Шрамы от цензуры/Отечественные фильмы

Это подстатья к статье Шрамы от цензуры. Навигационные шаблоны и плашки здесь не нужны.

Примеры

• «Тихий Дон» Сергея Герасимова. После диалога «— Виноватого ищешь? — Али ты не виноват?» кадр резко переключается на реакцию Аксиньи на вырезанную фразу «Сучка не захочет, кобель не вскочит». Зачем это сделали, не понятно, особенно учитывая, что книгу в этом моменте цензурировать не стали.
• «Андрей Рублёв» — вырезали полчаса материала, затем переозвучили и перемонтировали, изменив порядок некоторых сцен. Даже название поменяли, первоначально было — «Страсти по Андрею».
• Советский фильм «Житие и вознесение Юрася Братчика» по сценарию белорусского автора В. Короткевича (позже сценарий перерос в роман «Христос приземлился в Городне»). Снимались виднейшие советские актёры: одни только Лев Дуров и Алексей Смирнов чего стоят. Советская цензура просто садистски поиздевалась над фильмом, в который вложился и сам писатель. В результате из истории самозванца, выдавшего себя за Христа, но посвятившего свою жизнь голодному и оборванному народу, выбросили кульминационный момент — распятие. Неизвестно, сохранилась ли русская озвучка. Снимали в 1967 году, не могла советская власть Христа, даже невсамделишного, народу показывать. Фильм лежал на полке до 1989 года, и до нас дошла весьма куцая версия, хоть и перемонтированная по авторским задумкам.
• «Голубая чашка» (1965) — в книге А. Гайдара Пашка Букамашкин называет Саньку Карякина фашистом и хочет побить за то, что тот обозвал Берту дурой и жидовкой. В фильме последнее слово выпущено, и Пашка не борется с антисемитизмом, а лишь защищает обиженную девочку.
  • Характерно, что написанный в 1936 г. рассказ вскоре был запрещён к переизданию и при жизни писателя больше не печатался. Но в книгах издательства «Детгиз» 1949 «Голубая чашка» напечатана без искажений и сокращений, с «дурой» и «жидовкой».
• Фильмы Гайдая:
  • В жанрах комедии и киносатиры Гайдай дебютировал в 1958 г., фильмом «Жених с того света». Фильм задумывался как полнометражный, полуторачасовой — и притом весьма острый. Но Гайдай по неопытности не догадался вклеить в него какую-либо цензурную утку — и горько поплатился за это: цензоры строго выговорили Гайдаю за «антисоветчину» и лихо отчекрыжили аж полфильма (!), оставив от него 48-минутную короткометражку. Гайдай слёг с язвой желудка и едва не умер.
  • Сцены (как шутил сам Гайдай) «стриптиза» — одна в «Наваждении» (второй новелле «Операции „Ы“…»), другая в «Бриллиантовой руке». Советская цензура не позволила Л. И. Гайдаю нарядить ни студентку Лиду («Разденься, жарко!») в скромное нижнее бельё, ни проститутку Аньку-Мечту («Не виноватая я!..») в эротическое. Поэтому оба женских персонажа предстают в пляжном бикини 1960-х: Лида — в простеньком; Анька — в весьма дорогом и шикарном.
  • «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика», третья новелла (которая про склад) — связанный Трус, пока его волочит машина, что-то кричит бабуле, сидящей за рулём. С реплики заставили убрать озвучку: «Угон транспортного средства с захватом заложников. Статья 13, пункт 2, до 10 лет!»
  • «Бриллиантовая рука»:
    • Во фразе «сдаётся мне, ваш муж тайно посещает любовницу» на самом деле последнее слово было «синагогу», что можно и прочитать по губам. (Слово Божие гласит: синагогу некоторые советские граждане ТАЙНО посещали, чтобы пожрать там на халяву во время некоторых еврейских праздников). Цензор предлагал ещё вариант «дом терпимости», но Гайдай отбрил: «Где в Москве тайная синагога, я знаю. А вы что, знаете, где дом терпимости?» Сошлись на нейтральной «любовнице», она ещё и под липсинк лучше (хоть и не идеально, что и позволяет вычислить исходный вариант) подходила.
    • Фраза Лёлика «У нашем деле главное — социалистический реализм!» превратилась в «У нашем деле главное — этот самый… реализм!».
    • Пришлось вырезать все сцены, где было показано, как банда Шефа вывозит контрабандой за границу ценные иконы. В результате криминальная схема Шефа стала малопонятной. Как и то, почему на Гешу вдруг накатила религиозность.
    • Это как раз понятно: на островке Геша увидел, как мальчик ходил по воде (как это получилось, показано здесь). А потом вышел с островка по тому же броду.
  • Оказался в паре мест переозвученным и культовый «Иван Васильевич меняет профессию». Изначально Бунша, изображая из себя царя, говорил шведскому послу «Мир и дружба!». Заставили заменить на «Гитлер капут!». Изначально Милославский отвечал на вопрос Бунши «За чей счёт банкет, кто оплачивает это изобилие?» — словами «Народ, батюшка, народ». Заставили заменить на «Во всяком случае, не мы».
    • Там же наблюдается и инверсия: чтобы фильм не заканчивался тем, что мошенник Милославский оставляет в дураках всю милицию, досняли дополнительную сцену, где он катается на речном трамвайчике, сидя между двумя миловидными девушками, трамвайчик входит под мост, становится темно, а на другой стороне рядом с Милославским уже сидят два милиционера. Этот эпизод не входит в самую часто показываемую редакцию фильма.
  • «Инкогнито из Петербурга», экранизация гоголевского «Ревизора» — фильм планировался как гораздо более длинный. Но поскольку Гайдай щедро наполнил его почти не замаскированными «На тебе!» в адрес советской действительности, цензура нещадно порезала метраж. Гайдай кое-как вклеил на места наиболее длинных купюр те дубли и сцены, которые поначалу забраковал.
  • «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-бич опять идут дожди» — уже в новейшее время из сцены, где Артист в образе Никиты Сергеевича распекал своих недотёп словами «Болваны! Слабаки! Пидорасы!», была вырезана третья характеристика. Её потом вернули.
• Точно так же «политически смягчили» ряд фраз в рязановском «Гараже». Изначально Аникеева говорила: «…звонили из высокой организации…». Заставили заменить на «…звонили из весомой организации…». Изначально — разозлённая Марина восклицала: «Законным путём идти можно, ДОЙТИ НЕЛЬЗЯ!». Заставили заменить на «Законным путём идти можно, дойти трудно!».
• «Семь стариков и одна девушка» — почему в начальных титрах при перечислении исполнителей СЕМИ стариков указаны только ШЕСТЬ актёров? Потому что вырезан кадр с именем Александра Бениаминова, эмигрировавшего в США.
  • Аналогично с Савелием Карамаровым в «Большой перемене» и Борисом Сичкиным в «Неисправимом лгуне» (впрочем, в ряде копий его имя осталось) и в «Стоянка поезда — две минуты», причём, в «Стоянке» под раздачу попали также фамилии тех, кто были указаны вместе с Сичкиным на одном экране.
• «Никто не хотел умирать» — советский литовский фильм… Убрали упоминание о том, что Óна и Йозапас — сестра и брат.
• Юлий Ким: «Четыре канавы, тридцать три ямы, сорок восемь тысяч передавленных собак…». Когда эту песню должна была спеть Алиса Фрейндлих в фильме «Похождения зубного врача» — пришлось сделать собак всего лишь «перепуганными».
• «Покровские ворота» — на постсоветском ТВ очень долго вырезали ряд сцен, в которых безобразно пьяный Велюров высказывает остальным обитателям коммуналки всё, что о них думает. Причём в иных моментах делали это настолько грубо, что оставшиеся обрезки выглядели ни к селу ни к городу: например, кадр с проходящим в свою комнату Хоботовым с башмаками в руках — на самом деле перед этим и у Хоботова происходил короткий и не самый приятный диалог с Велюровым (есть версия, что эти сцены начали вырезать во время антиалкогольной кампании).
  • Там же, пополам с опошленной ситуацией: также долго вырезали кадр, где Хоботов, застёгивая ширинку, чувственно говорит Людочке: «Как вы это делали!», имея в виду всего лишь укол!
  • А вот кадр с ритмично раскачивающимся на шкафу глобусом во время уединения Костика с Анной Адамовной у него в комнате, к счастью, так и не вернули (к счастью, потому что для такого фильма это уже по-настоящему пошло). Впрочем, был ли этот кадр, или же это всего лишь байка постановщика фильма Михаила Козакова, которую он очень любил травить в интервью — этого мы уже не узнаем.
• Фильмы С. Тарасова «Стрелы Робин Гуда» и «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» жестоко пострадали от иррациональной советской цензуры. Сначала из «Стрел Робин Гуда» потребовали убрать песни Высоцкого, написанные им специально для этого фильма (оригинальная версия доступна в торрентах, в прошлом можно было найти и на VHS) — вместо них в фильм была включена хоть какая-то музыка, написанная Раймондом Паулсом. Потом из-за антисемитизма выпилили центрального персонажа из второго фильма — от Ревекки и и Исаака оставили зрителей на турнире, расшифровавших девиз загадочного рыцаря «Дездичадо» — «лишённый наследства». Спасибо, хоть песни ВВС оставили.
• «Кин-дза-дза!» — Гедеван в оригинале носит с собой бутылку чачи, которую привез в Москву из Грузии, и первый шанс вернуться домой герои упускали исключительно по пьяни. По цензурным соображениям — на дворе как раз бушевала антиалкогольная кампания — чачу заставили переозвучить в уксус. Ситуация тут же стала странной (на взгляд неспециалиста): зачем везти из Грузии уксус, если его и в Москве навалом?
  • Габриадзе и Данелия решили «косметически сгладить цензурный шрам» — они прикрутили авторский обоснуй: уксус, мол, не простой, а какой-то артефактный: чуть ли не целебный, приготовленный из особого сорта винограда.
  • Факт из реальной истории: бальзамический уксус из виноградного сусла в средние века стоил столько, что даже маленький бочонок такого уксуса считался подарком, достойным короля. Даже сейчас некоторые сорта такого уксуса (золотая крышечка, выдержка 25 лет) стоят $400 за 100 мл.
  • Зато появилась перекличка с выражением «на халяву и уксус сладок» — сцены, где персонажи (Уэф, а затем судья) отхлёбывают халявного уксуса, здорово прибавили в забавности.
• Иногда бывает, что при демонстрации любого фильма по ТВ, телевизионщики перегибают палку, борясь против курения. Они «замазывают»-размывают сигареты в руках персонажей, как будто это что-то неприличное. Одно дело закрыть названия реальных брендов (чтобы не было скрытой рекламы), или обнажёнку, или какое-нибудь гуро…
  • В клипе «Hypnodancer» группы «Little Big» участники так или иначе употребляют… карандаши. И в телеверсии клипа это замазано жирными блюрами, порой на пол-экрана.
• «Любовь и голуби» — в наши дни порезали один из самых известных эпизодов, где прохожий хлещет дармовое пиво, под бессильный гнев Дяди Мити.
• «О бедном гусаре замолвите слово» состоит из таких шрамов мало не целиком, и не мудрено — фильм, задуманный как сатира на спецслужбы, Рязанов снимал в СССР времён начала Афганской войны. Чего стоит хотя бы невероятный для уровня интриг, которые ведёт Мерзяев, чин действительного тайного советника: просто таким образом оставили хоть слуховую отсылку к Тайной канцелярии, все упоминания о которой из сценария заставили убрать. В своих воспоминаниях Рязанов весьма ехидно высказывался по данному поводу. Дело в том, что жандармы, тайная канцелярия и прочие службы Российской Империи этого ряда в СССР изображались сатрапами, реакционерами и душителями свобод (и не сказать, что совсем незаслуженно). Потому искренняя обида за очернение светлого облика служащего этих контор, за которым отчетливо проглядывали интересы их современных Рязанову коллег, смотрелись откровенно лицемерно и комично.
  • А еще там заведение мадам Жозефины сделали салоном мод, хотя на деле это, разумеется, бордель. Впрочем, IRL в девятнадцатом веке бывали (и во Франции, и в Германии, и в России) такие заведения, где «девочки» успешно совмещали оба ремесла.
• «Чародеи» — совершенно неожиданный пример. Шрамы не от цензуры, а от артистической тонкой душевной организации: сцену с облаивающими Сатанеева собаками изначально озвучили так, что «гав-гав» отчётливо звучало как «гафт-гафт». Валентин Иосифович пришёл в соответствие с фамилией своего героя и потребовал инсинуации убрать.
  • С котом получилось не лучше, чем с собаками. Изначально у него было довольно много реплик — остроумных и даже дерзких. В итоге оставили две: «Хам» и «Ура!»
• Один из случаев, когда «шрам» остался от правки, пошедшей фильму лишь на пользу — фильм Птушко «Илья Муромец» 1956 года. В фильме несколько раз упоминается «наш Перунов день», и мелькает полуразрушенное капище — более же ни слова о славянском язычестве в фильме нет. Изначально в сценарии М. Кочнева (опубликованном в 1959 году отдельной книгой «Сын рода вольного») была целая сюжетная линия, связанная с волхвом Зуем, мракобесом и прислужником боярина Мышаточки. То ли не хватило хронометража. то ли не сочли нужным перегружать фильм о защите Родины ещё и религиозным конфликтом — но единственной памяткой о Зуе в фильме и остались «наш перунов день» и руины святилища.
• Фильм «Приключения Электроника» обзавелся не шрамом, а небольшой царапиной в финальной песне «Ты человек». Немножко режет ухо повторение одного и того же слова в куплете «Теперь не доверяют, как прежде, чудесам / На чудо не надейся, судьбой командуй сам». Изначально в первой строчке стояло «небесам», но потребовали убрать, чтобы в детском фильме не было даже намеков на религию.
• «День Выборов» — в спектакле отец Иннокентий был настоящим священником. В фильме, чтобы не оскорблять ничьи чувства, его переделали в мошенника укравшего рясу и телефон у актёра. При этом фраза что Аня дала номер именно священника осталась.
  • Хм, автор правки воспринял это как фишку: попа, конечно же, пригласили, как же без него в таком важном деле; приглашённый не явился (пять утра, ага); зато очень кстати явился самозванец.
• Внутримировой пример в комедии «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён» — пионерам в лагере показывают фильм «Фанфан-Тюльпан», но сцену, где король пристаёт к героине Джины Лоллобриджиды, закрывают дощечкой, потому что советские дети на поцелуи и приставания смотреть не должны. Дети, конечно, возмущены — свистят, орут и топают ногами.
• «Крейцерова соната». Диалог после вмешательства цензуры звучит так: «— Я же ничего не вижу, кроме того, что ты ведешь себя, как кокотка. — Извини, пожалуйста, но если ты хочешь браниться, как извозчик, то я лучше уйду». Почему надо так реагировать на очень мягкое слово «кокотка», непонятно. Впрочем, разглядеть по губам, какое слово на самом деле произносится, несложно.