Никак ку-ку!

Два (или более) персонажа общаются. Один вдруг начинает нести какую-то словесную пургу, или странно реагировать, или ещё каким-то образом вести себя неадекватно. Другой персонаж (или несколько) начинает с тревогой на него смотреть: а уж не тронулся ли тот?

Если кто-то сходу и вслух спрашивает нечто вроде «У тебя (него, неё) что, крыша поехала?» — это уже соседний троп. Наш троп — это когда персонаж исключительно молча подумал эту мысль, что и выразил взглядом, мимикой или другими невербальными способами. Потом он может начать и вслух выражать своё беспокойство — главное, чтобы он перед тем некоторое время побеспокоился молча.

Примеры

Литература

• Ч. Диккенс, «Рождественская песнь» — когда подобревший Скрудж неожиданно повысил жалованье своему клерку, тот именно это и подумал.
• Похождения бравого солдата Швейка — это стандартная реакция у каждого, кому довелось немного пообщаться со Швейком.
• Абхазская сказка «Мудрая невестка» — именно такой была реакция княжича Ахмата на отцовские испытания. Совсем на старости лет из ума выжил! Но, естественно, не вслух — всё-таки князь, всё-таки отец, всё-таки Абхазия…
• Песнь Льда и Пламени: в предканоне — ситуация вокруг Станниса, ярого борца за нравственность. Разврат — это бяка? Против этого утверждения вроде бы доводов нет? Тогда будем коршуном налетать на старшего брата-короля (и выставлять себя на посмешище перед всем Малым Советом, т. е. кабинетом министров), требуя немедленно, вот прям сейчас, мгновенно и полностью, административно-командным методом запретить шлюх и бордели по всей стране. Притом что в стране традиционно-средневековые понятия по этому пункту, т. е. налицо значительная массовая востребованность «домов разврата», социальный заказ на них. «Может, ещё и винопийство запретить?» — саркастически интересуется король (сам пьяница и распутник). «Да неплохо бы, — на полном серьёзе отвечает Станнис, — от него тоже много несчастий. Сам я, как все присутствующие знают, пью только воду, было бы полезно приучить к этому и народ». Тут терпение короля Роберта лопается, и он гаркает: «Брат, на тебя опять нашло, пойди умойся холодной водой! Боги, может, ещё и издать королевский указ с запретом дышать и срать?!»
  • Секса Станнис, кстати, жаждет (как показала история с жрицей Мелисандрой). Жаждет его и боится. Повлияло и то, что его в своё время практически насильно женили на злой, несчастной и шизоидной дурнушке с тяжёлым характером, и с годами та добрее, счастливее и красивее, разумеется, не стала.

Кино

• «Женитьба Бальзаминова» — одна из самых забавных и глубоких сцен фильма: Бальзаминов возвращается со своей очередной попытки сватовства, а его мать и служанка с тревогой за ним, Михайлом Дмитричем, наблюдают. Миша — упёртый искатель богатого приданого — появляется около родного дома в своих щегольских голубоватых брюках, сшитых по парижской моде, и в такой же шляпе… и при этом в грязном фартуке и грязной простонародной рубахе (изображал из себя башмачника во время нежданного приключения, о чём обе женщины не ведают). Он на вид вроде как не при своих, и отрешённо насвистывает свою любимую песню про «лютики-цветочки» (звучит ещё ярче оттого, что Миша — настоящий мастер-самоучка художественного свиста). Павла Петровна и Матрёна обмениваются очень выразительными взглядами — они уверены, что Мишу постигла очередная сокрушительная неудача, и опасаются, как бы Миша от этого не поехал умом… или он уже?.. А Миша — как был, в одежде, — заваливается на кровать в позе древнего римлянина, «возлежащего на трапезе», и принимается задумчиво полировать себе ногти. Наконец Павла Петровна решается задать вопрос: «Ну, как, Миша?». «Успех», — отвечает тот. «Женишься, что ли?». «Женюсь». «На ком?». И Миша выдаёт: «На обеих» [он интересовался одной богатой невестой, но когда с позором спасался из её сада, его случайно повстречала сваха Красавина и начала подсовывать ему другую, ещё более богатую]. Тут с маменькой и вовсе делается дурно, а Матрёна принимается орать на Михайла Дмитрича: «Да ты татарин, что ль?! Сдурел ты, аль как? Окстись!».
• «Американский ниндзя 4». Именно это — вкупе с внезапным смертным ужасом — явственно изображается на грубом морщинистом лице полковника Молгру, когда шейх Али Максуд прямо в своей секретной лаборатории активирует супербомбу («достаточную, чтобы взорвать Нью-Йорк»(с)), намеренно оставив восемь секунд до взрыва (!). Молгру в последний момент снова деактивирует бомбу (некоторое время полковник просто не верил происходящему, это не умещалось в голове), а шейх всё время стоял, мечтательно зажмурившись и улыбаясь (!!). Оказывается, ему было очень сладко осознавать, что он, Али Максуд, был всего в нескольких секундах «от попадания в рай и встречи с Аллахом». Наверняка Молгру в этот момент подумал: «И меня ещё считают маньяком!! Вот где настоящий-то маньяк!».
• «Властелин Колец: Братство Кольца». Когда Боромир начал излишне (и явно неадекватно) интересоваться Кольцом, которое хранит Фродо — Арагорн начал исподтишка и с тревогой следить за Боромиром. Но дважды опоздал.
• «Зелёный слоник». С какого-то момента Братишка начал очень характерно коситься на Поехавшего.
  • Потом уже (когда всякое терпение лопнуло) он начинает в полный голос орать «Ты понимаешь, что ты поехавший уже, всё?! Не я, б…ь, поехавший, не он [надзиратель на гауптвахте], б…ь, а ты!».
    • Есть мнение что Пахом — это такая «злая версия» Швейка.
• «Захват» (он же «В осаде») — главгад во время переговоров с представителями правительства несёт такую ахинею, что те приходят к выводу о поехавшей кукушке. А на самом деле он просто тянет время
  • Зато потом башню главгада сносит уже реально — другой башней, с орудиями главного калибра.
• «Вирус» — когда Надя рассказывает о прибывшей из космоса враждебной форме жизни, остальные персонажи тут же начинают сочувственно улыбаться. Ранее команда «Морской звезды» подозрительно косилась на своего капитана.
• «Сумерки. Сага: Рассвет — Часть 2» — существование вампиров — тайна, и узнавший её человек — умрёт. Но существование оборотней — не такая смертельная тайна. Поэтому оборотень Джейкоб останавливает отца Беллы, ставшей вампиршей, и решает раскрыть свой секрет, чтобы сохранить секрет Беллы. Приговаривая «вот я вам что-то покажу», «нет, вы подождите», Джейкоб начинает снимать с себя одежду... Судя по лицу отца Беллы, он записал Джейкоба в поехавшие.

Телесериалы

• «Глухарь» — сцена, в которой Виталий Палыч Игнатьев, начальник над гайцами, признаётся в ненависти Денису Антошину, своему строптивому и непослушному гайцу, которого выгнать всё же нельзя, потому что у него мощный блат. Игнатьев (проникновенно): «Я мечтаю, что однажды проснусь, а тебя нет. Я верю в чудеса, Антошин». Антошин (с мордой кирпичом, имитируя задумчивость): «Есть, в принципе, один вариант…» Игнатьев (ещё проникновеннее): Нет! Нет, Антошин. Тебя… Нет… (Антошин смотрит на него как на безумца. Игнатьев хочет уйти, но вдруг разворачивается к Антошину, чтобы повторить те же слова ЕЩЁ более проникновенным и чуть ли не мистическим тоном.) Тебя нет! (Уходит.) Антошин (после того, как Игнатьев наконец ушёл): Да-а… Теряем Палыча…
• «Игра престолов». Джейме навещает сидящего под арестом Тириона (которому, как оба полагают, нешуточно грозит быть казнённым) — а Тирион вдруг посреди разговора начинает произносить свой длинный ни-к-селу-ни-к-городу монолог (отсутствующий в литературном первоисточнике) об олигофрене Орсоне Ланнистере и жуках. Надо видеть взгляд Джейме в эти минуты. Дескать, ну-ка, ну-ка, а не помешался ли, от понятного страха, мой дорогой (кроме шуток) брат?
• «Великолепный век: Кёсем» — реакция Османа, когда Мустафа «кормил» рыбок в фонтане монетками.
  • А также прислуги и Давуда-паши, когда всё тот же Мустафа приказал устроить своему письменному столу прогулку по гарему.

Аниме и манга

• Osomatsu-san — в одной из серий второго сезона Джушимацу без задней мысли спрашивает у пишущего что-то Чоромацу, чем он занимается. Тот отвечает, что «подаёт справку в налоговую», потом начинает это бесконечно повторять, срываясь почти на вопль. Тут же заходит Тодомацу и молча уводит Джушимацу от греха подальше, когда Чоромацу за кадром бьётся уже в натуральной истерике. Либо у Чоромацу от жизни такой реально сдают нервы, либо напрашивается куда более страшная догадка: все шестерняшки психически нездоровы (у того же Ичимацу явные признаки клинической депрессии), и у третьего по старшинству близнеца в тот момент случился приступ. Джушимацу же умственно-отсталый и просто не в силах этого осознать.