Мертвецы не возразят
| « |
И кто кого переживёт — Тот и докажет, кто был прав, когда припрут. |
» |
| — Владимир Высоцкий, «Кругом пятьсот» | ||
Персонаж уверен — обоснованно или нет, — что он единственный выжил из некоей группы. (Не обязательно большой — двое тоже группа). А значит, обстоятельства его выживания и смерти остальных будут известны только с его же слов. И никто не помешает описать их слегка — или не слегка — отличными от реальности. Например, приписать себе чужие (или вовсе вымышленные) заслуги. Или наоборот — свалить на других свои косяки. Или «скромно» умолчать о своей роли в гибели остальных… Словом, рассказать можно что угодно: ведь мертвецы возразить не смогут!
Удастся ли этот обман, и если да, то как его следует оценивать — зависит от того, какую басню хочет рассказать нам автор. Во всяком случае, есть немало способов разоблачить ложь: можно найти следы или предметы, противоречащие словам выжившего; можно заметить нестыковки в самом его рассказе; наконец, кто-то из погибших может оставить предсмертную записку а то и вовсе выжить вопреки всякой уверенности лжеца.
Инверсия тропа: выживший рассказывает всё абсолютно честно — но ему не верят. Может быть, правда выглядит слишком невероятно; а может быть, слушатель просто чрезмерно подозрителен. А подтвердить рассказ опять-таки некому…
Ну и да, в определённых жанрах мертвецы ещё как могут возразить.
Примеры[править]
NB: к этому тропу можно с той или иной натяжкой отнести уйму детективов — ведь убийца всегда лжёт о своей роли в смерти жертвы. Поэтому из детективов просьба приводить только особо примечательные примеры. Точно так же не стоит без нужды добавлять ситуации убийства свидетелей.
Фольклор[править]
- Келпи — враждебный людям водяной дух из шотландской мифологии в облике коня, который увлекает забравшихся на него путников в воду, топит и пожирает. И да, всегда свидетель этого — единственный, кто не сел на этого коня.
- Анекдот про тёщу, которая отравилась грибами. Она ещё и вся в синяках, потому что отказывалась есть эти грибы.
Театр[править]
- Станислав Лем, радиопьеса «Лунная ночь» (подробнее в этой статье) — как минимум один из персонажей рассчитывает именно на это. А возможно, и оба.
Литература[править]
- Толкин, «Хоббит» — Голлум без конца твердит, в том числе самому себе, что кольцо досталось ему в подарок на день рождения. Технически да, просто кузен дарить не хотел…
- Каверин, «Два капитана» — Ромашов бросил Саню на верную смерть (хотел сам убить, да духу не хватило) — а Катю уверял, что, напротив, пытался его спасти. Упс, это оказался как раз тот случай, когда «погибший» выжил…
- Вадим Шефнер, «Единственный с корабля» — безобидный вариант. Лирический герой сам указывает, что поскольку он единственный выжил в кораблекрушении — его рассказы «о союзниках и врагах, о скитаньях по белу свету» подтвердить или опровергнуть попросту некому.
- Дэвид Дрейк, «Кризис» — капитан, единственный выживший с корабля, утверждает что корабль захватил пират и убил остальных. Командиры знают, что этот пират так себя не ведёт, и понимают, что капитан корабль уничтожил сам, но поскольку его все считают героем из-за того, что он сбежал с важной информацией, суд приходится отложить.
- Роберт Сильверберг, «Как хорошо в вашем обществе» — субверсия. Сбежавший после путча президент коротает время космического перелёта в беседах с «матрицами личности» как известных людей (вроде Платона и Шекспира), так и своих родных и соратников (многие из которых на тот момент уже убиты путчистами). Но все они говорят беглецу только то, что он хочет услышать — что, сбежав, тот поступил правильно и мудро.
- «Хроники странного королевства» — Артуро обвиняет Кантора в избиении и ограблении и уверен в своей безнаказанности, потому что сам же его заказал наемным убийцам.
Телесериалы[править]
- «Мастера ужасов», эпизод «Возвращение домой» — инверсия. Право же, не стоило политикану говорить от имени погибших солдат… А его руководителям уж тем более не стоило фальсифицировать результаты выборов, на которых эти самые восставшие покойники проголосовали за их оппонента.
Музыка[править]
- Владимир Высоцкий, «Кругом пятьсот» — субверсия, ибо до смертоубийства не дошло, но размышления лирического героя вполне соответствуют теме (см. эпиграф).