Концентратор ненависти/Литература

Это подстатья к статье Концентратор ненависти. Навигационные шаблоны и плашки здесь не нужны.

Примеры

Отечественная

• А. Беляев, «Голова профессора Доуэля» — главгад Керн и врач-преступник Равино.
• «Хранитель Мечей» — отец-экзекутор Этлау, бесчеловечный отморозок, промышляющий адовыми зверствами и приправляющий их высокопарной болтовнёй о смирении и добродетели (причём он в это и сам верит). Пример, впрочем, спорный, поскольку имел нехилый фандом. Причём ещё до того, как итоге раскаялся и совершил поворот направо кругом.
  • Этлау, хоть и ловит злодейские мячи как заправский баскетболист, почти с самого начала переходит в разряд великолепных мерзавцев, и Фесс поминутно отдаёт должное его силе воли, магической силе и преданности своему делу. Вряд ли он планировался как ненавистный читателю. А вот маги Радуги поначалу подаются именно такими.
• И. Стаднюк, «Война» — подполковник (впоследствии разжалованный в майоры) Алексей Алексеевич Рукатов: совершенно некомпетентный офицер, трус, доносчик и самоуверенный мерзавчик с больным самолюбием.
• В знаменитом цикле Бориса Акунина «Приключения Эраста Фандорина» таковых набралось с лихвой:
  • «Азазель» — Пыжов, эталонный псевдомилый злодей, любящий посюсюкать перед жертвой.
  • «Турецкий гамбит» — полковник Лукан, самовлюблённый мачо-пустозвон, вдобавок ко всему, ещё и предатель (нет, Анваром оказался не он, а д'Эвре, однако даже киношный Анвар-Перепёлкин, лишённый благонамернных мотивов выглядит приличней).
  • «Смерть Ахиллеса» — изверг и садист Миша Маленький и предатель Хуртинский.
    • При этом главного антагониста романа, Ахимаса Вельде, профессионального убийцу-наёмника, в конце хочется пожалеть.
  • «Пиковый валет» (из дилогии «Особые поручения») — парвеню Еропкин, статский советник, изверг, садист и полное чудовище. При этом очень религиозен, верный прихожанин, блюдёт пост, истово молится и тому подобное, отчего кажется ещё мерзее.
  • «Коронация» — великий князь Симеон Романов. Зюкин про себя отмечает, что такого человека трудно любить даже родным. И с этой оценкой сложно поспорить.
  • Но рекорд побили надворный советник Ижицын из «Декоратора» и пристав Солнцев из «Любовника Смерти». Самоуверенные карьеристы, ради повышения готовые пойти на меры, едва ли отличающие их от таких чудовищ, как Декоратор, который не вполне вменяем, и Хитровский Слепитель, которым всё же двигал нетипичный для чудовища мотив.
• Лев Давыдычев «Лёлишна из третьего подъезда» и его кукольная экранизация «Петькины трюки» — Сусанна Кольчикова. Автор периодически разрушает четвёртую стену, чтобы сообщить читателям, как сильно она его раздражает (хотя при этом ближе к концу он признаётся, что ему её чуть-чуть жаль — «не одна же она виновата, что выросла злой девчонкой»).
  • Но для читателей гораздо большими концентраторами являются родители Петьки-пары.
• Владимир Винниченко, «Федько-халамидник» — Толя, сын хозяина дома, в котором арендовали квартиру родители Федьки. Тихий, спокойный, воспитанный и послушный мальчик, который, однако, хотел научится крутости у того же Федьки. Пытаясь научится быть крутым, Толя всегда попадал в неприятности, в которых тот всегда обвинял главного героя, более честного и менее подверженного стукачеству. Однажды весной Толя и Федька поспорили на ножик и чижа соответственно со стороны каждого, что Федька сможет перепрыгнуть на другой берег реки и назад по растаявшему льду. Естественно, Федька смог пройти, но Толя решил понтонуться и тоже перейти таким образом. Неожиданно Толя оказался слишком трусливым, чтобы с одной льдины перепрыгнуть на другую, и Федька побежал его спасать, сам упав в воду. Когда пришли мама Федьки и папа Толи, Толя тут же начал подставлять своего спасителя, обвиняя того в том, что это он бросил того в реку. Федька, который не любил подставлять, тут же взял вину на себя. Заболев из-за попадания в холодную воду и будучи избитым отцом «за плохое поведение», Федька умер через три дня. Толя только выглядывал из окна на похороны халамидника, а затем начал играть с чижом, который он «честно выиграл» в пари с главным героем.
• Лидия Чарская «Записки маленькой гимназистки» — Матильда Францевна.
  • У неё же «Записки институтки» — Лидочка Маркова, она же Крошка.
• В. Железников «Чучело» — Дима Сомов, Валька-Живодёр и Шмакова.
• М. Магомедов «Тулпар» — Дарбиш.
• «Ветер и Искры» — Митифа. Автору понадобилось полное чудовище, у которого главный герой сможет отжать тело для воскрешения возлюбленной.
  • Рован тоже подходит. Как и Проказа. И Мать Ходящих Цейра Асани.
• А. С. Пушкин «Капитанская дочка» — Швабрин, не зря же автор дал ему такую гордую фамилию.
• «Хроники странного королевства»: Артуро Сан-Барреда, эталон. Введённый изначально как соперник харизматичного антигероя Кантора на любовном фронте, он быстро продемонстрировал зашкаливающие трусость, подлость и глупость. Блай, Скаррон и даже Харган превосходят его масштабом злодейства, но Артуро попросту мерзок.
• «Отблески Этерны» — Август Штанцлер. Нет такого читателя, которому бы не хотелось прибить этого старого больного человека бесчестного интригана, если уж не прямо с первой книги, то со второй-третьей — точно.
  • Ричард Окделл же! Туп, самоуверен и в силу этих качеств демонстрирует позицию «Я хороший, мне всё можно», даже после того, как переходит моральный горизонт событий.
    • Правда, у Окделла есть и фанаты, и просто сочувствующие ему люди. Ведь сабжем он стал в основном по авторскому произволу, а так изначально имел и положительные черты. Чёрствым идиотом и фанатиком, правда, был с самого начала. Но мог бы исправиться, если бы автор (явно по причине личной неприязни к персонажу) не стала его активно очернять.
    • А уж его матушку, Мирабеллу Окделл, и вовсе ненавидят все. Она была религиозной фанатичкой, третировала семью, сыграла немалую роль в том, что Ричард вырос тем, чем вырос и даже отравила коня своей дочери только за то, что его подарил ненавистный ей Рокэ Алва. Даже её муж предпочёл смерть на благо революции жизни с такой женой!
      • Коня никто вообще-то не травил, он умер от колик, вызванных грубым кормом, к которому породистое животное было не приучено (другое дело, что кто бы научил его хозяйку воспринимать доводы разума, в такой-то семье). Кстати, её муж, по крайней мере, имел возможность устроить личную жизнь — к любовнице-лесничихе ездил, не таясь, не мешала даже «великая любовь»… отнюдь не к жене, а к некоей Айрис Хейл, в честь которой велел назвать старшую дочь. Объяснив при этом, почему он этого хочет. В общем, муж и жена — один Леворукий, и есть мнение, что если бы Эгмонт употреблял свой половой орган по прямому назначению, то имел бы шанс получить брак в духе Неда Старка. Как подсветил Бертрам Валмон, «от человека, чей герб украшает дикая свинья, можно ожидать лишь свинства и дикости».
        • Сказал человек, у которого на гербе собаки… Но, кроме шуток, неверность как жёнам, так и мужьям среди дворянства Талига не просто обычное дело, а практически норма. А Мирабелла повёрнутой на нравственности (в своём понимании) была даже в юности, а может быть, уже тогда и с головой у неё было не всё в порядке. Так что супружеское счастье с такой женой было априори исключено для любого. Эгмонта можно сравнить не с Эддардом, а с воспитателем того Джоном Арреном, мужем немногим более, чем Мирабелла, нормальной Лизы (и все помнят, чем там кончилось). Кроме того, Мирабелла в молодости разорвала помолвку с неким Пуэном, потому что тот, по словам Эйвона, «запятнал себя связью с куртизанкой». Не затем ли Эгмонт рассказал невестушке об Айрис Хейл, что надеялся, что она поступит так же и сама от него откажется? Но не вышло… Видимо, где какой-то Пуэн, а где целый герцог и Повелитель.
      • Добавлю: религиозность Мирабеллы очень специфическая. Когда Луиза объясняет ей, что её взгляды не соответствуют даже её собственной конфессии, Мирабелле, похоже, наплевать. Такая вот религиозная фанатичка, которой безразлична религия. То ли ханжество, то ли ультракатакомбная церковь, но в любом случае лицемерие.
        • Лицемеркой она была бы, если бы держала семью в чёрном теле, а сама втихаря развлекалась совсем неподобающе своей вере. Однако же ни за чем таким не замечена. Так что не лицемерка, просто женщина с вывернутыми мозгами.
  • Не забудем и Альдо Ракана. В первой книге он мил и обаятелен, хотя кажется пустоватым бдительному глазу, но дальше постепенно превращается в натурального копиркина Джоффри.
    • А потом кардинал Левий на пальцах докажет, что «каким он был, таким он и остался».
• Татьяна Корсакова, «Миллионер из подворотни» — мать главной героини.
• Вениамин Каверин, Два капитана — Гаер Кулий, отчим главного героя. Домашний тиран и садист, издевавшийся над пасынком и падчерицей с полного бездействия их матери. И к тому же белогвардеец.
• Ирина Волынская, Кирилл Кощеев, «Сивир» — жрица Синяптук, отвратительная толстуха, несправедливая наставница, Садистка, способная кого-нибудь сжечь заживо с «довольной улыбочкой, как у мэнквихи-людоедки», и просто самоуверенная замерзавка. Похожа на роулинговскую Долорес Амбридж, как бы не копиркин её.
• Всеволод Великанов, «Лига Зла», «Охотник на демонов» — Сантим, командир отряда наёмников. Высокомерен, часто прибегает к насилию к своим подчинённым, полон ненависти к главному герою и даже два раза пытается его убить. Второй раз оказывается смертельным для Сантима.
• Гавриил Троепольский «Белый Бим Чёрное Ухо» — концентратор на концентраторе сидит и концентратором погоняет. Но Тётка вне конкуренции.
• Метавселенная Рудазова
  • Цикл «Архимаг» — Трой, очень грамотно, чуть ли не по методичке выписанный концентратор ненависти. Злой колдун, садист, псевдомилый злодей, уверенный в своём праве на беспредел ещё похлеще Креола. Сравниться с ним по мерзости мог бы разве что Антикваро Мразь, но он персонаж эпизодический, а Трой — долгоиграющий и подробно раскрытый во всей своей отвратительности.
  • «Паргоронские байки» — Хальтрекарок. По словам Ксении Рудазовой, авторы сами не ожидали, что демолорд получится настолько токсичным чмом, и проще было использовать его как есть, чем переписывать (хотя в «Семье волшебников» он таки пытается эволюционировать в немного более достойную личность). Достаточно сказать, что сабжем он является даже на фоне гораздо более тёмных персонажей, таких как Гламмгольдриг или Клюзерштатен. ИЧСХ, поначалу Хальтрекарок выглядит просто бонвиваном с ветром в голове, а те черты, что делают его КН, раскрывает перед читателем очень постепенно — точно так же, как подобные личности не сразу проявляются и в жизни.

Зарубежная

• Колин Уилсон. «Мир Пауков. Пустыня». Ингельд. Просто Ингельд. Мало того, что эта тупая сука и вконец избалованная истеричная мразь, использующая людей, камень на шее остальных и вообще, так ещё и трепло (прикинулась беременной, чтобы с колоссальным риском для жизни всех остальных приютивших её людей попасть к своим, которые, в отличие от пустынных суровых людей, терпят подобные выходки со стороны своих женщин). Не зря во второй книге цикла «Мир пауков», «Крепость», персонаж был, (после полного достижения своих личных целей, после которого ещё и выставила помогавших ей тиранами и сволочами, обвинив их во всём мыслимом и немыслимом!) к облегчению читателей и автора, понявшего, что с Джа-Джа слегка переборщил, убран из повествования в первой же части книги.
• «Илиада» — Парис.
• Мифы Ктулху — Йа’Голонак. Даже другое полное чудовище — Ньярлатхотеп вызывает меньше отвращения.
• В творчестве Толкина — Тьма во всех проявлениях, и в первую очередь орки.
  • Что характерно, в некоторых случаях часть читателей либо принялась восхищаться крутизной врагов, либо обелять их. При том, что ни для того, ни для другого в каноне поводов нет, то есть совсем.
  • Как сказать. Немногочисленные эпизоды с бытовым общением орков прописаны Профессором настолько хорошо, что орки получились более человечными, чем пафосно-возвышенные идеальные во всём эльфы и благородные люди.
  • Ближе всего к людям нашего времени у Толкина все же хоббиты. А сходство с орками, которые то переругиваются, то дерутся, то норовят друг друга подставить… кому нравится такая человечность, тому нравится.
  • Именно поэтому контраст между орками обычными и отрядом изенгардских урук-хай сильно сыграл в пользу последних. Настолько, что их предводитель Углук стал достойным противником аж для Эомера.
• Фрэнк Херберт «Дюна» — Раббан Харконнен и Питер де Вриз. Мелочные подонки и садисты, оттеняющие своим ничтожеством гнусного, но всё же крутого барона, который расценивает их как расходный материал. Барон даже планирует их использовать именно как буквальные концентраторы ненависти — чтобы пролить всю кровь их руками, а потом демонстративно казнить и заменить на адекватного Фейд-Рауту.
• «Гарри Поттер» — Долорес Амбридж, ещё один эталон. Даже лорд Волдеморт и все его Пожиратели Смерти вместе взятые не вызывают столько ненависти, сколько эта мерзкая тётка. Даже сама Джоан Роулинг признала ее самой тяжелой частью работы.
  • А до её появления таким был Северус Снейп. Не просто так его перевели Злодеусом Злеем. Снейпомания началась только после выхода четвёртой книги, а в первых трёх Северус просто козёл слизеринокозлый. Да и в шестой книге Роулинг ему козлизма добавила.
  • Кормак Маклагген мог бы стать чем-то подобным, если бы Роулинг его роль увеличила. Этот парень «в кадре» вообще ничего хорошего не делает.
  • Гнусная папарацци Рита Скитер тоже подходит.
  • Как и оборотень Фенрир Сивый. Каннибал, псих с топором, не щадящий даже детей, да ещё и с замашками педофила. Впрочем, попадаются отдельные личности, реагирующие на его действия в стиле «Ну и жесть! Чувак, давай, жги ещё!»
  • И Вальбурга Блэк сюда же. Впрочем, её иногда жалеют.
  • В ту же копилку и Пэнси Паркинсон. Причём Роулинг не скрывает, что списывала её с одноклассниц, которые над ней издевались.
  • Ну и про Марволо Гонта забывать не стоит. Достаточно сказать, что этот моральный урод несёт ответственность за то, что Том Реддл стал Волан-де-Мортом и спровоцировал две войны, желая власти и бессмертия.
  • А вот Драко Малфой относится ко второй группе. Тем более что в итоге он исправляется.
• «Песнь Льда и Пламени» (и её сериальная адаптация) — принц, а затем король Джоффри Баратеон, эталонный представитель. Малолетний садист и придурок на троне, умудрившийся заставить себя ненавидеть не только большинство читателей/зрителей, но и значительную часть персонажей, из-за чего, когда этого паршивца таки отравили, мать Джоффри Серсея является единственной, кто грустит о его смерти.
  • Там же — не менее, а то и более жестокий садист и мастер пыток Рамси Сноу/Болтон (в сериале меньше, чем в книге) и подлый мстительный старикан Уолдер Фрей. Хотя у Рамси, как ни странно, есть и поклонники.
  • Да и Грегор «Гора» Клиган, хотя в сравнении с предыдущими является довольно эпизодическим персонажем.
  • Король-попрошайка Визерис Таргариен начинает бесить читателя еще задолго до того, как Джоффри показывает свое истинное лицо. Надменный и глупый, уверенный, что все ему вокруг должны только из-за его королевского происхождения, свысока относится к племени дотракийцев, от которых, при этом, ждет помощи в войне за престол, и совершенно по-свински обращается со своей сестрой. В конце концов, от благородного кхала Дрого получает то, на что с таким упорством нарывался.
• А. Сапковский.
  • «Сага о ведьмаке»:
    • Риенс, жалкий колдунишка-недоучка, мелочный садист и просто гнусный моральный урод. Даже конченные отморозки Лео Бонарт и Вильгефорц симпатичнее этой сволочи. Они относятся ко второй категории.
    • В меньших масштабах — сапожник Козоед, отравивший беременную дракониху и по этому поводу рвущийся в драконоборцы. Последние его презирают в порядке корпоративной зависти (если все начнут травить драконов, недолго и по миру пойти!), а Геральт сотоварищи — за тупость и апломб. Когда этого жлоба съедает Виллентретенмерт, не жалко ни разу.
      • Понятно, что мнением окрестных крестьян, которых этот сапожник со товарищи практически спас от дракона (если бы не вмешалась одна фиолетовоглазая стерва, Трём Галкам был бы однозначный каюк), блахародные доны совершенно не интересовались.
  • «Сага о Рейневане» — епископ Конрад Олесьницкий, абсолютно аморальная мразь, свято уверенная в собственном праве творить что угодно и с кем угодно — он же епископ Силезии и родич династии Пястов. Организует разбойные нападения, держит монашек в качестве наложниц, в массовом порядке ставит на костёр заведомо невинных людей, не говоря уж об «обычных» политических убийствах и заказных судебных процессах — и всё это не ради высшей цели и даже не ради самого зла, а просто потому что может. При чтении отдельных эпизодов с его участием рука сама тянется за гуситским цепом.
• «Малазанская книга павших» — престарелый тёмный маг Бидитал. Полное чудовище и педофил, делающий своим жертвам женское обрезание.
• Стивен Кинг:
  • «Зелёная миля» — Перси Уэтмор. Даже Дикий Билл вызывает меньше омерзения. Дикий Билл — явный псих, что с него взять? Полоумный и есть полоумный. А Перси — гораздо более вменяем, при этом злобный садист и мажор, полагающий, что родство с губернатором позволяет ему делать всё что угодно.
  • «Оно» — Патрик Хокштеттер. Даже Генри Бауэрс не вызывает столько отвращения, сколько этот малолетний подонок, а Оно, на его фоне — вообще, великолепный мерзавец.
  • «Кэрри» — мать главной героини Маргарет Уайт, поехавшая религиозная фанатичка, и альфа-сука Крис Харгенсен.
  • «Мгла» — миссис Кэрмоди. Просто миссис Кэрмоди.
• Р. Л. Стайн, «Маска одержимости» — Чак и Стив.
• «Сумерки» — Джеймс.
• «Хроники Края» — Одноглазый Голдерайс. На секунду, убил девушку, которая ждала своего капитана и главного героя первой трилогии более 60 лет, за несколько минут до его появления. А его самого наделил дефективным бессмертием и заточил в темницу на 300 лет.
• Робин Хобб, «Сага о живых кораблях» — Кайл Хевэн. Корабельный тиран, ханжа, сексист, совершенно отвратительный отец и работорговец, лишённый каких бы то ни было моральных принципов.
• «Коты Воители», первый цикл — Частокол. На взгляд автора правки даже такой деспот, как Звездолом, на его фоне смотрится чуть ли не великолепным мерзавцем, а Звездоцап почти антизлодеем.
  • Частокол, конечно, мерзок, но, справедливости ради, он зависел от Звездоцапа, своего бывшего наставника, как Голлум от Кольца. Или как Угрюмый Носорог от Чёрного Мамонта. И, подобно им же, после гибели своего покровителя превратился в ничто, даже его бессмысленная попытка убить Огнезвёзда — скорее от мортидо, чем от подлинной жажды мести. А Звездоцап потом, встретив Частокола в Сумрачном Лесу, его ещё и прогнал от себя. Жалкая судьба, на самом деле.
  • Для английской части фэндома концентраторами ненависти являются Уголек и Чистое Небо.
• Пирс Энтони, «Хтон» — внутримировой пример. Миньонетки — раса телепаток, то ли питающихся чужой ненавистью, то ли просто любящих, когда их ненавидят, и потому всеми силами стремятся создавать себе именно такую репутацию. Причём физические проявления такой ненависти они переносят легко, поскольку вообще обладают повышенной выносливостью и регенерацией, а уже насытившаяся ненавистью миньонетка превращается в практически неубиваемого терминатора. От любви же они испытывают боль и погибают, так что полюбить миньонетку — значит убить её, даже если и пальцем не тронешь.
• «Орден Манускрипта» — алхимик Прейратс, граф Фенгбальд и Инч — местная гремучая смесь из Грегора Клигана и Рамси Болтона (вернее, это Мартин на них разделил персонажа, так как книгой Уильямса вдохновлялся).
• «Королевская битва» — Кинцапу Сакамоти (в манге — Ёнэми Камон), инструктор Программы. Что интересно, его киношный аналог, учитель Китано, под троп не попадает и даже не является однозначным чудовищем.
  • Из учеников отличились Кадзуси Ниида и Тошинори Ода, по сравнению с которыми даже Мицуко Сома — великолепная мерзавка, не говоря уже о Кадзуо Кирияме.
• Д. Коллинз, «Лаки» — Сантино Бонатти. Полное чудовище, которое бьёт и оскорбляет всех своих женщин и который ради того, чтобы сделать больно ГлавГероине, похищает её сына Робби и подопечную Бриджит, при этом угрожает убийством мальчика и пытается изнасиловать девушку. Так что смерть от выстрела Бриджит стала слишком лёгким наказанием для такого подонка.
  • Там же Олимпия Станиспулос. Ещё в школьные годы вела себя как альфа-сука и избалованная мажорка, зная, что папаня всегда отмажет. А во взрослом возрасте интересовалась только славой, мужчинами и наркотиками (которые в итоге её и отправили на тот свет), винила всех окружающих в своём ожирении, манипулировала мужем Ленни, не упускала случая унизить свою бывшую подругу Лаки, игнорировала Бриджит за исключением тех редких случаев, когда хотела поиграть ненавистную её роль хорошей матери и после смерти отца волновалась лишь из-за того, что посчитала свою долю в наследстве слишком маленькой.
• Сара Джио.
  • «Солёный ветер» — полковник.
  • «Фиалки в марте» — Дженис и Бобби.
    • Что до второго. Если то, что он со скандалом выгнал жену, изменившую ему с любимым мужчиной, ещё можно понять, то тот факт, что он разлучил жену с дочерью и решил настроить девочку против матери, не поддаётся никакому оправданию.
  • «Утреннее сияние» — Наоми.
• Ю Несбё, цикл о Харри Холе:
  • С «Красношейки» по «Пентаграмму» — Том Волер, козёл, закоренелый расист, соперник Харри Холе, а ещё руководитель организованной контрабанды оружия через неонацистские группировки и заказчик убийства Эллен Йельтен.
  • В той же «Красношейке» — неонацист Сверре Ульсен, руками которого Волер устранил Эллен.
  • Начиная с «Леопарда» — Микаэль Бельман, глава КРИПОСа (Национальной службы уголовных расследований), эталонный образец высокопоставленного «оборотня в погонах».
• Цикл «Ересь Хоруса» по Warhammer 40000 — Эреб. Лоялисты ненавидят его за то, что он переманил на сторону Хаоса Лоргара и Хоруса. Хаоситы — за то, что он предательски убил Аргела Тала.
  • Туда же — Тифус Странник. Был псайкером в Гвардии Смерти — легионе, ненавидящем псайкеров. Тщательно сей факт скрывал. Поклонение Нурглу скрывал тоже. Фактически из-за него легион и принял благословения Дедушки. В среде бэколюбов на пару с Эребом разделяет гордое звание «Максимального Х@илы».
    • Ну, вообще говоря, свои поклонники у Тифуса есть. По одной простой причине: он мрачная и крутая личность. Судите сами: когда всех бойцов Гвардии Смерти терзали отвратительные личинки и все они хотели только сдохнуть, Тифуса точно так же терзали, но он нашёл в себе силы подняться и крикнуть: ЕЩЁ!!!. Победил в поединке не кого-нибудь, а Гурона Чёрное Сердце. При личной встрече с демоническим примархом своего легиона объяснил тому, что не будет сражаться вместе с ним и что он думает о самом примархе и о его решениях. И, как любой Лорд Хаоса достаточного калибра, он подчинил (в его случае — заразил) миллиарды смертных. И да, он гордится тем, что из-за него легион принял благословения Дедушки! В общем, мрачная, символизирующая смерть личность, достойная сией нежной песенки. Кстати, Максимальным Х*илой именуют одного Тифуса, Эреб удостоился звания «пид@р».
  • Туда же Фулгрим — лоялисты его и так не любили изначально, как отступника и впоследствии демонпринцессы демонпринца, а у хаоситов на него зуб за то, что именно его стараниями легионы разделились на лоялистов и отступников поровну — на момент начала событий Ереси большинство легионов твёрдо поддерживало Хоруса, а связь с запершимся на Терре Императором несколько утеряло. Феррус Манус до определённого момента был на стороне Воителя, а вызванный на Терру Рогал Дорн прямо говорил, что готов наплевать на вызов, развернуть Фалангу и двинуться на помощь брату, если тот только попросит. Однозначно на стороне Императора на тот момент стояли только вечно цапающийся с другими примархами Лемонграсс Леман Русс, которому в принципе было без разницы, против кого биться, если это укрепляет политические позиции его легиона, и к тому моменту уже заработавший ушат отцовского неодобрения Магнус Алый, которого отступники изначально считали вообще приоритетной мишенью, а потому были неслабо удивлены, когда он к ним присоединился. Но Фулгрим рассорился с Феррусом Манусом, чем запустил раскол среди примархов, в результате чего Железные Руки, Саламандры и Имперские Кулаки пошли против Хоруса и его сподвижников.
• Эльдарская трилогия Гэва Торпа в той же вселенной — эльдарский пиратский принц и просто сказочный долболоб Арадриан. И да, по итогам финала — практически Кармический Гудини.