Изменившаяся мораль/Современная литература

Это подстатья к статье «Изменившаяся мораль».

Русскоязычная литература

• Л.еонид Пантелеев, рассказ «На море» из цикла о Белочке и Тамарочке. Главные героини, две маленькие девочки, решили без спросу искупаться. Пока они купались, некий вор стащил всю их одежду, поэтому девочкам пришлось идти домой через весь поселок голыми, кое-как прикрывшись зонтиком, на который вор не позарился. Автор явно писал это с воспитательной целью, чтобы дети не купались без разрешения родителей, но сейчас из-за изменившейся морали получился троп опошленная ситуация. В общем, повезло автору, что умер в возрасте 78 лет, иначе, будь он сейчас жив, то его даже столетнего затравили бы за такой сюжет.
• Валентин Катаев, «В катакомбах» («Волны Чёрного моря-4») — ох, и страдает загримированный под немца Пётр Бачей в оккупированной Одессе… И немалая часть страданий из-за нелепых коротких брюк — Пётр, по его словам, предпочёл бы идти по Одессе голым, чем в шортах.
  • Ну и продакт плейсмент сейчас воспринимается со смехом: немцы и румыны выстраиваются в очередь за ленинградским трикотажем и пытаются обменять осточертевшие французские духи «Chat noir» на «Красную Москву»…
• Стихи Агнии Барто сейчас уже воспринимаются неоднозначно. Не все, что в них высмеивается и порицается, ныне считается достойным порицания. Особенно давит в пол педаль стихотворение «Кошка-невидимка» из цикла «Вовка добрая душа». Этот самый Вовка помогает старшим в трудную минуту, а детям — справиться со своими недостатками. Вот он и придумывает «кошку-невидимку», которая поможет его приятелю… не быть левшой. Да, это подается даже не как проблема, с которой надо справиться, а именно что дурная привычка, с которой надо бороться. Надо заметить, что переучивание с левши на правшу, в наше время, сохраняется во вполне современной и развитой Японии. Хотя ещё в эпоху Возрождения вполне нормальным считалось не только писать левой рукой, но даже писать пресловутым зеркальным почерком, если заметки для себя. Рукописи Леонардо да Винчи написаны тем самым фирменным зеркальным письмом, а вот прошения и личные письма обычным.
  • Педаль в асфальт — «Есть такие мальчики». Герой стихотворения нехорошо ведет себя, надо обязательно его высмеять, чтобы он исправился. Нет, мальчик не грубит, не бездельничает, не дерется и не ворует. Он… хмурится, не играет с другими детьми, и вообще «какой-то нелюдим». Единственное более или менее серьезное «преступление» — он не хочет здороваться за руку. Сейчас такая мораль кое-где сохраняется, но все-таки насильно расшевеливать «стесняшек» и тем более насмехаться над их застенчивостью у более молодых поколений не принято.
  • В довоенные годы, на волне антитифозной пропаганды, это было бы даже доблестью. Пионер не здоровается за руку (чтобы вшей не нахвататься), а выполняет пионерский салют.
• Виталий Бианки в послевоенном журнале «Мурзилка» (№ 8-9, 1946) рассказывал детям: «Дельфины — большие любители музыки. Стоит завести на лодке граммофон, как дельфины сплываются к ней, и тут их бьют из ружей». В целом по прилагающейся в журнале карте, где и на кого можно охотиться, становится понятным, как эти виды животных попали в Красную книгу. Понятно, что в годы послевоенного голода всё это воспринималось совсем иначе, чем сейчас.
• Н. Носов. Повесть «Веселая семейка» вышла в печать в 1949-м, рассказы-приложения и того позже. Действие происходит примерно в 1949—50. Сам автор время в принципе не уточняет, но время явно не военное — товары более-менее доступны, поезда ходят, пионерлагеря работают. Вполне может создаться впечатление что события развиваются в середине 1950-х — начале 1960-х.
  • «Мишкина каша» — Колина мама оставила мальчиков-младшеклассников (своего сына и приехавшего к нему в гости Мишку) на два дня одних на даче, оставив им из продуктов только хлеб, масло, варенье и крупы и объяснив на словах, как варить суп и кашу. Естественно, ребята остались голодными и чуть не спалили дом, а наутро пошли к соседке, тёте Наташе, просить, чтобы она их накормила. В наше время тётя Наташа могла бы обратиться в органы опеки, и матери Коли пришлось бы столкнуться с серьёзными неприятностями из-за халатного отношения к исполнению родительских обязанностей.
    • Главные герои воспринимают это отнюдь не как беду, а как приключение.
    • Ничего «естественного» в том, что пацаны в таких условиях остались голодными, не было. В рассказе показана ситуация, когда герои ведут себя неправильно и поэтому попадают в неприятности. Правильным на тот момент считалось (да и сейчас является — де-факто, хоть и не де-юре) в школьном возрасте уже уметь элементарно о себе позаботиться. В этом и заключается сабж. Если бы Мишка не включил режим «плавали — знаем», а хотя бы записал рецепт каши, то они бы нормально поели и легли спать. Но тогда бы истории не было. Отсюда и мораль…
  • В «Тук-тук» малолетние пионеры собственноручно таскают кровати и обустраивают домик, кипятят чай в самоваре и ночуют без какого-либо пригляда взрослых.
• А. Волков, «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Как только дуболомы становятся хорошими, их сразу же посылают истребить всех саблезубых тигров. В наше время даже самых свирепых хищников не истребляют — наоборот, при угрозе исчезновения вида заносят в Красную книгу. А если они были разумными (как все звери в Волшебной стране), можно было бы и договориться…
  • С обоснуем: раз все животные — разумные, значит, жить, не убивая других разумных, они не могли… Ну, и что тут можно было сделать?
  • Всех остальных хищников, кроме конкретно этого вида, тащемта никто не трогал. Убивали и ели себе преспокойно потенциальных собеседников.
  • Хищные лисы разводили кроличьи деревья. Вероятно, у остальных хищников тоже был способ выкрутиться (создавший Страну Гуррикапп вполне мог озаботиться этим вопросом), а значит, тигры убивали намеренно.
  • Кроличьи деревья выращивали «крестьяне». Их лисичества король, королева и детишки пользовались привилегией в виде охоты на живых кроликов. «Как приятно вонзить зубы в нежное кроличье мясо!» — как-то так высказывался на эту тему лисий король.
  • Скорее всего, конкретно эти хищники были полными отморозками, убивавшими всех подряд. Они ведь даже напали на Смелого Льва, когда тот спешил на помощь к Элли. Подсвечено в размышлениях Урфина Джюса, который раздумал оживлять шкуры двух зверей, попытавшихся напасть на него.
• В. Губарев, «Путешествие на Утреннюю звезду» — почти аналогичный пример. Развитая цивилизация, прибыв на ещё молодую планету, начала беспощадно уничтожать ядовитые растения и хищных животных. Человек — царь природы, однако.
  • Что характерно, эта цивилизация происходит с соседней умирающей планеты, жизнь на которой сохранилась только в подземных городах. Такими темпами у них скоро будет две умирающие планеты.
    • Вот только умирает она не по причине истребления экосистемы, а из за банального остывания звезды по мере её старения и вызванного этим ледникового периода. И этот же процесс сделал обитаемой более близкую к солнцу «утреннюю звезду».
• Похожее есть и у Ефремова в «Туманности Андромеды», ради защиты людей и полезных животных. Причём герои истребляют не паразитов и переносчиков инфекций вроде иксодовых клещей, а крупных хищников вроде головоногих (и это не контроль численности хищника, а именно тотальное уничтожение). Обоснуй: те осьминоги были инвазивными, т. е. не частью экосистемы, а пришлыми существами, угрожающими её стабильности (о них и говорят, что они там обнаружились недавно, а не были всегда), так что истреблять их не менее разумно и экологично, чем кроликов в Австралии.
  • Ну, есть версия, что та Земля не очень давно пережила ядерную войну. Вполне возможно, что не все экосистемы находятся в достаточно устойчивом, сбалансированном состоянии — поэтому люди вынуждены жестко контролировать имеющиеся.
  • Дойлистский обоснуй: охотиться на клещей совсем не так героично и круто, как на гигантских осьминогов. Этот подвиг Геркулеса что-то слишком похож на Авгиевы конюшни.
  • У Ефремова же в том же самом эпизоде: тем же самым юношам поручили ещё и возродить древнее искусство этнических танцев. Нет, самим танцевать не надо (в ЭВК мужчины в принципе не танцуют профессионально). Нужно отобрать артистов, реконструировать технику и подобрать или сочинить музыку. Но ребята всё равно говорят о задаче со смущением: девчачья работа! Наши современники в недоумении: что девчачьего в гендерно-нейтральной должности творческого руководителя?
• Братья Стругацкие, «Стажёры». Хорошие люди истребляют на Марсе гигантских пиявок в окрестностях научной станции. Да, они опасны для людей, но их разносят ракетами, не задумываясь о возможных последствиях для экологической обстановки, и даже не пытаясь хотя бы часть захватить, чтобы изучить. Когда Бориса Натановича в оффлайн-интервью спросили «Что за фигня, автор?», он ответил, что да, сейчас самому вспоминать дико, но тогда никто особо не задумывался над вопросами истребления видов.
  • «Жук в муравейнике». В счастливом мире Полудня удивительно много советских реалий 1970-х. Несмотря на официально объявленное равенство и многообразие культур, мальчик, пока находится в воспитательных учреждениях, не может отрастить волосы даже до плеч. Зато может объявить девочку на три года младше своей собственностью, избивать её за неповинование, а когда она, уже подростком, попробует разорвать отношения — запугивать её имитацией самоубийства, а администрация интерната ничего не замечает и девочка даже не пытается жаловаться. Даже если предположить, что Майя склонна драматизировать и вообще выдумала свою историю, довольно странно, что эта склонность не была распознана ещё в подростковом возрасте и Майе не прописана регулярная терапия у психотерапевта (общество явно достаточно богато, чтобы обеспечить). Добренький учитель Сергей Павлович Федосеев, когда его бывший ученик, ныне кадровый агент внедрения и сотрудник элитной спецслужбы, начинает его троллить, утихомиривает кадрового разведчика оплеухой. Учёные исследователи не могут попасть в музей внеземных культур, потому что там без предупреждения начали готовить новую экспозицию (а вот сотрудники спецслужб проходят без вопросов). А уникальной способностью прогрессора является способность «принимать мгновенные решения в острых ситуациях и сначала действовать, а уж потом разбираться» (видимо, такие очевидные вещи, как предварительная разведка, стратегическое планирование операции и инструктаж агента перед внедрением являются в Мире Полудня настолько запретным знанием, что оно недоступно даже для такого заслуженного агента, как Каммерер).
• В. Драгунский, «Поют колёса — тра-та-та» — автор правки, будучи младшим дошкольником, прочёл этот рассказ и был в полном когнитивном диссонансе. Как так, мальчик разговаривает с незнакомцем и ещё берёт от него что-то?
• Ю. Домбровский, «Хранитель древностей» и «Факультет ненужных вещей» — для современного читателя, привыкшего искать компромисс и ценить комфорт, главный герой выглядит неуживчивым мудаком, который делает всё, чтобы унизить окружающих и рассориться с ними. А между тем это типичный человек 1930-х, не ждущий милости от природы и беспощадный к врагам революции. В чекисты тоже шли не марсиане, а как раз вот такая ретивая молодёжь, которая хотела навести порядок.
• Владимир Савченко, «Новое оружие» (1966) — обогрев полей путём облучения мезонами (хотя бы и сквозь всю Землю) (а американцы, конечно, тем же способом намереваются тут всё спалить). «За перевалом» (1984) — а здесь уже бездумный обогрев (то самое глобальное потепление) наделал бед на многие века вперёд — ну зато хоть на пороге апокалипсиса буржуёв изничтожили, а там уж и коммунизм построить несложно.
• А. Фин, «Автофон». Рассказ написан в 1980-х. В одном из эпизодов обычный советский школьник Слава Коротков находит бесхозный фрагмент ЭВМ, весящий 62 кг. Он решает забрать себе радиодетали из него (чтобы потом меняться со сверстниками), но кто-то из одноклассников думает, что Слава старается на благо сбора металлолома классом. Дальше Слава чувствует себя и размышляет как преступник, чем выводит автофон из строя. Современным детям (да и родителям), живущим при капитализме, не понять, что плохого в том, что Коротков решил с найденного устройства открутить ценные элементы и потом менять их на что-то другое. Тем более что блок памяти ЭВМ давно уже никому не нужен. Сбор металлолома, кстати, тоже не сильно пострадал бы от этого — масса всей электроники, скорее всего, не превысила бы и половины массы блока. Тем более, что нередко в реальной жизни при сборе металлолома все печатные платы, провода и проч. выбрасывали в мусор. Хотя в рассказе сказано, что электронике тоже находили применение, поскольку время действия — ближайшее (на момент написания) будущее.
  • В картине мира автора правки, самое постыдное в этой ситуации — вовсе ее вероятная предыстория. Забросить списанное промышленное оборудование куда попало вместо отправки на утилизацию или хотя бы вывоза на свалку — это безответственность, а если оно действительно так ценно, как считают герои (в принципе, при правильной переработке, вполне вообразимо: в электронике содержится достаточно много ценных металлов) — еще и бесхозяйственность. А если дело было не так — не правы уже все участники (а не только Слава), что сдали в металлолом непонятно, что, вполне возможно, еще кому-то нужное. Впрочем, тут оба сценария возможны и в наше время.
• Владислав Крапивин, «Оруженосец Кашка». Главный герой мечтает купить яхту (игрушечную) и пытается заработать, торгуя на железнодорожной станции луговой клубникой. Однако первые же потенциальные покупатели, бродяги-романтики с гитарой наперевес, устраивают юному «рыцарю наживы» разнос за то, что он — вот подонок! — хочет получить деньги за собственноручно собранные ягоды. Сами, впрочем, не отказываются от дармового угощения. Советская мораль рассматривала частную торговлю как необходимое зло: продавать ягоды или грибы пассажирам проходящих поездов было простительно тёмной старухе, но для пионера — лютый позор. В девяностые юный бизнесмен встретил бы сдержанное одобрение: молодец парень, семье помогает. А во вставшей с колен России Кашка рисковал попасть в милицию/полицию за незаконную торговлю, а потом к нему домой наведалась бы комиссия по делам несовершеннолетних, сотрудники которой задали бы его бабушке много вопросов о причинах эксплуатации детского труда и вовлечении несовершеннолетнего в противоправную деятельность.
• Сергей Белоусов, «Приключения Печенюшкина». Один из самых запомнившихся автору правки примеров — это как старшая сестра говорит младшей «сперва умойся: руки грязные, рожа зареванная — смотреть противно». Ну и в чём дело, обычные отношения старший-младший w:сиблинг, так? А дело в том, что Лиза говорит это Алёне с папиной интонацией. Хорошо папа детей воспитывает. Знает, что сказать ребёнку в окончание ссоры. Сейчас читать несколько дико, но тридцать лет назад это было скорее нормой.
  • Фактически это и сейчас очень распространено, и если автору текста выше это кажется чем-то не слишком хорошим, то многие сочтут это нормой воспитания.
  • Без знания контекста вообще трудно сформулировать отношение к этой фразе. Фраза как фраза. Вполне может быть уместна для успокоения капризящего или истерящего на пустом месте ребёнка, если характер ребёнка делает эту фразу действенной. Если кто считает, что капризящих или истерящих на пустом месте детей не бывает и что у всего есть серьёзная на взрослый взгляд причина, так это противоречит личным детским воспоминаниям автора правки.
• Внутримировой пример в серии романов «Волкодав». Кровный враг главного героя, кунс Винитарий, еще в молодости заработал себе прозвище Людоед, вкусив плоти поверженного врага (в ритуальных целях). Его соплеменник, пересказывающий эту историю Волкодаву, так и говорит — мол, в старые времена его поступок сочли бы вполне достойным героя, а вот современники не оценили.
• Сергей Лукьяненко:
  • «Геном» — опять внутримировой пример. Главный герой, как и все общество будущего, спокойно относится к гомосексуальности и некоторым сексуальным перверсиям (правда, ему не нравится Геронтофилия, но это скорее дело вкуса). Он даже не против приятно провести время с девушкой-подростком, что в целом норма для раннего (до «Дозоров») творчества самого Лукьяненко. В будущем вообще мало сексуальных запретов — по существу, табуировано только изнасилование. Но когда он узнаёт, что женщина, с которой он говорит, кормила детей грудью, он на мгновение не может сдержать отвращения. Сама героиня поясняет, что она воин и должна быть «автономной» во всём, пусть даже ради этого придется кормить детей своей плотью, словно каннибалов.
    • Геронтофилия вполне могла бы зайти, если бы он не находился в тот момент под действием спецпрепаратов. Он только к зоо- и алиенофилии не склонен по тексту. А кормление грудью его, наоборот, только возбудило.
  • «Тени снов» — по мнению священника, в убийстве нельзя обвинить человека, честно работающего телохранителем или… киллером.
  • «Фальшивые зеркала» — это же насколько зажравшимся «новым русским» был Чингиз, что звонил по мобильному телефону из дома и в многопользовательской игре купил виртуальное оружие за реальные деньги?
    • В том мире вроде как все, что в Глубине, покупается за реальные деньги. Правда, многие элитные товары стоят крайне дёшево. А вот пепси-кола бесплатная, зато кока-кола — столько же, сколько в реальности. А что касается звонка с мобильного из дома — вы помните чингизову квартиру? Там Леонид заблудиться боялся.
    • В том-то и дело. В современном мире, с его давно вытеснившими обычные телефоны мобильниками и постоянными известиями типа «На игрорынке X доспех паладина Y стоит теперь столько-то доната», эти претензии к Чингизу уже не воспринимаются как серьёзные и скорее всего автор правки выше имел в виду именно это. По-хорошему, выделить бы слова про «зажравшегося» ссылкой «сарказм», что ли, чтобы путаницы не было.
      • Это все же не столько про изменившуюся мораль, сколько про изменившиеся реалии. Ситуация классическая — пока что-то является дорогостоящим предметом роскоши, его потребление осуждается. Когда доступность этого чего-то растет, потребление перестает осуждаться. Не потому, что мораль изменилась и неразумную расточительность больше не осуждают, а потому что потребление данного конкретного товара перестало быть неразумной расточительностью.
    • В конце 1990-х онлайн-игры были уделом немногочисленных гиков, котировавших именно «честную добычу лута», и для них покупка снаряги за реальные деньги казалась натуральным читерством. Более того, в первые годы (первая половина нулевых) с этим пытались бороться и WoW и Lineage II, баня торговцев и требуя закрыть «черные рынки лута и игровой валюты». Но сейчас проблему решили по принципу «не можешь победить — возглавь» и появился тот самый донат и прочее.
    • Тут скорее не изменившаяся мораль, а датировка по электронике пополам с тропом Телеграф, телефон и бильд-аппарат.
• Роберт Ибатуллин, «Роза и Червь» — мораль космиков будущего сильно отличается от морали землян настоящего. Нагота больше не считается постыдной — наоборот, неприлично быть одетым («Если прячешь тело, значит с ним что-то не так»). Распространён промискуитет — правительственные встречи оканчиваются оргиями, — а также бисексуальные связи.
• Александр Конторович, «Серый цикл» — подсвечивается, что человек XX—XXI века людей для альтернативного средневековья является носителем серобуромалиновой морали.
• Вадим Проскурин, цикл «Путь индюка»  — тут политик из времён заката и деградации космической когда-то империи попадает в тело своего далёкого потомка, во времена, когда деградация зашла весьма далеко и уже разворачивается обратно. Древнего предка крайне удивляют обычаи его потомков: так, орки получают первый сексуальный опыт с козами, съедают своих мертвецов, а имуществом (кроме лошадей) у них владеют женщины. «Обычные», по-прежнему разумные люди тоже изменились: свободно курят траву и опиум, но опасаются алкоголя.
• «Васюткино озеро» Астафьева. Будь рассказ опубликован в наши дни — автора бы просто затравили. Тринадцатилетнего мальчишку одного отправляют в глухой неокультуренный лес (куда смотрит ювенальная юстиция!). С огнестрельным оружием (про школьные расстрелы автор не слыхал)! Автор с явной симпатией описывает, как мальчик мелкооптовыми партиями отстреливает уток и глухарей (зоозащитники негодуют!). Оскудение популяции рыбы в Енисее автора волнует исключительно с точки зрения недостаточного улова местной бригады рыбаков (экологи тоже негодуют). И мало того — главный герой, обнаружив лесное озеро, в котором нашла убежище енисейская рыба, сдает это озеро той самой бригаде рыбаков, так что скоро и в озере рыбы не останется (экологи негодуют еще громче).
• «Чудотворная» В.Ф. Тендрякова - советский роман, посвященный борьбе школьной учительницы Прасковьи Петровны, идейной атеистки, с религиозным дурманом. Героиня, подаваемая как положительная, устраивает прессинг ребенка из верующей семьи и даже насильно забирает его из дома (что он воспринимает как «арест»). Напиши это современный автор - сочли бы топорной антиатеистической пропагандой.
• Михаил Веллер, «Памятник Дантесу» — по мнению золотой молодёжи конца XX века Пушкин Дантеса на дуэль вызвал из-за пустяков. Да и сам виноват, надо было самому Наталье Николаевне верность хранить, пусть ты и мужчина.

Зарубежная литература

• Йозеф Плева, «Маленький Бобеш» — автор повести преподносит как акт самопожертвования то, что дедушка Бобеша отдал внуку на билет в цирк десять геллеров, предназначенные для покупки табака. В итоге мальчик идёт в цирк бесплатно, как отличник учёбы, и сам покупает дедушке табак в подарок. Современный читатель будет неприятно удивлён тем, что семилетнему малышу продали в лавке табачные изделия, а также вряд ли удержится от мысли, что если бы дедушка вовсе не притрагивался к табаку, то Бобеш мог бы не только чаще бывать в цирке, но и питаться получше.
• Кен Кизи, «Пролетая над гнездом кукушки» — современный читатель обычно не замечает, за что угодил в тюрьму обаятельный великовозрастный хулиган Мак-Мёрфи или уверен, что за драку. На самом деле…

«	— Макмерфи Рэндл Патрик. Переведен органами штата из пендлтонской сельскохозяйственной исправительной колонии для обследования и возможного лечения. Тридцати пяти лет. Женат не был. Крест «За выдающиеся заслуги» Корее — возглавил побег военнопленных из лагеря. Затем уволен с лишением прав и привилегий за невыполнение приказов. Затем уличные драки и потасовки в барах, неоднократно задерживался в пьяном виде, аресты за нарушение порядка, оскорбление действием, азартные игры — многократно — и один арест… За совращение ма… — Совращение? — встрепенулся доктор. — Совращение малолетней… — Хе. Это им воткнуть не удалось. Девчонка не стала показывать. — …Девочки пятнадцати лет. — Сказала, что ей семнадцать, док, и очень хотела. — Судебный эксперт установил факт сношения… В протоколе сказано, неоднократного.	»

• Кэтрин Патерсон, «Мост в Терабитию»: родители Джесса не одобряли его дружбу с Лесли — они опасались, что раз их сын дружит с девочкой, он может быть геем! Возможно, в 1970-е годы такое мнение и было распространено, но современный читатель сочтёт родителей героя полными кретинами.
  • Но в глубинке, что российской, что американской, такой стереотип сохраняется и сейчас, хотя может иметь иную форму. Много общаясь с девочкой, мальчик не столько покажет себя маленьким рыцарем, сколько научится у нее плохому, т. е. будет плакать в тех ситуациях, когда ему надо проявлять твёрдость и т. п., и вырастет мямлей и слюнтяем.
• Стивен Кинг, «Тёмная Башня» — внутримировой пример: Эдди и Сюзанна, призванные из разных временных периодов XX в., расходятся в восприятии названий негроидной расы. Для Сюзанны, выросшей в 1950-60-е, слово «ниггер» мягче, чем «чёрный», для Эдди (как и для нас) — наоборот.
• Ларри Нивен, «Летающие колдуны» — ещё один внутримировой пример: «сейчас уже мало кто отправляет жён на сбор провизии в оковах». Да и рабовладение, похоже, становится чем-то малоприличным: протагонист давно уже не видел невольничьих караванов.
• Брайан Олдисс, «Ещё один „Малыш“» — в будущем люди утратили большинство современных нравственных и моральных ограничений и просто наслаждаются жизнью. Например, столетие бомбардировки Хиросимы отмечают праздничной ядерной бомбардировкой на бис. Одна из руководителей рекламного агентства, придумавшая это и добывшая бомбу, в конце рассказа отправлена в секретарши… к очень озабоченному мелкому начальнику. За то, что другой сотрудник додумался раньше неё. А бомбардировка так понравилась всем, кроме японцев, что решено было повторить на бис… девятого августа.

«	— Какое преступление вы совершили? — спросил я. Он ответил спокойно и горько: — Это не имеет значения. Я же говорил: преступления одного века служат примером героизма в другом. Если бы моя попытка удалась, потомки славили бы мое имя. Но я потерпел неудачу.	»
— Пол Андерсон, «Этап»