Паргоронские байки/Том 1

Стройплощадка, наденьте каску! Эта статья сейчас в процессе написания. Автор планирует нечто объёмное и застрачивает сюда текст по частям. Пожалуйста, дождитесь завершения работы, и только потом редактируйте: не создавайте неудобства себе и автору.

Это подстатья-включение в основную: Паргоронские байки. Плашки и навигационные шаблоны тут не нужны.

Демон в шкатулке

Рассказывает Янгфанхофен.

Гохерримша Рикашьянамас — самая юная из действующих вексиллариев, путешественница и книгочейка — возвращается в Паргорон с очередной охоты, как вдруг до неё доносится астральный зов. Отыскав его источник, девушка обнаруживает шкатулку, в которой сидит ещё один демон, да не какой-нибудь, а тот, по которому читатели успели уже соскучиться — Пазузу. Сторговаться о цене освобождения с кондачка не получается, так что Рика прихватывает шкатулку с собой.

В Паргороне она сообщает Пазузу радостную весть о падении Лэнга и грозится бывшего архидемона продать, если не поделится душами, оставшимися в его распоряжении. А ещё — обнаруживает, что несколько воительниц из её легиона пропали без вести, причём в самом Паргороне. Гибель была бы ещё объяснима, это гохерримам по должности положено, а вот пропажа настораживает. Наведя справки, Рика выясняет, что офицеры пропадали не у неё одной, а взаимно поделившись кое-какой информацией с вершительницей из Сальвана, где тоже пропали несколько небожительниц, приходит к выводу, что в деле замешан барон-гхьетшедарий.

Ей, с одной стороны, везёт: первый же посещённый ею подозреваемый, Вудамман, и оказывается виновником. Раньше этот старик Похабыч довольствовался смертными и низшими демоницами, а употребив их по назначению, даже возвращал обратно, порой с подарками, но теперь ему захотелось экзотики и он перешёл на более-менее равных противниц. Рику он одолел хитростью, подсыпав ей ларитрин — экстракт живой ларитры, лишающий демонической силы, — отобрал клинок и некоторое время пытал и насиловал в подвале, пока гохерримша не сумела добраться до шкатулки и выпустить Пазузу. Тот с энтузиазмом выщипал Вудамману лишние лапы, а Рика тем временем дотянулась и до клинка, так что на неё нападать Пазузу уже постремался. Сторговались на том, что она представит его демолордам, а те, когда он немного поделился, присудили ему гхьет и изрядную часть счёта покойного барона. Теперь он лечится от ПТСР после заточения и оставляет Янгфанхофену на чай зубы — валюту Лэнга. Хэппи-энд.

• Дорого-богато — именно в таком стиле обставлено жилище Вудаммана.
• Злодей сдулся — в Лэнге Пазузу был полноценным архидемоном, хоть и из слабейших, а вот в Паргороне на демолорда уже не наскрёб — только на аристократа, пусть и одного из величайших титулованных.

Великая охота

Рассказывает Янгфанхофен

Тасварксезен — отставной вексилларий, ныне известный зрелищными охотами, и жертвой одной из них стал Майно Дегатти. За ним гонится орава верховых гохерримов и почётный гость — Хальтрекарок с жёнами. Понимая, что скоро его настигнут, волшебник совершает финт ушами: берёт в заложники любимую жену демолорда Лахджу и прячется в свой дом-кошель, а кошель роняет в реку.

В кошеле Лахджа знакомится с Дегатти и его фамильярами, пытается торговаться, буянить, но маг сажает её в вазу-поглотитель, а добравшись до Мистерии, отправляется в специализированные лавки, пытаясь продать. Поскольку Лахджа не усмирена, да к тому же непонятного вида, цену, которую он ломит, ему нигде не дают — максимум процентов шестьдесят. А деньги магу были нужны позарез — он как раз недавно крупно проигрался. Тогда Дегатти заключает с демоницей договор: она выполняет ему традиционные три желания и получает свободу.

Первым желанием Лахджа наводит мага на пиратский корабль, который сама же когда-то потопила, и помогает добыть оттуда золото. В процессе она знакомится с фамильярами Дегатти и даёт им имена: пса нарекает Тифоном, коня — Сервелатом, попугая — Матти, енота — Ихалайненом (змей от имени отказался, а у кота Снежка имя было и раньше — он сам выпросил). Вторым желанием — стрясает «долг» с царя-дракона Орказарока, памятного по «Апофеозу». А третье… с третьим они затянули, потому что решили передохнуть, немного потратить добытые богатства, и отправились на курорт. Где между ними случилось то, что не могло не случиться в таких обстоятельствах, причём удивительно нежно и трепетно для таких искушённых в интимном смысле товарищей.

Вот только Хальтрекароку, который о пропавшей жене благополучно позабыл, как раз в это время сделал втык Гаштардарон: мол, не хрен собачий пропал, а любимая жена, и не у пацана, а у демолорда — так поди и верни, а то ладно бы над тобой одним потешались (ты всё равно не замечаешь), но ведь и над всем Паргороном тоже! Воленс-неволенс Хальтрекарок перебарывает лень и забирает Лахджу, в обмен даже сам выполнив третье желание Дегатти — снять с него все претензии от Паргорона. Напоследок Лахджа успевает что-то сказать, но маг этого уже не слышит.

• Беременность блокирует смену пола — ну, пол Лахджа, предположим, не меняет, но вот что превращаться во время беременности стало труднее — замечает и не распространяет метаморфозы дальше конечностей, а то как бы чего не вышло.

Рыцарь и ведьма

Рассказывает Дегатти.

В тёмные века, сильно после падения Парифатской Империи, молодой, но уже бывалый рыцарь Ульганд из знатного рода Локателли странствует по родному королевству и истребляет чудовищ где по заданию местных властей, а где по просьбе неравнодушного населения. В результате недоразумения (принял удиравшую от местных вампиршу за человека и был ей дран, а ими, вообразившими его защитником нечисти, бит) оказывается в гостях у бейлифа провинции, и тот даёт наводку на разбуянившуюся в одном селе ведьму.

Со слов местных выясняется, что ведьма ни в чём не виновата по уважительной причине, да и была она бабулей мирной и даже полезной. Беды начались, когда на смену ей пришла наследница — девка и посевы портить взялась, и молоко у коров в змеином облике сосать, и даже парня одного лишила мужской силы. Рыцарь отправляется к её жилищу и аккурат успевает подстрелить ведьму, в облике крылатой твари терзающую одну из деревенских жительниц. Деваха принимает человеческий облик, рыцарь заковывает её в корониевый ошейник и не спеша отправляется за наградой.

По пути выясняются любопытные подробности. Так, бесчинства с погодой Ирошка творила не по злобе, а по неопытности — не справлялась с чарами. Змей она подкидывала местным ещё до того, как поступила в ученицы к старой ведьме — обычное детское хулиганство, которое средневековые дебилы раздули из мухи в слона. Оскоплённый мужик вообще сам виноват, а пострадавшая деваха — альфа-сука местечкового разлива, наклеветавшая на ведьму из зависти, ибо в неё был влюблён парень, от самой альфа-суки воротивший нос. И вообще в пути Ирошка проявляет себя доброй и образованной, хоть и языкастой девицей. Ульганд, в свою очередь, тоже не дурак и не садист, её по мере возможности от народного гнева прикрывает, а поняв, что справедливого суда над ней ни от бейлифа, ни от короля не дождёшься — заворачивает прямо из-под городских стен и везёт Ирошку в родовой замок.

Там они прячутся какое-то время: Ирошка трудится на поварне и почитывает книги из господской библиотеки, а Ульганд слушает магофобские беседы отца и его гостей и всё больше разочаровывается. Зато до него доходит слух об острове Мистерия, где магов вроде как не то что не преследуют — там они даже правят. Он решает отвезти Ирошку туда, и они отправляются к морю в надежде сесть на корабль, идущий в Мистерию.

Однако ближе к морю, у древнего потухшего портала времён Парифатской Империи, их настигают королевские рыцари. Ульганд, пытаясь защитить Ирошку, лишается в бою кистей обеих рук, и пару волокут к костру. Вот только девушка за прошедшее время овладела чарами куда лучше — так что в последний момент приращивает Ульганду вместо рук еловые лапы, которыми он раскидывает рыцарей. Покуда те хлопают ушами, пара успевает выгадать минуту, чтобы добежать до портала — и с помощью старинных имперских информационных кристаллов, подаренных не знавшим им цены отцом Ульганда, Ирошка умудряется открыть переход. Пропустив пару, портал захлопывается у преследователей перед носом, а рыцарь и ведьма оказываются у точно такого же портала на искомой Мистерии. Немного погодя они женятся. Хэппи-энд.

• Удар ниже пояса — именно туда метит копьём Ульганд в битве с великаном. А когда исполин схватится за пах и потеряет равновесие, то получает уже по жизненно важным местам.

Хлебный голем

Короче, Склихосовский! Сказки врут. Колобок всех сожрал.

Рассказывает Бельзедор.

Луктацио Клабб, придворный маг крохотного нищего королевства, мучается от отсутствия самореализации: по специальности он големодел, а по договору не может оказывать услуг никому, кроме королевского двора, которому големы нужны не так уж часто. А поскольку платят чародею сдельно, живёт он впроголодь. Однако в какой-то момент его посещает муза, и он создаёт (это ему не запрещено) голема просто так. Причём не каменного, не металлического и не глиняного голема — а хлебного!

Голем, которому создатель дал имя Калач, получается неладно скроен, да крепко сшит: от отсутствия формы его раздуло при выпекании, к тому же внутри он остался сырым — однако помимо характерной для голема мощи он оказался необыкновенно умён, ибо маг зачаровал каждую изюминку из тех, что в него замешал. В нём быстро зародилось самосознание, он начал учить слова… а потом случайно выпил бутылёк мановосполнителя и на эйфории удрал.

Клабб отправляется в погоню и выясняет, что Калач быстро катится от плохого к ужасному: местную куртизанку перепугал до полусмерти, местного лесника (и по совместительству волколака) разорвал напополам, ганзу троллей-наёмников мало того, что перебил, так ещё и разоружил, воткнув гвозди из их дубин себе в рот, а залётной кицунэ попал на зуб, но продрал ей бок и выбрался. На этом месте создатель его настиг, а Калач слёзно вопросил, зачем тот сделал его столь аппетитным, и в убеждении, что «папа» тоже хочет съесть его, первым откусил ему голову.

Кстати, у Рудазова уже было рукотворное чудовище, начавшее убивать всех вокруг, включая собственного создателя, из-за логической ошибки. Палач-Калач, Калач-Палач… неспроста рифмуется, ох, неспроста…

Долг палача

Рассказывает Янгфанхофен.

В вексиллария Тавантиканду — светскую львицу, прозванную Королевой Танца, влюбляется гохеррим Бракиозор, Палач Паргорона — угрюмый и нелюдимый демон, выполняющий при верхушке Паргорона именно те самые функции. Оказывает ей знаки внимания, которые трогают её тем сильнее оттого, что он этого, мягко сказать, не очень умеет; распугивает назойливых ухажёров (некоторых — прямиком на Кровавый Пляж); и, в общем-то, всё идёт к тому, что Тавантиканда готова отбросить гордость и принять его предложение руки и сердца — покориться такому самцу даже ей не зазорно.

Беда только в том, что Королева Танца давно и прочно увязла в заговоре, который плетёт демолорд Худайшидан — первородный гохеррим, рассчитывающий сковырнуть нынешнюю верхушку Паргорона и угнездиться на ней сам, учредив военную диктатуру соплеменников-гохерримов. Завлекать в этот заговор возлюбленного Тавантиканда отказывается — Бракиозор истый патриот Паргорона и верен официальным властям, а соскочить самой мешают собственная гордость и страх, который внушает ей Гниющий Князь. В итоге очередной завербованный ею гохеррим попадается Бракиозору, а тот, разумеется, сдаёт его ларитрам. Они, прошерстив разум бедняги, мигом выясняют подробности заговора, и Худайшидан вынужден действовать здесь и сейчас в надежде взять нахрапом там, где недобрал подготовкой.

Бунт проваливается с треском. Легионов поднялось меньше четверти, покушения на самых влиятельных демолордов не удались, Гаштардарон, на чей авторитет командующего планировал опереться Худайшидан, его посланника просто прибил и к тому же велел всем лояльным легионам запереться в казармах. Бунтовщиков разбивают негохерримские войска, Гниющего Князя подвергают показательной казни. Тавантиканда спешно пакует чемоданы, когда по её душу является Бракиозор. Следует поединок, в котором оба побеждать не хотят, а проиграть не могут. В ответ на просьбу возлюбленной хотя бы не поглощать её душу Палач закрывает глаза, позволяя ей сбежать. Вместо этого Тавантиканда сама подставляет шею под его меч.

Бракиозора за участие в раскрытии заговора производят в демолорды и вручают долю покойного Худайшидана. Он выбрасывает меч, которым убил возлюбленную, куда-то за Кромку (как выяснилось, на Рари) и решает сковать себе новое оружие. На мечи он больше смотреть не хочет, а вот топор для палача в самый раз.

Хальтрекарок идёт в гости

Рассказывает Янгфанхофен

Лабиринт Хальтрекарока закрыт на ремонт — а весь Паргорон привычно ждёт его шоу. Поэтому для разнообразия демолорд решает сменить формат — и отправляется в гости к собратьям-демолордам и берёт у них интервью в прямом эфире. Последним он навещает своего ущербного, но горячо и взаимно любимого брата Фурундарока, над которым устраивает весёлую, как ему казалось, шутку. Фурундарок, естественно, не прощает и не забывает.

На очередном представлении Величайший Господин предлагает брату выкурить кальян. Хальтрекарок, сделав затяжку, на миг теряет сознание — и обнаруживает себя головой в мусорном баке, лишённым демонической силы. Кругом к тому же какой-то незнакомый мир (очередная итерация матушки-Земли), где на голого мужика реагируют со всей адекватностью: скручивают и сажают в психушку. По счастью, за бортом XXI век, карательная психиатрия давно отжила своё, так что обращаются с Хальтрекароком хорошо, да и он сам, отойдя от шока, ведёт себя вполне адекватно — разве что наотрез отказывается носить одежду. К тому же несколько раз его навещает Фурундарок — позлорадствовать. На попытки Хальтрекарока его поймать психиатры, разумеется реагируют смирительной рубашкой.

Однако Балаганщик принимает удивительно здравое решение быть хорошим поциентом, и всё налаживается. Он даже приударяет за симпатичной докторшей, приставленной к нему. Та держится в строго профессиональных рамках (хотя про себя атлетичным демолордом и любуется), но к Хальтрекароку относится с участием, и потому идёт навстречу, когда он просит себе сэндвич. Если гхьетшедарий съест своё любимое блюдо, эффект ларитрина (которым Фурундарок лишил брата сил) спадёт.

Кое-как выждав сутки, чтобы бигмак стал в полной мере вчерашним, Хальтрекарок возвращает себе силы. Всё, что было в палате, он пожирает, соседям и санитарам подчищает память, а приглянувшуюся докторшу Лахджу забирает с собой в Паргорон в качестве очередной жены.

Гребни

Рассказывает Янгфанхофен.

Волшебник-сыщик Репадин Жюдаф прибывает в вольный город Смутжек, в котором несколько лун назад начали пропадать обыкновенные расчёски. Нечёсаное население страдает и не спускает глаз с единичных сохранившихся гребней, торговцы несут убытки, цирюльники гребут золото лопатами. А самое примечательное — никто никогда не видел пропажи, гребни исчезают, только когда их теряют из виду. Плюс к тому, у духов, на общении с которыми специализируется Жюдаф, именно в момент пропаж возникают провалы в памяти, так что помочь не могут и они.

Местный домовой утверждает, что его коллеги также ни при чём, однако сообщает, что они в последнее время испытывают чувство, как будто в подотчётные им дома проникает чужак. Проведя несколько следственных экспериментов, Жюдаф склоняется к версии о призывающем заклинании, настроенном на определённые параметры предмета, и очерчивает границы, в которых оно действует. Получается круг — логично предположить, что ответ следует искать в его центре.

В центре круга оказывается заброшенный дом, а в нём Жюдафа встречает демолорд Гариадолл, он же Великий Шутник — один из величайших гхьетшедариев. Он очень древний демон, ему давным-давно всё обрыдло, и даже насилие и разврат уже не приносят былой радости, так что приходится придумывать всё более заковыристые игры — вот, например, лишить целый город гребней. Однако после разоблачения ему становится уже неинтересно — настолько, что он даже не трогает испортившего веселье Жюдафа — и демолорд покидает город.