Язычество против авраамизма

«	Мой бог меня рабом не кличет.	»
— Василий Буслаев, заглавный герой одноимённого фильма

«	— Во что ты веришь? — В себя!	»
— Исторический диалог одного христианского епископа с саксонским таном-язычником

«	— И твой волшебный амулет пропал, — заметила она. — С черепахой и маленьким человечком на ее спине. — Это не волшебный амулет, госпожа Ветровоск! Понятно? Волшебный амулет — это символ примитивного и механистического идолопоклонства, в то время как Черепаха Ома — это… это… совсем другое. Понимаешь?	»
— Терри Пратчетт, «Carpe Jugulum»

Язычник — тот, кто упорно хранит верность древней, сепаратно-традиционалистской религии своих предков, предписывающей поклоняться идолам и приносить им жертвы. Язычник делает это вопреки всяким там прогрессивным государствам (часто — Расцветающим Империям), которые языческую веру всячески искореняют, заменяя на соборные, централистские культы Хрустальных драконов Иисусов (или Незримых орлов Аллахов, или что-то подобное). Язычество очень не нравится правителям этих государств: они воспринимают его как децентрализующий фактор.

Реже в литературе встречается унифицированное язычество, варьирующееся от вариаций на тему синтоизма и индуизма до банального политеизма, косплеящего монотеистические церкви. В этом случае политические расклады могут изменяться и местный авраамизм может выступать в качестве преследуемого религиозного меньшинства (как в реальной истории приследования христиан в Риме эпохи принципата или Японии — отказ от почитания солнцеликой Аматэрасу или гения императора проходит по ведомству государственной измены). Или в качестве религии одной из конкурирующих околовластных группировок (как в том же Риме времен Династии Константина). Или в качестве религии враждебных чужеземцев (как в Индии времен колониализма). В общем вариантов становится заметно больше…

Границы обоих понятий

«	Мы — это люди. Вы — это боги…	»
— Д. Хармс

Ряд исследователей сводит понятие «язычество» лишь к религиозному (конфессиональному) феномену; например — к политеизму. Другие же — призывают смотреть шире и рассмотреть так называемый «паганизм» (язычество) как социальный, психологический и культурологический феномен. С этой целью они прослеживают связь между паганизмом и трайбализмом (см. ниже).

Как подсказывает википедия, сам термин «язычество» происходит от славянского ꙗ҆зы́къ в значении «народ», что является калькой с греческого ἔθνος, таким образом, язычество — «народная вера»; не следует, однако, путать это с генотеизмом, о котором тоже ниже. Тот же оттенок имеет и слово «паганизм» (лат. pagus — сельский округ), то есть «деревенская вера», и да, сходство со словом «поганый» ни разу не случайно — именно в таком виде оно и было первоначально заимствовано из латыни. Почему не использовать слово «политеизм»? А потому, что у него чёткое значение «многобожие», что выполняется далеко не всегда. Скажем, считать буддистов язычниками или нет, зависит от определения, сами же буддисты или там синтоисты подобной терминологией пользоваться не станут. Так же как христианин не станет представляться как последователь авраамической религии (а не протестант/католик/православный). Паганизму противопоставляется авраамический — или квазиавраамический — монотеизм.

Вероучительная граница между ними проходит по Андуину пониманию в данной картине мира Единого Бога. В авраамической парадигме:

• Он есть (в противном случае получаем буддизм, где есть поток сознания, но нет субъекта сознания);
• Он есть личность, разумная и свободная в своём волеизъявлении (в противном случае получаем даосизм, где Абсолют — безличный принцип, пропитывающий мироздание, или лавкрафтовского Азатота — бога-идиота);
  • Он создаёт мир свободно и невынужденно, не для Себя, а для тех, кем Он этот мир потом населяет (в противном случае получаем сюжет вроде шумерского, где боги создают людей с перепою, потом, ужаснувшись, смывают Всемирным потопом);
  • это самое население мира Ему в большей или меньшей степени небезразлично, и Он деятельно участвует в его судьбах, зримо или незримо (иначе получаем деизм). Умеренный вариант — иудаизм (где Яхве назначается не только Творцом, но и племенным богом, собственно, евреев) или ислам (где Аллах принимает всех, кто исповедует Его, вне зависимости от этнической принадлежности). Радикальный — христианство, где Бог любит ВООБЩЕ ВСЕХ, да так, что пошёл за них на казнь, а вот принять и вместить это способен уже не каждый, нужно самому стать человеком особого сорта;
• Он существует прежде всего сущего и является его причиной (в противном случае получаем нечто вроде античной концепции Хаоса);
  • Он трансцедентен, то есть находится вне эмпирического мира (или миров, сколько бы их там ни было — иначе это уже пантеизм). Этот мир может оказывать влияние на Бога лишь в тех границах, в которых Он это позволяет, сам Он свободен от законов мира;
  • Никто и ничто в этом всём сущем не может хотя бы близко быть равно Единому (иначе это античная мифология, где глав пантеона свергали два раза и несколько раз чуть не допрыгались до третьего);
• акт Творения не стоит Ему никаких усилий (в противоположность, например, индусской концепции, где уничтожение жертвенного предмета — это высвобождение энергии, потраченной на его создание, и возвращение её обратно богу).

Если хоть что-то из этих условий не выполняется, то об авраамизме можно говорить исключительно с приставкой «квази-».

Для язычества возможны варианты:

• Единого Бога нет, а высшим принципом мироздания является некая безличная сила, которой подчинены и боги, и смертные (например, фатум в античности, карма в индийских религиях, Дао);
  • Либо такого принципа вообще нет (племенные культуры, не дошедшие до метафизики и вообще не имеющие в языке понятия «высший принцип мироздания» или напротив — культуры, дошедшие до концепции агностицизма и отказавшиеся от ответа на вопрос о высшем принципе мироздания);
• Единый Бог некогда создал мир и на этом успокоился (так в вуду, где Бондьё/Олорун сказал «и это хорошо!» и почил от дел своих, а власть над миром передоверил пантеону лоа/ориша, или в синто, где первобогиня Идзанами заболела, родив второе поколение богов, а её муж Идзанаги ничего не смог с этим поделать, и они оба ушли погрустить в одиночестве;
• Он вообще не единый (например, Ахура-Мазда и Ангра-Майнью в зороастризме или противопоставление Бога-Отца и Бога-Сына в гностических ересях).
  • На самом деле это не вариант ни язычества, ни монотеизма.

Это единственное, что имеет значение для разграничения. Ритуалы и обряды могут слабо отличаться даже в религиях, с диаметрально противоположной метафизикой . Для поверхностного взгляда христианские святые, буддийские бодхисатвы, даосские бессмертные и обожествленные смертные античных пантеонов тоже представляются схожими (все — бывшие люди, всем строят храмы и возносят молитвы). Религиовед, или хотя бы человек, внимательно вслушивающийся в тексты молитв (лейтмотивом всех молитв христианским святым звучит настойчиво повторяемое «святой Такой-то, моли Бога о нас») в курсе, что святые — лишь посредники между людьми и Создателем, «Живые иконы», но любители простых решений могут не видеть разницы. Жертвоприношения и возможность откупиться от божества? В иудаизме рудименты таких жертвоприношений остались:

«	И сказал Господь Моисею, говоря: скажи сынам Израилевым: если какая душа согрешит по ошибке против каких-либо заповедей Господних и сделает что-нибудь, чего не должно делать; если священник помазанный согрешит и сделает виновным народ, — то за грех свой, которым согрешил, пусть представит из крупного скота тельца, без порока, Господу в жертву о грехе	»
— Книга Левит, 4: 1-3. Хотя ещё в Ветхом Завете есть и намёки на то, что порешать чисто по-деловому не выйдет, а надо для начала перестать козлить, см. здесь, здесь и здесь

.

В христианстве эти традиции отмерли окончательно, поскольку считается, что главную и единственную жертву за всё человечество принёс Христос на кресте.

Отличительной особенностью монотеизма в его авраамическом исполнении является восприятие собственной религиозной исключительности (Единый Творец по определению может быть только один) и неспособность встраиваться в чужие культы и встраивать чужие культы в себя. Евреев-монотеистов в Риме не любили в том числе и за нежелание воздавать почести Юпитеру Капитолийскому и прочим богам римского пантеона (а позднее — и божественному императору), а также за нежелание вступать в брак с кем-то, кроме «своих». А вовсе не за то что они выпили всю воду в акведуках. К христианам позднее предъявляли схожие претензии. Естественно, сами монотеисты тоже не испытывали симпатий к язычникам, и в странах, в которых официальной религией становился монотеизм, язычникам становилось некомфортно…

У язычников все было несколько разнообразнее. С одной стороны, в большинстве языческих государств был свой местный пантеон, который мог и обидеться за недостаток уважения к себе со стороны граждан данного государства. В Риме запрещали культы Вакха и Изиды, жестоко преследовали христиан и манихеев. В языческих Афинах к смерти за нечестие присудили Сократа и Анаксагора (последнему казнь заменили изгнанием). Алкивиад, неудачно пошутивший по поводу Элевсинских мистерий, был вынужден бежать в Спарту. Но все это — отношения своих граждан со своими богами. Причем не исключающие почитания чужих богов. У римлян даже был специальный ритуал эвокации — обращение к богам враждебного народа с предложением оставить этот народ и перейти на сторону Рима. Если же языческое государство расширялось и под руку почитателей Зевса или Юпитера попадали почитатели Осириса или Ваала, то всегда можно включить их в пантеон на правах младших богов. Или объявить другой ипостасью уже существующих богов данного пантеона (примеры — в следующем разделе). Особо продвинутые римские язычники в свой домашний пантеон могли и статую Христа поставить где-нибудь между Меркурием и Митрой. Поэтому язычники действительно имели заметно больше возможностей для религиозного синкретизма, чем монотеисты (заимствовавшие у языческих соседей храмовую архитектуру, сценографию обрядов, мелодику молитв, украшавшие жития своих святых эпизодами из мифов о языческих богах и героях, но это все — поверхностно…).

Что, собственно говоря, и является источником тропа. При столкновении двух языческих обществ (не обязательно государств, это могут быть и племена или племенные союзы) возможно полное равнодушие к религиям друг друга, возможно возникновение синкретического культа, возможна даже война на уничтожение, но в любом случае обе стороны говорят на одном языке. При столкновении двух обществ авраамистского монотеизма — вариантов больше, двусторонний прозелитизм и рихтовка догматов могут дать разные результаты (включая появление третьей монотеистической традиции, родившейся на стыке двух). Но христианину не надо объяснять, почему мусульманин не может стать христианином, не отказавшись от веры отцов (и наоборот). А вот при столкновении монотеистов с язычниками, особенно — при первых столкновениях, у обеих сторон возникает чувство тягостного непонимания. Язычники: «Что они с дуба рухнули? Что им мешает формально принести жертву на алтарь нашего бога и дальше молиться своему?». Монотеисты: «Что они с дуба рухнули? Если наш бог есть, их бога в лучшем случае не существует. А в худшем — за его идолом прячется какая-нибудь инфернальная пакость». В результате каждая сторона видит в другой то ли безумцев, то ли хитрых манипуляторов, что выделяет такое столкновение в ряду встреч культур и практически всегда порождает конфликт. В (псевдо)историческом сеттинге столкновения авраамистов и язычников — один из немногих вариантов описать столкновение по-настоящему разных цивилизаций. В фэнтези/фантастике вариантов больше, но столкнуть лбами СФК язычников и монотеистов проще, чем разрабатывать собственную вымышленную культуру…

Что же такое трайбализм?

«	У разных стай — один закон: Как все летай — иначе вон!	»
— Виктор Карасёв

Трайбализм (трибализм, tribalism, от tribe — племя) — еще один крайне размытый термин. Изначально означал «общественный строй африканских племён, которые считают себя исключительными, держатся обособлено от соседей и грызутся с ними». Затем приобрел смысл «Идеи превосходства титульной нации и обособленности от соседей. Прям как у дикарей африканских». И наконец стал вырождаться в «ох, пишите просто „сепаратизм“». Ну а что - государства появились, а суть сепаратизма и национализма осталась той же. Что же подразумевал под этим термином конкретный оратор — зависит от оратора.

Трайбалист — добровольная марионетка своих родоплеменных обрядов, традиций и обычаев (а иначе — пшёл вон из рода, покидай племя, живи отдельно, выломись из системы, а то даже, в более тяжёлом случае, и голову с плеч!). Но всему остальному миру трайбалист себя резко противопоставляет, намерен брать от него всё, что хочет, если сможет взять. Среди своих такой человек демонстрирует мировоззрение Lawful Paganic, а среди чужих — Chaotic Paganic (Good, Neutral или Evil — это по ситуации или по личным наклонностям).

У трайбалистов, как правило, имеет место:

• политеистический паганизм;
• традиция поклонения кумирам и принесения им жертв;
• почитание оракулов;
• культ предков;
• кланово-родовое мышление;
• консерватизм превыше всяких мер.

Опционально:

• культ силы;
• непререкаемость воли старших;
• фатализм («судьба — сила, которой даже сами боги покорны!»);
• мистическое осмысление сил природы (анимизм, тотемизм, шаманизм, дуализм и пр.).

Варианты отношения к старшим по возрасту:

• патриархат;
• патриархат и матриархат;
• только матриархат;
• племя состоит из беспредельщиков, которые этих своих стариков и старух в гробу видали;
• предыдущий вариант, но с прикрученным фитильком: старшим не дерзят, проявляют к ним внешнюю почтительность — но и к реальной власти их всё же не допускают, зарезервировав ее для более молодых и боеспособных.

В чем же тогда разница между понятиями «трайбализм» и «паганизм»? Паганизм — это такое мировоззрение (см. предыдущий раздел), такая вера, такой принцип построения религии. А трайбализм — это образ жизни и мысли, сформировавший социальный заказ на паганизм как на конфессию (идеологию).

И вот уж что решительно не свойственно трайбалистам-паганистам — так это прозелитизм («знаю как надо жить, и чужаков этому научу, хотя бы и насильно!»). Не нуждаются они в этом, не хотят они этого. Если некое их племя и занимается экспансией — то «экспортирует» оно лишь свою светскую власть, контроль; оно лишь требует от «чужаков», чтобы те платили ему дань (и добивается, чтобы этим требованием не пренебрегали); а свою веру оно никому из «чужих» не навязывает. Вот фактическое кредо трайбалиста: «Навязывать веру и уклад можно исключительно своим, т. е. членам рода, клана, племени — ведь какие же они „свои“, если не согласятся следовать НАШЕНСКИМ традициям? Пусть оправдывают звание „своих“! А чужой (иноплеменной) веры и чужих обычаев не тронь, человек; и пусть чужие, в свою очередь, не трогают наших верований и наших порядков». Если «свой» не следует собственным традициям, он заслуживает наказания. Отметим, что задолго до появления монотеистических религий скифы убили сначала Анахарсиса, а потом аж целого царя Скила за то, что они начали поклоняться греческим богам.

Если у трайбалистов очень слабо развита материальная культура и социальный компонент — это дикари. Если то и другое развито уже получше — это варвары. Ну а если вчерашние трайбалисты еще дальше продвинулись (в частности, их авторитеты уже не претендуют на то, чтобы регламентировать «по старым незыблемым обычаям» все стороны их жизни), но до соборности и державно-идеологического патернализма они еще не додумались, а политеизм и жертвы богам у них всё еще в ходу — тогда перед нами «просвещенные, цивилизованные язычники» вроде античных афинян или древних римлян. Причём и афиняне и римляне очень любили считать крупных местных божеств за воплощение Олимпийских Богов, которым поклонялись. Например, египетский Осирис считался местным проявлением Зевса, и получил при Птолемеях именование Серапис. Поскольку римляне считали Юпитера и Зевса одним и тем же Богом, то и Серапис у них получил признание, а затем римляне отождествили Сераписа с персидским Митрой. Это очень важная черта язычества: оно не знает войн между религиями, сталкиваются светские интересы (под которые может подводиться религиозное обоснование). Язычник будет или отождествлять своего бога с чуждым, или выяснять, «который из богов сильнее» (т. е., на самом деле, которое из двух войск смертных воинов сильнее или храм какого божества должен быть более влиятельным), может потребовать от покоренных чужаков поклонения своим богам или себе лично, но крайне редко требует «Откажись, чужак, от своих богов!». Попытка заместить один культ другим — это изобретение более позднего времени…

Вот политеистическому трайбализму, похоже, однажды и приклеили собирательно-клеймящий ярлык «язычество» — причем сделали это, конечно же, приверженцы соборно-централистских монотеистических культов. Ведь таковые культы, как правило, распространялись при построении продвинутых централизованных государств (один Бог, один царь, а мы все — дети Отца Небесного и царя-батюшки!), с которыми трайбалистический менталитет сочетается плохо.

Легко заметить, что паганизм как будто нарочно создан для противопоставления одного племени другому, и в известном смысле — для противопоставления каждого человека всем остальным людям, в особенности же иноплеменникам. Тогда как авраамический монотеизм создан для «собирания народа в единое целое», а также для «собирания» нескольких народов в прочный союз, в надгосударственную систему.

• Разумеется, при желании и соборный монотеизм можно использовать для стравливания и разобщения. Увы, еще как можно-то. Только клочки полетят по закоулочкам. Но это уже другая (и очень грустная) история, не имеющая касательства к теме данной статьи.

Образ язычника в массовой культуре

«	— Вова, как ты думаешь: что такое язычник? — КРУТОЙ ПАРЕНЬ!	»
— Реальный диалог с дошкольником Вовой (2000-е годы)

Язычник может быть представлен или в качестве злодея, и в таком случае вырождается в неумытую толпу чего-то оркоподобного — или храбрым варваром с такими понятиями о чести, какие даже благородным рыцарям не снились (Волкодав у Марии Семеновой).

В фэнтези язычниками типично являются клюквовикинги, клюквославяне и клюквокельты, кочевники из степей далекого востока, зачастую встречаются клюквенные версии языческих Рима и Греции, реже — Египта и Вавилона. Чаще всего язычниками являются и нечеловеческие расы. Редко можно увидеть эльфа или гнома — монотеиста, или принимающего религию от людей.

Когда говорят о язычниках, чаще всего вспоминают скандинавское, кельтское или славянское язычество — трайбалистские культуры, известные брутальностью, пафосом и мистицизмом. Однако с точки зрения религиоведа языческая религия — любая не-мировая и традиционно связанная с данным конкретным народом, если она при этом предполагает поклонение кумирам, а не Единому Богу. Современные чистые язычники — индусы и японцы-синтоисты, а также шаманские малые народы.

Реальное язычество — А. И. Куприн, «Поединок»: «Гайнан был родом черемис, а по религии — идолопоклонник. …принимал он присягу весьма оригинально. …Формулу присяги читал православным — священник… — с Гайнаном была совсем особая история. Полковой адъютант поднес поочередно ему и двум его землякам и единоверцам по куску хлеба с солью на острие шашки, и те, не касаясь хлеба руками, взяли его ртом и тут же съели. Символический смысл этого обряда, был, кажется, таков: вот я съел хлеб и соль на службе у нового хозяина, — пусть же меня покарает железо, если я буду неверен».