Фантастика

«	Если герой одет в футболку и джинсы, а дверь тянет за ручку, это реалистический жанр. Если на герое скафандр, а дверь автоматически раскрывается диафрагмой, это научная фантастика. Если он облачён в ниспадающий плащ и отпирает дверь заклинанием, это фэнтези. Если на герое скафандр, а дверь он тянет за ручку, это твёрдая научная фантастика. Если он одет в ниспадающий плащ, а дверь автоматически раскрывается диафрагмой, это космическая опера. Если на нём футболка и джинсы, а дверь отпирается заклинанием, это городская фэнтези. Если на герое ниспадающий плащ, а дверь он тянет за ручку, это исторический жанр. Если он одет в футболку и джинсы, а дверь автоматически раскрывается диафрагмой, это киберпанк. И наконец, если герой одет в скафандр, а дверь открывается заклинанием, это… не знаю, как правильно назвать такой жанр, но смотреть эту хрень совершенно точно не стоит. Дополнение: это, конечно же, Вархаммер 40к. Как я мог забыть.	»
— Роберт Ибатуллин, «Кратчайший определитель жанров»

Есть фантастика научная, концентрирующаяся на тех или иных нерешённых проблемах науки, теоретически возможных изобретениях или представимых открытиях. Вопреки кажущемуся впечатлению, отделить территорию научной фантастики от фантастики ненаучной не так уж и просто, на чём сломало себе зуб немало литературоведов.

Есть фантастика религиозная, концентрирующаяся на проблемах богословия, метафизики, предназначения Человека и Мира как такового. Вопреки кажущемуся впечатлению, опять же, религиозность её не обязана исключать научность — тот же Станислав Лем баловался экспериментами по совмещению религиозных и научных вопросов в одном коктейле.

Есть фэнтези, обычно находящееся по ту сторону науки и не всегда лояльно расположенное к религии. Если образцы толкиенообразного фэнтези можно назвать дружественной к христианству калькой последнего, то говардоподобного и желязныподобного — вряд ли. Впрочем, стоит ли всегда рассматривать религию по христианским и вообще авраамическим лекалам?

Есть мистика.

Есть альтернативная история.

Есть магический реализм.

Присутствует ли хоть что-нибудь общее между этими жанрами — или, как поправят нас некоторые литературоведы, предпочитающие иную терминологию, между этими творческими методами? С формальной точки зрения общность эту сформулировать нелегко, но тем не менее большинство из нас улавливает её всеми фибрами.

Для обозначения этой общности на Западе традиционно служит термин «speculative fiction» — или «литература допущения». Мы, со своей стороны, можем использовать намного более краткий и ёмкий оборот «фантастика» — к счастью или к несчастью, времена, когда к слову «фантастика» у нас неизменно и молчаливо добавлялся подразумеваемый эпитет «научная», уже позади.

Фантастика.

То, что не претендует на реализм строгий. То, что лежит по ту сторону реальности или чуть-чуть приподнимается над нею.

Стоит уточнить — «над тем, что мы обычно считаем реальностью». Иные произведения Жюля Верна по нашим временам не особенно фантастичны, а претендовавшие на реализм рассказы древних путешественников о золотоносных муравьях могут сейчас восприниматься как трэшевое фэнтези.