Звёздная месть

«Звёздная месть» — фантастический роман-пенталогия, самое известное произведение русского писателя Юрия Дмитриевича Петухова, не считая «Классификатора пришельцев». Представляет собой смесь боевой фантастики, космооперы и криптоистории (последняя добавляется в больших дозах в последних книгах). Первая книга писалась ещё в 1990-м, последние вышли в 1995 г. Все книги, кроме первой, выходили только в собственных издательствах Петухова.

Сюжет

XXV век. Космодесантник Иван вспоминает, что он родился в XXII веке, космический корабль его родителей попал к неведомым злобным инопланетянам, которые зверски с ними расправляются, а он чудом уцелевает в анабиозной спасательной капсуле. Он выясняет координаты и по собственной инициативе, насобирав по друзьям какого-то подобия десантного снаряжения, отправляется разбираться. (То есть из пролога мы знаем, что мать благословила его на то, чтобы «прийти и всё узнать», но если он придёт как мститель, то будет проклят — но вот этих слов-то он и не помнит). В общем, каким бы он ни был крутым, первое впечатление на местных произвести не особо удаётся… ну да ещё сколько книг впереди.

Книги

Все книги имеют альтернативные названия.

• Ангел возмездия aka Система.
• Бунт вурдалаков aka Пристанище.
• Погружение во мрак aka Каторга.
• Вторжение из ада (иногда сокращают до просто «Вторжение») aka Свержение извергов.
• Меч Вседержителя aka Армагеддон.

Штампы

Поскольку Петухов при несомненном (хотя и специфическом) литературном таланте недалеко ушёл от МТА, в свой роман он тиснул практически все штампы, какие сумел, а некоторые тиснулись помимо его воли.

• Адаптированное имя — Серёга Синицкий, уроженец Новорыбинска, обасурманился окончательно, до беспамятства и полуутраты языка, и заменил своё имя на отфранцуженное Серж Синицки.
• Биохимических барьеров не существует — в большинстве случаев более-менее качественно обосновано могущественными биотехнологиями или очень сильным колдунством; но вот карлика Цая заделали банальным изнасилованием, и вообще межрасовые гибриды в глухих закоулках не редкость.
• Братья по оружию — это в основном боевая фантастика, куда главгерою без них. В основном это бывшие космодесантники, многие из которых прошли огонь и воду вместе с Иваном.
  • Багофича: почему в книге, где главный герой решает проблемы Великой России и великой и прекрасной расы русов, ему достаётся подчёркнуто интернациональная команда сподвижников? Ну исходно роман не предполагался таким уж националистическим, так, в общем, потом сложилось… Тем не менее, смотрится эта команда весьма органично, в третьей части она даже пополнилась получеловеком-полугуманоидом.
• В общем, все умерли — а некоторые и не раз! Кроме, конечно, Бога, архангела Михаила и, технически говоря, нежити.
• Враги сожгли родную хату — убили родителей ГГ, позже разделались с его друзьями и их родными и близкими (у некоторых разрушив уютные жилища), а под конец разгромили и изгадили всю вселенную. Как тут героям не вздебенеть?
• Временной парадокс: решается многовариантностью Вселенной. В процессе приключений ГГ создаётся куча несовместимых друг с другом вариантов развития событий, которые запросто взаимодействуют между собой.
• Героическое самопожертвование — тоже обязательный элемент боевого жанра вообще и фантастики в частности. Его совершает, например, карлик Цай, причём жертвует не только телом, но и душой (впрочем, его душу, вероятно, из ада вынули).
• Горизонт отчаяния — пересекают многие из героев (да считай все, кто дожил), в том числе Иван, став фактическим виновником вторжения на Землю в конце четвёртой части.
• Детская неуязвимость: Петухов не избегает никаких дешёвых способов нагнать жахов, но вот именно детей в его произведениях крупным планом разделывают редко. В прологе маленький Иван физически никак не пострадал, при том что висел на вид голым в открытом космосе среди злобных инопланетных монстров — хотя, конечно, и получил глубочайшую психотравму.
• Дефективное бессмертие: предоставляется женщинам, похищенным в Систему, в обмен на производство потомства для местной цивилизации. Те, после некоторого времени пребывания у местных, не особо против, но вот когда Иван показывает одной из них, в каком виде придётся проводить вечность, её мнение меняется.
• Достаточно развитые инопланетяне — встречаются во множестве разновидностей, почти всегда крайне опасных: достаточно развитая технология равносильна демоничности. Ну, зато и справиться с ней иногда можно, просто перекрестившись. Люди движутся в том же направлении, но благодаря ГГ в альтернативной реальности могут и не превратиться в чудовищ.
• Всегда плохие — фитилёк сильно прикручен. Несмотря на то, что автор в жизни многократно провозглашал тезис «Евреи плохие!» как свою позицию, отрицательный еврейский персонаж всего один, Кержень, правда, и евреем только он и назван. Ну, ещё некоторые монстры выглядят довольно специфически.
• Жизнь пишет сюжет: на автора очень сильно повлияли сопутствующие написанию события, особенно локальная гражданская война октября 1993 г. в Москве, непосредственным очевидцем которой он был. В итоге в конце первой книги мы узнаём, что надо бояться вторжения на Землю инопланетного флота из глубин Космоса, а в конце четвёртой вторгаются сатанинские порождения, изготовленные тут же у землян под ногами не без помощи местных предателей.
• Канонический Марти Сью — во всей красе. В первой части едва ли не аверсия, зато в конце автор давит педаль в пол — да, мартисьюшную педаль!
• Крутой фехтовальщик — ГГ, если надо, умеет и мечом помахать.
• Морская свинка — негуманоиды, судя по описанию и иллюстрациям, вполне себе гуманоидны.
• Неуместный инвалид: протезы Кеши Мочилы имеют обоснование — на каторге других нельзя было достать, а потом он так к ним привык, что не стал отращивать новые руки. Хотя как он трёхпалыми манипуляторами управлялся с техникой поделикатней гидрокайла, уму не постижимо.
• Опухание сиквелов — творческий метод Юрия Дмитриевича, увы, не предполагает умения вовремя остановиться. Первоначально предполагалась вроде бы только одна книга (хотя в ней и есть очевидные заделы под сиквелы), потом он написал вторую (первоначально предполагалось, что общим будет только ГГ), потом понеслась… Эффектом стала до определённой степени хронически рваная канва (точнее, распад сюжета и очень грубые сварочные швы) и развитие литературных достоинств, по мнению большинства читателей, от плохого к ужасному.
• Офигенно большой меч — им вооружён Верховник, офигенно большой тощий не совсем живой гад — впрочем, это не меч.
• Планета-тюрьма — Гиргея. Она же планета Вода и мир-помойка.
• Почему ты отстой — разъясняется всеми, кому не лень, Ивану в первой части, да и потом встречается. Разумеется, некоторые ганнибальские лекции на эту тему заканчиваются закономерным Заткни ганнибало!
• Православие — это круто: произведения с этим посылом часто довольно специфически понимают православие, но вот чтобы считать, что Христос пришёл в бывший русский город Иерусалим для того, чтобы найти там хотя бы двенадцать русов — это уже слишком… Впрочем, автор и не претендует на такую гениальность в богословии, на какую он претендует в писательстве, истории и языкознании. А вот ожидаемого тропа Католики плохие тут нет — инквизиция делала нужное дело, просто не сдюжила.
• Предательский постчеловек — люди XXX века научились многим вещам, но напрочь забыли, что такое мораль. С одним из них Иван смог подружиться, но в общении Сихан всё равно тот ещё фрукт; не будь ГГ таким крутым, он угробил бы его столько же раз, сколько выручил.
• Приглаженная помойка — как ни удивительно, Земля. Ну, в том, что за пределами Великой России — там чаще всего просто мир-помойка. А так вроде бы зелёные поля, ручные белые мишки, церквушки, покой сторожат сильнейшие космические силы… На самом деле белые медведи — давно сплошь конструкты, под землёй орды сатанистов проводят жуткие ритуалы, а ещё глубже творится и вовсе сущий ад, правители и многие офицеры давно продались с потрохами иномирным захватчикам и готовы в любой момент убрать ВКС с их дороги.
• Пытки портят характер — папаша карлика Цая был космодесантникам, попал в конечности планеты-садиста, смог сбежать, но превратился в полное чудовище.
• Сказочная смерть — ситуация Светланы в предыстории похожа — хотя с ней произошла и не совсем смерть (из сказочных тропов, возможно, ближе превращение в лягушку), но воспринимается Иваном как безвозвратная потеря и участь хуже смерти. В классическом виде происходит с самим Иваном между четвёртой и пятой частью и со всеми, кто умер, имея душу и не отказавшись от неё добровольно.
• Смерть навсегда — проблемой злых сил является то, что выбитая из чьего-либо тела душа куда-то уходит и когда-нибудь где-нибудь воплотится, готовая создать гадам проблемы. Но возможно умереть навсегда, если добровольно отказаться от своей души.
• Судный день — прошлый Большой взрыв был таковым для предыдущей Вселенной, хотя живородящий астероид Ырзог его пережил. Большая часть нечисти — это нематериальные остатки цивилизаций из длиннейшей цепи миров, которые Бог создавал для добра, но все как один они скатились к такому моральному состоянию, что годились только фтопку. Только ГГ смог предотвратить такой же конец для своего мира.
• Типа я Тарковский — обычно этот троп применяется к экранизациям книг. В данном случае похожее явление создаёт сам автор, внося в исходный боевичок в последующих частях всё больше пафоса и поиска глубокого смысла. Лирические отступления «типа я Гоголь», в частности, довольно утомительны, хотя для книги и не совсем бесполезны. А в украинской «экранизации» 2010 г. — полная инверсия.
• У нас не такие души: у людей (по крайней мере, некоторых) есть бессмертная душа, которая после смерти попадает в рай либо в ад (ну, ещё она как-то может перевоплотиться, тут вообще не всё понятно). Но посмертная судьба такой души в сюжете показана только у главного героя, временно мёртвого. Все прочие не совсем живые, хотя и разумные, существа демонстрируют какую-то иную форму бытия: отпечаток личности в Осевом измерении, цифровую копию, просто превращение в нежить…
• Умер — не беда, починим — делается с практически всем свежеугробленным человечеством посредством инфернополей. По названию понятно, итог операции — участь хуже смерти.
• Что за фигня, герой? — есть несколько моментов, особенно в конце третьей книги. Ну ты же герой, борешься с нечистью, ну раскидай ты гадов и не участвуй в сатанинском ритуале, не коли невинную жертву! И ведь соответствующий эффект, который последовал, был вполне ожидаем…
• Чужеродное чудовище — найдётся на любой вкус. Многие из них также полные чудовища; среди людей такие в книге всё же на удивление редки.