екатерина Вторая — это такая [[Сарказм|незначительная государственная деятельница эпохи Емельяна Пугачёва]]. | ||
* [[Корней Иванович Чуковский|К. Чуковский]]. Написанное им в годы войны стихотворение-агитка «Одолеем Бармалея!» — своего рода сиквел созданных Чуковским ранее сказок про доктора Айболита, где Бармалей [[Поворот кругом|опять возвращается к дурным привычкам]] и, собрав армию хищников, совершает вторжение в некую страну, правителем которой стал Айболит, '''правителем, Карл!!!''' | ** Неужели авторы аннотаций имели в виду шутки про Леонида Брежнева, рядового политического деятеля эпохи Аллы '''Пугачёвой'''? | ||
** Тут скорее забавно то, что «а то и» Пугачёв, в отличие от Екатерины, — один из центральных персонажей книги, вокруг которого всё вертится. | |||
* [[Корней Иванович Чуковский|К. Чуковский]]. Написанное им в годы войны стихотворение-агитка «Одолеем Бармалея!» — своего рода сиквел созданных Чуковским ранее сказок про доктора Айболита, где Бармалей [[Поворот кругом|опять возвращается к дурным привычкам]] и, собрав армию хищников, совершает вторжение в некую страну, правителем которой стал Айболит, '''правителем, Карл!!!''' Этот опус оказался столь непохожим на прежние, достаточно добрые творения писателя, будто написал его вовсе не тот же самый автор, а какой-то бездарный, но очень жаждущий выслужиться и одновременно спаразитировать на популярном у детей произведении чиновник из Агитпропа. Чего стоят только такие вот моменты: | |||
** «И всадил он ''[Ваня Васильчиков, „простой советский мальчик“, призванный Айболитом на помощь]'' Каракуле между глаз четыре пули…» | ** «И всадил он ''[Ваня Васильчиков, „простой советский мальчик“, призванный Айболитом на помощь]'' Каракуле между глаз четыре пули…» | ||
** «И примчалися на танке три орлицы-партизанки…» | ** «И примчалися на танке три орлицы-партизанки…» | ||
Строка 52: | Строка 54: | ||
** [[Детям это смотреть нельзя!|Не по-детски смачно]] описан и сам процесс казни: «И столько зловонного хлынуло яда из чёрного сердца убитого гада, что даже гиены поганые и те зашатались, как пьяные. Упали в траву, заболели и все до одной околели. А добрые звери спаслись от заразы — спасли их чудесные противогазы!» Последняя часть вообще посвящена [[tv:AndThereWasMuchRejoicing|массовому ликованию и радости по поводу расправы]] над Бармалеем… | ** [[Детям это смотреть нельзя!|Не по-детски смачно]] описан и сам процесс казни: «И столько зловонного хлынуло яда из чёрного сердца убитого гада, что даже гиены поганые и те зашатались, как пьяные. Упали в траву, заболели и все до одной околели. А добрые звери спаслись от заразы — спасли их чудесные противогазы!» Последняя часть вообще посвящена [[tv:AndThereWasMuchRejoicing|массовому ликованию и радости по поводу расправы]] над Бармалеем… | ||
** Естественно, Чуковский хорошо понимал ответственность творца за свои произведения и сразу же после войны, когда потребность в таких «духоподъёмных» стишках отпала, [[Не хочу об этом вспоминать|мигом отрёкся от своего детища]], которое в дальнейшем не переиздавали более 50 лет (разве что отдельно печаталась сцена того самого ликования, да отрывок про укушенного змеёй воробья). С другой стороны, с учётом тогдашних событий это всего лишь обычная [[деконструкция]]. Жизнь писала и не такие сюжеты… | ** Естественно, Чуковский хорошо понимал ответственность творца за свои произведения и сразу же после войны, когда потребность в таких «духоподъёмных» стишках отпала, [[Не хочу об этом вспоминать|мигом отрёкся от своего детища]], которое в дальнейшем не переиздавали более 50 лет (разве что отдельно печаталась сцена того самого ликования, да отрывок про укушенного змеёй воробья). С другой стороны, с учётом тогдашних событий это всего лишь обычная [[деконструкция]]. Жизнь писала и не такие сюжеты… | ||
** Агитпроп при этом данное произведение не одобрил. [http://www.chukfamily.ru/kornei/tales/odbarmaleya В 1943 году сказка была включена в антологию советской поэзии и вычеркнута оттуда лично И. В. Сталиным]. Через год в «Правде» вышла разгромная статья «Пошлая и вредная стряпня К. Чуковского». После появления этой статьи сказка была убрана из верстки готовившегося сборника Чуковского «Чудо-дерево» и никогда не публиковалась до 2001 года. | |||
* Аналогично с поэмой «Дядя Стёпа в Красной Армии» Сергея Михалкова. | * Аналогично с поэмой «Дядя Стёпа в Красной Армии» Сергея Михалкова. | ||
* Л. Лагин за всю свою жизнь как минимум 4 раза основательно перелопатил текст «[[Старик Хоттабыч|Старика Хоттабыча]]», внося в него неисчислимое множество правок и тщательно заменяя оставшиеся в прошлом явления и реалии более соответствующими новой эпохе. В частности, до неузнаваемости изменился эпизод с поездкой весёлой компашки героев в Италию (в первом издании 1938 г. ещё изрядно отсталую, нищую и коррумпированную, да и к тому же фашистскую), был убран сюжетный момент с магической телепортацией Жени Богорада в Индию (прямым текстом названную в издании 1938 г. «Жемчужиной Британской короны»), сменил национальность цирковой фокусник [[Конфуцианцы, кунфуисты и коммунисты|Мей Ланьчжи]], а в магии Хоттабыча со временем исчезли отсылки к иудаизму — как их убрали в 1953 в ходе борьбы с космополитизмом, так они и не вернулись. | * Л. Лагин за всю свою жизнь как минимум 4 раза основательно перелопатил текст «[[Старик Хоттабыч|Старика Хоттабыча]]», внося в него неисчислимое множество правок и тщательно заменяя оставшиеся в прошлом явления и реалии более соответствующими новой эпохе. В частности, до неузнаваемости изменился эпизод с поездкой весёлой компашки героев в Италию (в первом издании 1938 г. ещё изрядно отсталую, нищую и коррумпированную, да и к тому же фашистскую), был убран сюжетный момент с магической телепортацией Жени Богорада в Индию (прямым текстом названную в издании 1938 г. «Жемчужиной Британской короны»), сменил национальность цирковой фокусник [[Конфуцианцы, кунфуисты и коммунисты|Мей Ланьчжи]], а в магии Хоттабыча со временем исчезли отсылки к иудаизму — как их убрали в 1953 в ходе борьбы с космополитизмом, так они и не вернулись. | ||
Строка 68: | Строка 71: | ||
Явное желание автора записки поставить Симонова в трудное положение, посмотреть, «как он будет выкручиваться», ушло, что называется, в песок. Симонов вообще не стал выкручиваться, а прямо ответил на непрямо поставленный вопрос.|«МЕНЯЛСЯ — И ОСТАВАЛСЯ СОБОЙ»}} | Явное желание автора записки поставить Симонова в трудное положение, посмотреть, «как он будет выкручиваться», ушло, что называется, в песок. Симонов вообще не стал выкручиваться, а прямо ответил на непрямо поставленный вопрос.|«МЕНЯЛСЯ — И ОСТАВАЛСЯ СОБОЙ»}} | ||
* Кирилл Еськов тоже не одобряет данный троп: «Художественные достоинства фильма довольно скромны, но зато он предельно политкорректен: Элвис — чернокожая (тьфу, виноват! — харадо-аменгианка), отношения Тангорна с Грагером окрашены отчётливой голубизной; критики в один голос предрекали, что жюри кинофестиваля в Серебряных Гаванях, страхуясь от обвинений в „расизме“, „сексизме“ и прочих кошмарных „измах“, увенчает ленту всеми мыслимыми призами — так оно и вышло». («[[Arda/Последний кольценосец|Последний кольценосец]]») | * Кирилл Еськов тоже не одобряет данный троп: «Художественные достоинства фильма довольно скромны, но зато он предельно политкорректен: Элвис — чернокожая (тьфу, виноват! — харадо-аменгианка), отношения Тангорна с Грагером окрашены отчётливой голубизной; критики в один голос предрекали, что жюри кинофестиваля в Серебряных Гаванях, страхуясь от обвинений в „расизме“, „сексизме“ и прочих кошмарных „измах“, увенчает ленту всеми мыслимыми призами — так оно и вышло». («[[Arda/Последний кольценосец|Последний кольценосец]]») | ||
* А. Бушков в 2017 объявил книгу «[[Пиранья (цикл)|Пиранья. Война олигархов]]» «небывшей», выпустив вместо неё «Алмазный спецназ. Чистый углерод». А разгадка одна — события 2014 г. | * А. Бушков в 2017 объявил книгу «[[Пиранья (цикл)|Пиранья. Война олигархов]]» «небывшей», выпустив вместо неё «Алмазный спецназ. Чистый углерод». А разгадка одна — события 2014 г., после которых показывать в более-менее хорошем ключе современную [[сало и горилка|Украину]], где происходит действие «Войны олигархов», стало некомильфо. | ||
** А в книге того же цикла «Вперёд в прошлое» сабж постиг латиноамериканскую страну Санта-Кроче. Если в оригинальной книге «Возвращение Пираньи» основным прототипом был Парагвай (мощная русская диаспора из белоэмигрантов, давшая офицеров, [[w:Чакская война|что прописали 220 соседям в 1930-е]]; диктатор, очень похожий на Стресснера), то теперь за основу явно взята Венесуэла (нефтяные промыслы, попытки американцев свергнуть неугодного им президента, какой-никакой флот, обширные контакты с Россией). | ** А в книге того же цикла «Вперёд в прошлое» сабж постиг латиноамериканскую страну Санта-Кроче. Если в оригинальной книге «Возвращение Пираньи» основным прототипом был Парагвай (мощная русская диаспора из белоэмигрантов, давшая офицеров, [[w:Чакская война|что прописали 220 соседям в 1930-е]]; диктатор, очень похожий на Стресснера), то теперь за основу явно взята Венесуэла (нефтяные промыслы, попытки американцев свергнуть неугодного им президента, какой-никакой флот, обширные контакты с Россией). | ||
* А. Маринина, серия про Каменскую: в одной из поздних книг цикла внезапно выясняется, что Анастасия Павловна, оказывается, обожает стрельбу из пистолета, регулярно ездит в тир и вообще чуть ли не снайпер, так круто умеет стрелять. Это Каменская, которая в ранней книге «Смерть и немного любви» отдала кому-то сумку, где лежал пистолет, чтобы в случае чего преступника могли ''огреть ею по голове'' — такое у Анастасии Павловны было отношение к оружию! | * А. Маринина, серия про Каменскую: в одной из поздних книг цикла внезапно выясняется, что Анастасия Павловна, оказывается, обожает стрельбу из пистолета, регулярно ездит в тир и вообще чуть ли не снайпер, так круто умеет стрелять. Это Каменская, которая в ранней книге «Смерть и немного любви» отдала кому-то сумку, где лежал пистолет, чтобы в случае чего преступника могли ''огреть ею по голове'' — такое у Анастасии Павловны было отношение к оружию! Ну да, конечно, современная конъюнктура не одобрит физически беспомощных героинь без единой «крутой» черты. Даже если раньше это было фишкой персонажа и неоднократно подчёркивалось. Спасибо хоть, [[Мастер боевых искусств|чёрный пояс по каратэ]] Каменской не присвоили. | ||
* Сергей Лукьяненко, «Три Тощака» — внутримировой пример. В августе 1991 года герои ставят в театре новое прочтение «Трёх Толстяков» — «с точки зрения не путчистов Просперо и Тибула, а правительства народного триединства». | * Сергей Лукьяненко, «Три Тощака» — внутримировой пример. В августе 1991 года герои ставят в театре новое прочтение «Трёх Толстяков» — «с точки зрения не путчистов Просперо и Тибула, а правительства народного триединства». | ||
* Гуслярские рассказы Кира Булычева — также внутримировой пример, высмеивающий сабж: в рассказах 1990-х годов упомянуто возвращение гуслярским улице Пушкинской и площади Землепроходцев исторических названий — {{spoiler|Старозалупенская и Скотский Выгон}}. | * Гуслярские рассказы Кира Булычева — также внутримировой пример, высмеивающий сабж: в рассказах 1990-х годов упомянуто возвращение гуслярским улице Пушкинской и площади Землепроходцев исторических названий — {{spoiler|Старозалупенская и Скотский Выгон}}. | ||
==== | ==== На других языках ==== | ||
* Карл Иммерман, «[[Барон Мюнхгаузен|Мюнхгаузен. История в арабесках]]», 1838 г. Явление спародировано в виде небольшой вставки — переписки автора с переплётчиком (надо полагать, представителем издательства). Там переплётчик объясняет, что уже не времена Сервантеса, что надо писать динамично, быстро, не совсем понятно. А ещё на тот момент популярен эпистолярный жанр, даже если в письмах нет ничего существеннее того, кто и когда болел насморком. | * Карл Иммерман, «[[Барон Мюнхгаузен|Мюнхгаузен. История в арабесках]]», 1838 г. Явление спародировано в виде небольшой вставки — переписки автора с переплётчиком (надо полагать, представителем издательства). Там переплётчик объясняет, что уже не времена Сервантеса, что надо писать динамично, быстро, не совсем понятно. А ещё на тот момент популярен эпистолярный жанр, даже если в письмах нет ничего существеннее того, кто и когда болел насморком. | ||
* Чарльз Диккенс в молодости во многом разделял антисемитские взгляды и в своём раннем романе «Оливер Твист» обрисовал содержателя воровской «малины» [[Фейгин]]а в точном соответствии со [[Хитгый и жадный евгей|всеми негативными стереотипами о евреях]]. Однако тридцать лет спустя, в 1860-е годы, он уже всячески порицал антисемитизм и внёс множество изменений в текст этого романа с тем, чтобы там как можно реже встречалось слово «жид». Он также создал образ доброго и благородного еврея в романе «Наш общий друг». | * Чарльз Диккенс в молодости во многом разделял антисемитские взгляды и в своём раннем романе «Оливер Твист» обрисовал содержателя воровской «малины» [[Фейгин]]а в точном соответствии со [[Хитгый и жадный евгей|всеми негативными стереотипами о евреях]]. Однако тридцать лет спустя, в 1860-е годы, он уже всячески порицал антисемитизм и внёс множество изменений в текст этого романа с тем, чтобы там как можно реже встречалось слово «жид». Он также создал образ доброго и благородного еврея в романе «Наш общий друг». |