Паргоронские байки/Том 2

Это подстатья-включение в основную: Паргоронские байки. Плашки и навигационные шаблоны тут не нужны.

Магия крови

Рассказывает Янгфанхофен.

В державе кобринов, Империи Великого Змея, человеки люди живут на правах рабов. Красивый юноша Кеннис прислуживает престарелой чародейке Эстерляке — готовит, убирается, ходит за домашним василиском по имени Тварька, но главное — хозяйка шутки ради обучает его травничеству и «змеиному колдовству», как политкорректно называется у кобринов магия крови и манипуляция праной (жизненной энергией). И всё бы было хорошо, но Эстерляке уже за триста, и в один прекрасный день она умирает от старости. Чтобы не быть принесённым в жертву на тризне или не отправиться горбатиться на плантациях, Кеннис решается на побег. Собрав пожитки, он добирается до моря, переплывает пролив, отделяющий родной болотистый остров Ильтохидена от материка Сурении, и отправляется бродяжничать.

Пространствовав несколько лет, на очередной стоянке он встречает старичину Дзо — престарелого огра, тоже бывшего раба, а теперь травника и мало-мало колдуна. К общему удовлетворению, Кеннис поступает к Дзо в услужение — прибирать дом, собирать травы, позже — и помогать в зельеварении, а потом и учиться огрскому колдовству. Но если сам Дзо всегда призывает духов с оглядкой, то Кеннис увлечённо экспериментирует. Дожив до тридцати семи лет и выучившись у Дзо всему, что тот знал, Кеннис решает снова уйти и крадёт из тайника гохерримский клинок — но, не удержавшись, заглядывает в потайной раздел колдовской книги, который огр ему всегда отказывался показывать. За этим делом его застаёт хозяин — и Кеннис, подзуживаемый клинком, убивает его раньше, чем успевает понять, что тот даже не нападал.

Ещё шесть лет наш герой (хм!) отшельничает, расшифровывая записи старичины Дзо, и наконец решается на ритуал призыва демолорда. Но не конкретного, а хоть какого-то — и силою рандома на него решает откликнуться демолорд Совита, мисс Фансервис всего Паргорона, повелительница инкубов и суккубов. Она позволяет загадать три желания, и Кеннис требует вечной жизни, волшебства, какого больше нет ни у кого, и абсолютной власти над своим родом. Совита всё это охотно исполняет и вдобавок проводит с Кеннисом ночь любви (ЧСХ, первую в его жизни), но по её завершении выпивает из колдуна всю кровь и угощает его капелькой своей.

Около года Кеннис валяется замертво, продолжая вяло мыслить. Но потом на него случайно набредает успешно поохотившийся Тварька, кровь добычи падает на «труп», и тот начинает двигаться и говорить. По пути домой Кеннис обнаруживает интересные новинки: он не видит своего отражения в ручье, не может перейти текущую воду, солнце ему неприятно, а еда не утоляет голода… в отличие от крови. Испытав отвращение к своей новой сущности, новоиспечённый вампир последовательно пытается удавиться, зарезаться, отравиться, устроить самосожжение, утопиться… с одним и тем же результатом. Отчаявшись, он бросается на осиновый кол — но тот лишь отправляет его в летаргию, и когда древесина сгнивает, Кеннис пробуждается опять. Что ж, раз не получается умереть — придётся жить дальше. Он высасывает несколько лесных зверей, а потом, поборовшись с инстинктами и проиграв — деревенского мальчика. Несколько дней он упивается (в обоих смыслах) кровавой вакханалией, высасывая добычу досуха, но потом учится владеть собой, а заодно выясняет некоторые вещи: так, колдовать с помощью «присвоенной» крови гораздо легче (да своей у него теперь и нет), но годится только кровь теплокровных — кобрины, к примеру, несъедобны. А ещё он влюбляется в крестьянскую девушку Инеиду и начинает с ней встречаться, вешая на уши романтическую лапшу о пробудившейся от любви человечности. Он даже приглашает её полетать и приносит в хижину старичины Дзо, а там, проголодавшись, убеждает поделиться кровью. Но прана, отданная добровольно, так даёт ему по мозгам, что Кеннис чуть не высасывает девушку совсем — и, спохватившись, пытается вернуть часть выпитого, поделившись с ней собственной кровью по кобринской методе. Через три дня выясняется, что она сама обратилась в вампиршу. Убить Кенниса из мести не получается, так что Инеида соглашается поговорить — но кровососов прерывает нашедший хижину кобринский патруль. Кеннис пытается вместе с девушкой скрыться в Тени, но случайно обнаруживает среди гончих василисков Тварьку и выдаёт себя. Патруль он вырезает, однако у офицера оказывается серебряный меч, и у Инеиды получается об него убиться…

…ненадолго. Она приходит в себя на корабле, на котором Кеннис и две новые его супруги плывут к дальним берегам, где живут только теплокровные, в надежде основать там новую страну. Спойлер: у них получится.

• Копиркин — Тварьку отличают от петушка Хэй-Хэя только убийственный взгляд и злобность, а так — то же самое тупое до жизнеспособности курлыкало с гребешком.
• Кровавый навет — на Парифате распространено мнение, будто вампиров создали кобринские колдуны. А пошло оно от версии истории Кенниса, которую он рассказывал Инеиде — этих колдунов он приплёл, чтобы не упоминать Совиту и то, что у него с ней было. В итоге это кобринам припоминают даже спустя тысячелетия, когда они давным-давно не раса господ, а всего лишь захолустный народ, ничем кроме древности похвастаться неспособный.
• Пасхальное яйцо — имя самого будущего царя вампиров, конечно. Фанаты давно ждут в очередной книге вопля: «Они опять убили Кенниса! Сволочи!»

Рождение демона

Рассказывает Янгфанхофен.

Уже хорошо знакомая читателю Лахджа грустно хиккует в своей комнатке во дворце Хальтрекарока. Надежды на то, что он отпустит её добровольно, нет, сбежать самой — а долго ли она проплутает по Паргорону одна и без оружия, высшие силы выручать жертву демона отчего-то не спешат, и даже стокгольмский синдром не вырабатывается — очень уж Хальтрекарок тупой. Соседка по комнате Сидзука — бывшая японская студентка, а ныне футанари — старается поддержать подругу. Мало-помалу та всё же начинает получать удовольствие, подбирает к демолорду ключики и растёт в рейтинге жён (который Сидзука, удивительно тонко чувствующая капризы Хальтрекарока, составляет, чтобы знать, куда в первую очередь пробиваться). Прикинув кир к носу и побывав свидетельницей (а пару раз — и жертвой) жестоких розыгрышей наложниц из высших демониц над простолюдинками и смертными, Лахджа решает, что лучшим выходом будет тоже сделаться демоницей. Выбрав удачный момент, она выпрашивает это у Хальтрекарока, и тот отправляет её к Мазекресс. Мать Демонов втягивает Лахджу в свою утробу и маринует там почти год.

На выходе получается демоница, знакомая нам по «Криабалу» — фигуристая блондинка с серебристой кожей, хвостом и крыльями… а также с лёгкой амнезией, проходящей лишь постепенно, и недодушенной человеческой совестью в глубине души. У подножия Мазекресс Лахдже встречаются такие же, как она демоны, называемые фархерримы. Одного из них, напавшего на неё с неясной целью, она убивает в порядке самообороны, ещё один пытается её догнать, и убегает в лес. Там она вспоминает, что является женой Хальтрекарока, и осваивается с выданными по его заказу Ме — регенерацией и метаморфизмом. Возвращается она неспешно, по пути учась летать и охотиться и к тому же заблудившись, но в конце концов выходит к Мпораполису — неофициальной столице Паргорона. Поплутав ещё и по городу, в особенности рынку, Лахджа наталкивается на Эль Безеф — ларитру-изгоя, и, удирая от неё вбегает в лавку бушука по имени Узур. Он, узнав, кто к нему попал, счастлив оказать услугу жене самого Хальтрекарока и подкидывает её во дворец, где сдаёт с рук на руки соплеменнику — бухгалтеру демолорда Совнару. Тот охотно препровождает Лахджу к супругу — и та, взглянув на Хальтрекарока демонскими глазами внезапно видит его недостатки гораздо более терпимыми, а достоинства — значимыми.

Болезнь чакр

Рассказывает Дегатти.

Плезия Лиадонни, за пределами Мистерии прозванная Чудесницей, страдает от болезни чакр — своего рода духовного рака, иногда поражающего чародеев. Болезнь эта не лечится — либо проходит сама собой, либо убивает носителя, но в данном случае есть ряд нюансов. Нюанс первый: у Лиадонни болезнь почему-то сопровождается неконтролируемыми выбросами волшебства, как у детей. Нюанс второй: Лиадонни — лауреатка премии Бриара первой степени, то есть волшебница буквально чудовищной мощи. Как следствие, всё, на чём она задерживает внимание, хаотично оживает, разрушается или превращается во что-то иное — и с каждым приступом эффект всё сильнее.

Её коллеги — президенты других университетов Мистерии и примкнувший к ним предыдущий лауреат Инкромодох Мазетти — собираются в консилиум. Способов излечения придумать так и не удаётся, подарить Лиадонни милосердную смерть волшебники тоже не решаются, и сходятся на том, чтобы, как только прекратится очередной приступ, вывести её в портал и услать на комфортный необитаемый остров. Войдя к пациентке, чтобы сообщить ей это, они обнаруживают, что к ней приходила её последняя дочь — и попала под импульс, превратившись в нечто вроде торговца Гарольда. Лауреатка соглашается удалиться в изгнание — но прямо посреди пути приступ начинается опять, прикосновение Лиадонни дестабилизирует портал, и её закидывает не на остров, а на материк, в Долину Тысячи Трав, занятую аж шестью королевствами.

Мистерия срочно отправляет агентов на поиски — но Лиадонни наглухо закрылась от поисков, а тем временем в долину начинают просачиваться порождённые ей аномалии. Местные короли на предупреждения об опасном соседстве ожидаемо не реагируют. В конце концов, оперативник Найм Сарразен находит Лиадонни, чудовищным усилием воли сдерживающую болезнь внутри себя, и сообщает, что её дочь скончалась, передавала, что любит, и ждёт её на той стороне. Лиадонни наконец позволяет себе умереть — и высвободившейся аномалией накрывает почти всю долину. С тех пор (а прошло порядка тысячи лет) это место, названное Чудоземьем — этакий чародейский аналог Зоны.

Амулет Феникса

Авруг — мистерийский бакалавр из народа симов — направляется на полевую практику, чтобы получить степень лиценциата. Куратором его назначен Йонкрайрод Россильяни — лауреат премии Бриара второй степени и первый кандидат на первую. Оба они — маги-местники, колдующие посредством волшебного дерева — грамадеваты. У Авруга оно ещё маленькое, помещающееся в горшке, а у Россильяни — огромное, и вокруг него раскинулся настоящий Чудесный Лес.

Россильяни ищет способ усовершенствовать амулет Феникса — артефакт, дающий ретроактивное бессмертие — и сделать его многоразовым. Авруг случайно запарывает важный ритуал — и обнаруживается, что он это самое ретроактивное бессмертие в его ходе обрёл. Когда проходит первоначальный испуг, маги начинают увлечённо экспериментировать, убивая Авруга раз за разом различными способами.

В конце концов Россильяни направляет практиканта в земли, населённые дикими элементалями — а сам смотрит его глазами и слышит его ушами. Элементали какое-то время увлечённо убивают Авруга — а потом утаскивают и бросают в жерло вулкана. В этот момент Россильяни понимает, что мана, за счёт которой воскресает Авруг — его собственная: во время неудачного ритуала Россильяни фактически сам стал живым амулетом Феникса. Он пытается разорвать контакт, но сим умирает и воскресает быстрее, чем Россильяни успевает это сделать, а мана у него практически не кончается, так что Авруг бесконечно умирает и воскресает в недрах планеты, а Россильяни бесконечно это видит, пока не теряет сознание. Конец немного предсказуем.

Демон и дева

Клюзерштатен — пока ещё не демолорд, а пария, попяченный из всех легионов за соответствующий морде характер, решает со скуки прошвырнуться по Парифатской республике. Подышать неосквернённым воздухом, а если повезёт — накормить клинок парой троек душ. Его внимание привлекает компашка юных студентов школы волшебства: близнецы Бриар и Брокар, девушка последнего целительница Гуади и их друзья. На Гуади-то Клюзерштатен и западает в расчёте пошатнуть её чистоту и прибрать девушку к когтям.

Сперва он, обратившись человеком и представившись как Нетатш Резюлк, пытается соблазнить её подарком: Гуади долго копила на важный для учёбы артефакт, Книгу Тайн, вынужденная пользоваться библиотечной — а когда наконец-то смогла её себе позволить, то из жалости отдала младшекурснице, которая библиотечную необратимо посеяла. Но от «мэтра Резюлка» Гуади подарка не принимает, а прозрачные намёки на продолжение знакомства тихо, но твёрдо отклоняет. Клюзерштатен пытается сделать то же самое руками её однокурсника Эльбиноми, но тот золотой молодожоп и всё запарывает. Тогда Клюзерштатен является Гуади во сне — сначала невинно-эротическом, потом пугающе-грязном, но его прерывает появление кавалерии в лице сальванских небожителей, и теперь прямо трогать девушку ему нельзя — морду набьют, а могут и в Хиард законопатить. Клюзерштатен снова пытается натравить на неё Эльбиноми — у того как раз поставлено на поток заманивание и овладевание не ожидающих этого провинциалок. Правда, на вечеринку Гуади явилась с Брокаром, но его удаётся нейтрализовать, подсыпав что-то в кальян. Однако когда Эльбиноми уводит подпоенную Гуади к себе и уже было стягивает штаны, будущий демолорд испытывает ревность и вместо этого имеет самого Эльбиноми, а наутро нашёптывает оклемавшейся парочке ревнивые подозрения насчёт друг дружки. Вот только юные чародеи не лыком шиты и распознают, что это мысли не их. Снова фиаско.

В честь праздника зимнего солнцестояния близнецы отправляются со своими девушками на двойное свидание на сезонную ярмарку. Молодые люди веселятся, покупают сувениры, посещают аттракционы; Брокар выигрывает Гуади игрушку — плюшевого василиска… а когда девушка отворачивается, «Нетатш Резюлк» превращает парня в точно такую же. Встревоженные друзья не могут докричаться до Брокара, начинают его искать, но он вскоре возвращается, и они решают пойти в любимый аттракцион Гуади — лабиринт миражей. Примерно на полпути Клюзерштатен в облике Брокара убивает чародея-иллюзиониста и приводит Гуади в родной Паргорон, где начинает выторговывать жизнь настоящего Брокара за её благосклонность. Чтобы потянуть время, Гуади предлагает сыграть в загадки, и Клюзерштатен соглашается… как вдруг появляется Бриар, сумевший распутать астральный след, и тоже вступает в игру. Даже несмотря на то, что демон теперь загадывает две загадки вместо одной, вместе они выигрывают возврат Брокару истинного облика (теперь три загадки…). Клюзерштатен спрашивает, как его зовут (неспроста рифмуется, ох неспроста…) — но юные чародеи, вспомнив его псевдоним, отгадывают и это. Не сумев отгадать их загадку, демон в бешенстве нападает и ранит Брокара, но Гуади исцеляет его, переведя рану на игрушечного василиска, а Бриар создаёт персонализированный защитный барьер, через который Клюзерштатен не может пробиться. Друзья загадывают тщательно выверенное желание, которое обезопасит их и всех их близких от злобного козлины, и тот, признав поражение, уходит. Назад, правда, их не возвращает — но раз Бриар сумел попасть сюда, то сумеет и обратно. Хэппи-энд.

• Новая подружка Бонда — Бриар встречает очередную «любовь всей жизни» примерно раз в несколько месяцев, а то и недель. Привлекательный парень, сильный чародей, умеет красиво ухаживать — неудивительно, что даже эльфийки ведутся.
• Расстались друзьями — как сообщает Янгфанхофен, закончив рассказ, Брокар и Гуади провстречались только до окончания университета.
• Целомудренный герой — на публике Брокар и Гуади ведут себя очень прилично, можно сказать, по-пионерски. Наедине они гораздо более пылкие.

Император

В Грандпайре — сверхдержаве всепарифатского значения, единственной стране с двумя порталами — царствует император Чеболдай II из династии Чеболдидов. Ему всего лишь двадцать с небольшим, но он уже настолько жирен, что неспособен самостоятельно передвигаться, и проводит дни в бесконечных увеселениях, сводящихся в основном к жратве и выступлениям гоблинских циркачей. Государственные дела же за него решает канцлер, который очень комплексует из-за того, что он при всей высоте своего положения — простой, нетитулованный дворянин. Прямо просить государя о повышении он то ли не решается, то ли слишком горд для этого, а намёков Чеболдай не понимает. Как следствие, государственные дела канцлер решает не столько в пользу державы, сколько в свою личную, и мало-помалу подводит всё к тому, чтобы совсем избавиться от ничтожества на троне.

Император на личном поезде прибывает в свою летнюю загородную резиденцию. На станции пересадки к нему было пытаются пробиться ходоки из народа, но он с подачи канцлера гонит их прочь. Ходоки делают из этого правильные выводы, поднимают масштабный бунт и вскоре врываются в резиденцию с погромом… которым решает воспользоваться канцлер, уже было собравшийся отравить императора. Слуги в панике не знают, куда выносить Чеболдая, в итоге их перебивают, а его закалывают. Подоспевает гвардия и даёт мятежникам отпор, но те успевают поджечь дворец, и от этого срабатывает защитное заклинание. Все спешно выбегают за его периметр, пока оно не сработало, и резиденцию накрывает магическим куполом… снять который можно только приказом правящего монарха или приложением Большой Государственной Печати. Юмор в том, что тело правящего монарха осталось внутри — а с ним и печать, зачарованная работать только в руках представителя династии. Бесцельно потолкавшись в купол, канцлер отчаливает восвояси.

Сутки спустя в резиденции среди трупов приходит в себя Чеболдай. Его не убили, а только ранили — просто не смогли достать до важных органов сквозь слой жира, а сознание он потерял просто с перепугу. Некоторое время он мается, то теряя сознание от голода и жажды, то пробуждаясь. В один из таких моментов ему снится сон: основатель его династии, Чеболдай Первый, сурово отчитывает потомка — но всё же соглашается дать ему второй шанс. Очнувшись, император обнаруживает, что в окно дождём налило воды — и, колобком подкатившись к луже, у него получается напиться. «Сначала встанем на ноги сами. Потом поставим на ноги империю» — решает молодой монарх и приступает к делу. Он заново учится ходить, делает упражнения, чтобы сбросить вес, сам обслуживает себя — убирает испортившиеся продукты, открывает вино, — понемногу захоранивает трупы погибших в мятеже и между делом размышляет о том, что произошло, пока он был без сознания. А поскольку без постоянной жратвы у Чеболдая освободилось много времени, он всё чаще задумывается: «если он так запустил себя — как же он запустил страну?»

Убедившись, что за пределами купола ничего особо страшного не происходит, Чеболдай пытается из-под него выйти — разумеется, безуспешно. К упражнениям добавляются попытки продолбиться сквозь преграду. Одновременно император ищет способ её снять в библиотеке, но вместо этого находит кое-что другое: дневник Чеболдая Первого — сборник полезных советов для человека и правителя, этакий парифатский «Государь», — а в нём бумажку с паролем от сокрытых в недрах дворца големов. Главный из этих големов, дворецкий, становится верным слугой Чеболдая, помогает ему устраивать быт и продолжать худеть. На протяжении года император учится плавать, упражняется с гирями и понемногу превращается в упитанного силача — и только треклятый магический купол никаким усилиям не поддаётся. В отчаянии Чеболдай приказывает ему исчезнуть — и непередаваемо охреневает от того, что заклятие подчиняется!

Тем временем в столице заседает временное правительство: канцлер, казначей и коннетабль понимают, что не договорятся об устраивающей всех фигуре нового императора и планируют разделить страну, при этом тихо, но настойчиво срут в кашу друг дружке. В стране то и дело вспыхивают голодные бунты, из сопредельного океана выползли цанцеры, ещё и эпидемия — короче, идеальная обстановка, чтобы ловить рыбку в мутной воде.

А к лишившейся купола резиденции начинают подбираться мародёры. Первые из них сбегают от одного вида Чеболдая, но тот, оглядев окрестности в подзорную трубу, обнаруживает, что поблизости ошивается банда покрупнее, и пробуждает оставшихся големов — взвод телохранителей из двадцати единиц. С их помощью он нейтрализует явившуюся на штурм резиденции банду и… приглашает к себе на пир. Убедившись, что перед ними если и не настоящий император, то как минимум грамотная попытка за такового сойти, братва трезво сопоставляет ту высшую меру, на которую она уже набезобразничала, и те перспективы, которые откроются перед ними, если помочь Чеболдаю вернуться на престол, и присягает ему на верность. Той же ночью на резиденцию независимо друг от дружки нападают ассасин из Братства Добрых, нанятый казначеем, и отряд кромешников, подосланный канцлером. С помощью големов, бандитов и огневого кольца император отражает вторжение — и выступает на столицу. Гремлинская железная дорога разрушена, а потому марш предстоит пеший.

В ближайшей деревне «царя Чеболдашку» сперва встречают нелюбезно — но он ценой некоторого унижения располагает подданных к себе. С этого начинается сбор им всенародного ополчения. На сторону роялистов переходит расквартированный поблизости легион — его воевода Мо честный служака из низов, а не креатура канцлера или других временщиков, и императора признаёт. Чеболдай проходит через полстраны, отделяющие его от столицы, на подступах к ней разбивает два легиона, ведомые коннетаблем, и прямо на своём верховом бегемоте въезжает в палату нотаблей, где канцлер как раз готовится зачитать манифест о разделе страны. Интриган даже не успевает защититься — Чеболдай заключает его в медвежьи объятия и раздавливает грудную клетку.

Вернувшись на престол, молодой монарх сдерживает слово и награждает помогавших ему повстанцев-роялистов титулами и должностями. он перетряхивает придворную шоблу, активно вникает в проблемы державы и старательно подтягивает себя до уровня великого пращура, оставив от старых привычек только гоблинскую труппу. Хэппи-энд.

• Непреднамеренное совпадение — внутримировой пример. Янгфанхофену вообще-то свойственно иногда забывать имена персонажей своих баек, но канцлера он именует просто канцлером по другой причине: канцлера звали шевалье Сильди, а отцом Корчмаря был Судья Паргорона Сильдибедан. «Странная возникает ассоциация».