Паргоронские байки/Том 1

Это подстатья-включение в основную: Паргоронские байки. Плашки и навигационные шаблоны тут не нужны.

Демон в шкатулке

Рассказывает Янгфанхофен.

Гохерримша Рикашьянамас — самая юная из действующих вексиллариев, путешественница и книгочейка — возвращается в Паргорон с очередной охоты, как вдруг до неё доносится астральный зов. Отыскав его источник, девушка обнаруживает шкатулку, в которой сидит ещё один демон, да не какой-нибудь, а тот, по которому читатели успели уже соскучиться — Пазузу. Сторговаться о цене освобождения с кондачка не получается, так что Рика прихватывает шкатулку с собой.

В Паргороне она сообщает Пазузу радостную весть о падении Лэнга и грозится бывшего архидемона продать, если не поделится душами, оставшимися в его распоряжении. А ещё — обнаруживает, что несколько воительниц из её легиона пропали без вести, причём в самом Паргороне. Гибель была бы ещё объяснима, это гохерримам по должности положено, а вот пропажа настораживает. Наведя справки, Рика выясняет, что офицеры пропадали не у неё одной, а взаимно поделившись кое-какой информацией с Кийталаной — вершительницей из Сальвана, где тоже пропали несколько небожительниц, приходит к выводу, что в деле замешан барон-гхьетшедарий.

Ей, с одной стороны, везёт: первый же посещённый ею подозреваемый, Вудамман, и оказывается виновником. Раньше этот старик Похабыч довольствовался смертными и низшими демоницами, а употребив их по назначению, даже возвращал обратно, порой с подарками, но теперь ему захотелось экзотики и он перешёл на более-менее равных противниц. Рику он одолел хитростью, подсыпав ей ларитрин — экстракт живой ларитры, лишающий демонической силы, — отобрал клинок и некоторое время пытал и насиловал в подвале, пока гохерримша не сумела добраться до шкатулки и выпустить Пазузу. Тот с энтузиазмом выщипал Вудамману лишние лапы, а Рика тем временем дотянулась и до клинка, так что на неё нападать Пазузу уже постремался. Сторговались на том, что она представит его демолордам, а те, когда он немного поделился, присудили ему гхьет и изрядную часть счёта покойного барона. Теперь он лечится от ПТСР после заточения и оставляет Янгфанхофену на чай зубы — валюту Лэнга. Хэппи-энд.

• Дорого-богато — именно в таком стиле обставлено жилище Вудаммана.
• Злодей сдулся — в Лэнге Пазузу был полноценным архидемоном, хоть и из слабейших, а вот в Паргороне на демолорда уже не наскрёб — только на аристократа, пусть и одного из величайших титулованных.

Великая охота

Рассказывает Янгфанхофен

Тасварксезен — отставной вексилларий, ныне известный зрелищными охотами, и жертвой одной из них стал Майно Дегатти. За ним гонится орава верховых гохерримов и почётный гость — Хальтрекарок с жёнами. Понимая, что скоро его настигнут, волшебник совершает финт ушами: берёт в заложники любимую жену демолорда Лахджу и прячется в свой дом-кошель, а кошель роняет в реку.

В кошеле Лахджа знакомится с Дегатти и его фамильярами, пытается торговаться, буянить, но маг сажает её в вазу-поглотитель, а добравшись до Мистерии, отправляется в специализированные лавки, пытаясь продать. Поскольку Лахджа не усмирена, да к тому же непонятного вида, цену, которую он ломит, ему нигде не дают — максимум процентов шестьдесят. А деньги магу были нужны позарез — он как раз недавно крупно проигрался. Тогда Дегатти заключает с демоницей договор: она выполняет ему традиционные три желания и получает свободу.

Первым желанием Лахджа наводит мага на пиратский корабль, который сама же когда-то потопила, и помогает добыть оттуда золото. В процессе она знакомится с фамильярами Дегатти и даёт им имена: пса нарекает Тифоном, коня — Сервелатом, попугая — Матти, енота — Ихалайненом (змей от имени отказался, а у кота Снежка имя было и раньше — он сам выпросил). Вторым желанием — стрясает «долг» с царя-дракона Орказарока, памятного по «Апофеозу». А третье… с третьим они затянули, потому что решили передохнуть, немного потратить добытые богатства, и отправились на курорт. Где между ними случилось то, что не могло не случиться в таких обстоятельствах, причём удивительно нежно и трепетно для таких искушённых в интимном смысле товарищей.

Вот только Хальтрекароку, который о пропавшей жене благополучно позабыл, как раз в это время сделал втык Гаштардарон: мол, не хрен собачий пропал, а любимая жена, и не у пацана, а у демолорда — так поди и верни, а то ладно бы над тобой одним потешались (ты всё равно не замечаешь), но ведь и над всем Паргороном тоже! Воленс-неволенс Хальтрекарок перебарывает лень и забирает Лахджу, в обмен даже сам выполнив третье желание Дегатти — снять с него все претензии от Паргорона. Напоследок Лахджа успевает что-то сказать, но маг этого уже не слышит.

• Беременность блокирует смену пола — ну, пол Лахджа, предположим, не меняет, но вот что превращаться во время беременности стало труднее — замечает и не распространяет метаморфозы дальше конечностей, а то как бы чего не вышло.

Рыцарь и ведьма

Рассказывает Дегатти.

В тёмные века, сильно после падения Парифатской Империи, молодой, но уже бывалый рыцарь Ульганд из знатного рода Локателли странствует по родному королевству и истребляет чудовищ где по заданию местных властей, а где по просьбе неравнодушного населения. В результате недоразумения (принял удиравшую от местных вампиршу за человека и был ей дран, а ими, вообразившими его защитником нечисти, бит) оказывается в гостях у бейлифа провинции, и тот даёт наводку на разбуянившуюся в одном селе ведьму.

Со слов местных выясняется, что ведьма ни в чём не виновата по уважительной причине, да и была она бабулей мирной и даже полезной. Беды начались, когда на смену ей пришла наследница — девка и посевы портить взялась, и молоко у коров в змеином облике сосать, и даже парня одного лишила мужской силы. Рыцарь отправляется к её жилищу и аккурат успевает подстрелить ведьму, в облике крылатой твари терзающую одну из деревенских жительниц. Деваха принимает человеческий облик, рыцарь заковывает её в корониевый ошейник и не спеша отправляется за наградой.

По пути выясняются любопытные подробности. Так, бесчинства с погодой Ирошка творила не по злобе, а по неопытности — не справлялась с чарами. Змей она подкидывала местным ещё до того, как поступила в ученицы к старой ведьме — обычное детское хулиганство, которое средневековые дебилы раздули из мухи в слона. Оскоплённый мужик вообще сам виноват, а пострадавшая деваха — альфа-сука местечкового разлива, наклеветавшая на ведьму из зависти, ибо в неё был влюблён парень, от самой альфа-суки воротивший нос. И вообще в пути Ирошка проявляет себя доброй и образованной, хоть и языкастой девицей. Ульганд, в свою очередь, тоже не дурак и не садист, её по мере возможности от народного гнева прикрывает, а поняв, что справедливого суда над ней ни от бейлифа, ни от короля не дождёшься — заворачивает прямо из-под городских стен и везёт Ирошку в родовой замок.

Там они прячутся какое-то время: Ирошка трудится на поварне и почитывает книги из господской библиотеки, а Ульганд слушает магофобские беседы отца и его гостей и всё больше разочаровывается. Зато до него доходит слух об острове Мистерия, где магов вроде как не то что не преследуют — там они даже правят. Он решает отвезти Ирошку туда, и они отправляются к морю в надежде сесть на корабль, идущий в Мистерию.

Однако ближе к морю, у древнего потухшего портала времён Парифатской Империи, их настигают королевские рыцари. Ульганд, пытаясь защитить Ирошку, лишается в бою кистей обеих рук, и пару волокут к костру. Вот только девушка за прошедшее время овладела чарами куда лучше — так что в последний момент приращивает Ульганду вместо рук еловые лапы, которыми он раскидывает рыцарей. Покуда те хлопают ушами, пара успевает выгадать минуту, чтобы добежать до портала — и с помощью старинных имперских информационных кристаллов, подаренных не знавшим им цены отцом Ульганда, Ирошка умудряется открыть переход. Пропустив пару, портал захлопывается у преследователей перед носом, а рыцарь и ведьма оказываются у точно такого же портала на искомой Мистерии. Немного погодя они женятся. Хэппи-энд.

• Удар ниже пояса — именно туда метит копьём Ульганд в битве с великаном. А когда исполин схватится за пах и потеряет равновесие, то получает уже по жизненно важным местам.

Хлебный голем

Короче, Склихосовский! Сказки врут. Колобок всех сожрал.

Рассказывает Бельзедор.

Луктацио Клабб, придворный маг крохотного нищего королевства, мучается от отсутствия самореализации: по специальности он големодел, а по договору не может оказывать услуг никому, кроме королевского двора, которому големы нужны не так уж часто. А поскольку платят чародею сдельно, живёт он впроголодь. Однако в какой-то момент его посещает муза, и он создаёт (это ему не запрещено) голема просто так. Причём не каменного, не металлического и не глиняного голема — а хлебного!

Голем, которому создатель дал имя Калач, получается неладно скроен, да крепко сшит: от отсутствия формы его раздуло при выпекании, к тому же внутри он остался сырым — однако помимо характерной для голема мощи он оказался необыкновенно умён, ибо маг зачаровал каждую изюминку из тех, что в него замешал. В нём быстро зародилось самосознание, он начал учить слова… а потом случайно выпил бутылёк мановосполнителя и на эйфории удрал.

Клабб отправляется в погоню и выясняет, что Калач быстро катится от плохого к ужасному: местную куртизанку перепугал до полусмерти, местного лесника (и по совместительству волколака) разорвал напополам, ганзу троллей-наёмников мало того, что перебил, так ещё и разоружил, воткнув гвозди из их дубин себе в рот, а залётной кицунэ попал на зуб, но продрал ей бок и выбрался. На этом месте создатель его настиг, а Калач слёзно вопросил, зачем тот сделал его столь аппетитным, и в убеждении, что «папа» тоже хочет съесть его, первым откусил ему голову.

Кстати, у Рудазова уже было рукотворное чудовище, начавшее убивать всех вокруг, включая собственного создателя, из-за логической ошибки. Палач-Калач, Калач-Палач… неспроста рифмуется, ох, неспроста…

Долг палача

Рассказывает Янгфанхофен.

В вексиллария Тавантиканду — светскую львицу, прозванную Королевой Танца, влюбляется гохеррим Бракиозор, Палач Паргорона — угрюмый и нелюдимый демон, выполняющий при верхушке Паргорона именно те самые функции. Оказывает ей знаки внимания, которые трогают её тем сильнее оттого, что он этого, мягко сказать, не очень умеет; распугивает назойливых ухажёров (некоторых — прямиком на Кровавый Пляж); и, в общем-то, всё идёт к тому, что Тавантиканда готова отбросить гордость и принять его предложение руки и сердца — покориться такому самцу даже ей не зазорно.

Беда только в том, что Королева Танца давно и прочно увязла в заговоре, который плетёт демолорд Худайшидан — первородный гохеррим, рассчитывающий сковырнуть нынешнюю верхушку Паргорона и угнездиться на ней сам, учредив военную диктатуру соплеменников-гохерримов. Завлекать в этот заговор возлюбленного Тавантиканда отказывается — Бракиозор истый патриот Паргорона и верен официальным властям, а соскочить самой мешают собственная гордость и страх, который внушает ей Гниющий Князь. В итоге очередной завербованный ею гохеррим попадается Бракиозору, а тот, разумеется, сдаёт его ларитрам. Они, прошерстив разум бедняги, мигом выясняют подробности заговора, и Худайшидан вынужден действовать здесь и сейчас в надежде взять нахрапом там, где недобрал подготовкой.

Бунт проваливается с треском. Легионов поднялось меньше четверти, покушения на самых влиятельных демолордов не удались, Гаштардарон, на чей авторитет командующего планировал опереться Худайшидан, его посланника просто прибил и к тому же велел всем лояльным легионам запереться в казармах. Бунтовщиков разбивают негохерримские войска, Гниющего Князя подвергают показательной казни. Тавантиканда спешно пакует чемоданы, когда по её душу является Бракиозор. Следует поединок, в котором оба побеждать не хотят, а проиграть не могут. В ответ на просьбу возлюбленной хотя бы не поглощать её душу Палач закрывает глаза, позволяя ей сбежать. Вместо этого Тавантиканда сама подставляет шею под его меч.

Бракиозора за участие в раскрытии заговора производят в демолорды и вручают долю покойного Худайшидана. Он выбрасывает меч, которым убил возлюбленную, куда-то за Кромку (как выяснилось, на Рари) и решает сковать себе новое оружие. На мечи он больше смотреть не хочет, а вот топор для палача в самый раз.

Хальтрекарок идёт в гости

Рассказывает Янгфанхофен

Лабиринт Хальтрекарока закрыт на ремонт — а весь Паргорон привычно ждёт его шоу. Поэтому для разнообразия демолорд решает сменить формат — и отправляется в гости к собратьям-демолордам и берёт у них интервью в прямом эфире. Последним он навещает своего ущербного, но горячо и взаимно любимого брата Фурундарока, над которым устраивает весёлую, как ему казалось, шутку. Фурундарок, естественно, не прощает и не забывает.

На очередном представлении Величайший Господин предлагает брату выкурить кальян. Хальтрекарок, сделав затяжку, на миг теряет сознание — и обнаруживает себя головой в мусорном баке, лишённым демонической силы. Кругом к тому же какой-то незнакомый мир (очередная итерация матушки-Земли), где на голого мужика реагируют со всей адекватностью: скручивают и сажают в психушку. По счастью, за бортом XXI век, карательная психиатрия давно отжила своё, так что обращаются с Хальтрекароком хорошо, да и он сам, отойдя от шока, ведёт себя вполне адекватно — разве что наотрез отказывается носить одежду. К тому же несколько раз его навещает Фурундарок — позлорадствовать. На попытки Хальтрекарока его поймать психиатры, разумеется реагируют смирительной рубашкой.

Однако Балаганщик принимает удивительно здравое решение быть хорошим поциентом, и всё налаживается. Он даже приударяет за симпатичной докторшей, приставленной к нему. Та держится в строго профессиональных рамках (хотя про себя атлетичным демолордом и любуется), но к Хальтрекароку относится с участием, и потому идёт навстречу, когда он просит себе сэндвич. Если гхьетшедарий съест своё любимое блюдо, эффект ларитрина (которым Фурундарок лишил брата сил) спадёт.

Кое-как выждав сутки, чтобы бигмак стал в полной мере вчерашним, Хальтрекарок возвращает себе силы. Всё, что было в палате, он пожирает, соседям и санитарам подчищает память, а приглянувшуюся докторшу Лахджу забирает с собой в Паргорон в качестве очередной жены.

Гребни

Рассказывает Янгфанхофен.

Волшебник-сыщик Репадин Жюдаф прибывает в вольный город Смутжек, в котором несколько лун назад начали пропадать обыкновенные расчёски. Нечёсаное население страдает и не спускает глаз с единичных сохранившихся гребней, торговцы несут убытки, цирюльники гребут золото лопатами. А самое примечательное — никто никогда не видел пропажи, гребни исчезают, только когда их теряют из виду. Плюс к тому, у духов, на общении с которыми специализируется Жюдаф, именно в момент пропаж возникают провалы в памяти, так что помочь не могут и они.

Местный домовой утверждает, что его коллеги также ни при чём, однако сообщает, что они в последнее время испытывают чувство, как будто в подотчётные им дома проникает чужак. Проведя несколько следственных экспериментов, Жюдаф склоняется к версии о призывающем заклинании, настроенном на определённые параметры предмета, и очерчивает границы, в которых оно действует. Получается круг — логично предположить, что ответ следует искать в его центре.

В центре круга оказывается заброшенный дом, а в нём Жюдафа встречает демолорд Гариадолл, он же Великий Шутник — один из величайших гхьетшедариев. Он очень древний демон, ему давным-давно всё обрыдло, и даже насилие и разврат уже не приносят былой радости, так что приходится придумывать всё более заковыристые игры — вот, например, лишить целый город гребней. Однако после разоблачения ему становится уже неинтересно — настолько, что он даже не трогает испортившего веселье Жюдафа — и демолорд покидает город.

Любовь великана

Короче, Склихосовский! Гнусен, подл и рогат Таштарагис-супостат.

Рассказывает Янгфанхофен.

Таштарагис влюблён в Грандиду — последнюю из бессмертных великанов, после рождения которой они начали мельчать и вырождаться в смертных. Однако у прекрасной людогорши уже есть избранник, а Таштарагиса она сторонится, что генерала немилосердно бесит. Тем не менее, его рады видеть на свадьбе Грандиды… и очень зря, потому что жениха и его родню Таштарагис перебил, а с невестой исполнил свою давнюю мечту и, торжествуя, был таков.

Грандида покидает страну великанов, боясь, что Таштарагис вернётся за добавкой, и начинает планировать месть. Последнюю ей придётся вершить одной: все родственники убитых генералом хримтурсов также мертвы, так что кровная месть не годится. А поскольку Грандида всего лишь простая крутая бессмертная, а Таштарагис — богоподобный первородный, она начинает потихоньку качаться: учится волшебству у новых народов, таких как эльфы, занимается ремеслом и тренировками, спускается в Хиард перемолвиться с отцом — первородным людогором Дормадосом, совершает подвиги и объезжает Сарегремозиса — ещё одного первородного Всерушителя из Огненных Быков. И наконец, набравшись смелости, Грандида возвращается на родину и после изматывающей трёхдневной битвы убивает Таштарагиса и отрубает ему дурную башку, а тело расчленяет и разбрасывает по белу свету.

Однако через тысячу лет Таштарагис выкарабкивается из Шиасса и, потратив тринадцать лет на то, чтобы собрать по кусочкам свой скелет, является в Великанию. Сначала он убивает Сарегремозиса, потом с его отрубленной головой является к Грандиде и, не дав оправиться от шока, приканчивает и её. Череп Огненного Быка он приспосабливает вместо утраченного своего, обретя тем самым власть над огненной стихией, а трупы врагов сбрасывает в котёл, чтобы разварить мясо, а кости потом растереть в порошок.

И уже Таштарагису наступает пора «ой, бл...», потому что Грандида возрождается богиней, а Сарегремозис — её божественным скакуном-ваханой. Генерал-хримтурс делает ноги так стремительно, что за ним схлопывается вакуум, а новоиспечённая небожительница седлает Огненного Быка и скачет на небеса. Хэппи-энд… пока что.

Принц эльфов

Рассказывает Янгфанхофен.

Уже восемьдесят лет У нас не такие эльфыийское королевство Тирнаглиаль скрывается от Ледника и войск Таштарагиса под сверхмощным волшебным куполом. Молодёжь, не видевшая его зверств, начинает роптать, требуя снять покров, отменить самоизоляцию и дружно надавать Всерушителям и демонам по рогам — или пасть при попытке это сделать. Верховодит недовольными принц Хасталладар — последний сын короля, харизматичный лидер, талантливый волшебник и крутой фехтовальщик. Поняв, что пустопорожней говорильней ничего не добьёшься, он подбивает компанию единомышленников разрушить купол изнутри. Для этого надо убедить (или заставить) сойти с места одного из четырёх древних леших, поддерживающих его. И хасталладаровцы действительно пытаются это сделать, но их хватает стража. Принца приволакивают под мутные очи отца и его советников, которые, поворчав на непочтительность молодёжи, засаживают Хасталладара в каменный мешок.

Однако на четвёртый год его в ходе дерзкой вылазки освобождают единомышленники, которых оказывается не так мало, как считал король. Хасталладар замысливает переворот и ещё через четыре года его совершает. Отца он не убил и даже не сверг — просто продемонстрировал силу и заставил с собой считаться. А через какое-то время эльфы собирают армию, снимают Купол и выступают на цитадель Таштарагиса, рассчитывая убить Бычьеголового и освободить пленённых им титанов. Однако контратака Таштарагиса оказывается слишком сильна, и когда Хасталладар, потеряв почти всё войско, добирается до генерала Всерушителей, то попадает в плен.

Некоторое время спустя Таштарагис, под которым начинает пошатываться трон, извлекает принца на свет божий, прополаскивает мозги, а тело начиняет смертоносными механизмами. Хасталладар становится его личным ассасином и на протяжении тысячи лет устраняет тех, на кого укажет падший хримтурс — в том числе многих из бывших союзников. Очередной целью становится Аэтернус — неформальный лидер титанов, да и всех повстанцев против паргоронского ига. Хасталладар выслеживает его, подкарауливает наедине, но в последовавшей схватке проигрывает. Однако Аэтернус не добивает поверженного, а уносит в царство фей, и их царица Фиолорен возвращает искалеченному эльфу разум. Вспомнив всё и оплакав потерянных союзников, бывший эльф присоединяется к Аэтернусу. Таштарагис в полной мере хлебнёт собственного варева.

Три гохеррима

Рассказывает Янгфанхофен.

Шестидесятилетний курс обучения в гохерримской Школе Молодых заканчивает Гаштардарон — юноша не очень родовитый, но отважный, упрямый и амбициозный. Укротив себе паргоронского коня и попрощавшись с Джулдабеданом, выпускник отправляется по месту приписки — в Восьмой легион к вексилларию Мантафарэду. Тот принимает новобранца бесстрастно, но в легион таки зачисляет.

По пути к начальству и обратно Гаштардарон умудряется нарваться на дуэль сразу с тремя гохерримами, причём лучшими мечами легиона: старик Роскандрахар получил от него сослепу в плечо, жирный обжора Грагголовагг лишился по милости его жеребца вкусной отбивной, а сын Тасварксезена Демкельдегрор упустил девушек, которых соблазнял. На дуэльной площадке они собираются все вместе, Гаштардарон просит новоиспечённых однополчан встать в очередь и уже было вступает в бой с Роскандрахаром, как вдруг дуэль грубо прерывают гхьетшедарии. Да не простые, а сыновья демолорда Аркродарока: Аархарок, Фурундарок и Хальтрекарок. Гохерримы моментально заключают перемирие, решив сначала набить морды заносчивым плантаторам, а потом продолжить и между собой. Однако гхьетшедарии честно не дерутся, а пытаются проглотить противников — и Гаштардарон, воспользовавшись тягой из их пастей, подбирается к Хальтрекароку и рассекает ему лицо. В итоге свару разнимают появившиеся Мантафарэд и Аркродарок, а когда они удаляются, прихватив побитых сынков, то четыре легионера заключают мировую и торжественно отправляются кутить.

Гаштардарон служит в легионе, командует рядовыми демонами, с трудом терпит шуточки Клюзерштатена, ходит в набеги за душами и пропивает с друзьями жалованье. В ходе одного из таких набегов гибнет вексилларий соседнего, Седьмого легиона, и молодой гохеррим собирается участвовать в чемпионате за титул. И турнир было начинается… но его сворачивает лично демолорд Мардзекадан, Архистратиг Паргорона. Не успевают гохерримы приуныть, как за плохой новостью следует хорошая: Таштарагис на Парифате (который демоны поэтично именуют Житницей) окончательно просрал все полимеры и не справляется с очередным восстанием, а потому Паргорон выступает ему на помощь.

Войско демонов во главе сразу с семью демолордами движется через Лимбо — однако путь ему преграждают боги. В последовавшей схватке Худайшидан убивает бога равновесия Цидзуя, а кошачья богиня Кобалия изгоняет Кхатаркаданна. Мантафарэд сходится в единоборстве с Энзирисом — поддержанный силами своих легионеров, он вполне способен потягаться с богом. Вексилларий сшибает с Энзириса пояс, удваивающий его силы, и готовится нанести смертельный удар… но тут бог войны перехватывает клинок противника и с удовольствием объясняет, что пояс его силу не умножал, а ограничивал, чтобы Энзирис случайно не поубивал всех, кто рядом — а потом наносит ответный удар. Мантафарэд падает замертво, и осиротевший легион вот-вот добьют…

…но Гаштардарон принимает командование на себя. Легион его поддерживает, и теперь уже Гаштардарон вступает в единоборство с Энзирисом, которого умудряется серьёзно ранить. Бог войны отступает, однако Космодан приканчивает Мардзекадана, а его жена Солара — Аркродарока. Итог битвы ясен — и Джулдабедан командует отступление.

На последовавший разбор полётов демолорды вызывают Гаштардарона. Ему говорят, что вексилларием он не останется… потому что погибший Мардзекадан завещал свою долю достойнейшему — а кого так назвать, как не того, кто сумел поразить бога? Гаштардарона возводят в демолорды, а Энзирис, узнав об этом, присылает достойному противнику бутылку вина из сальванских закромов. Товарищи-гохерримы тем временем планируют участие в чемпионатах за главенство в осиротевших легионах — и все завоёвывают вексиллариат. Хэппи-энд.

• Всесокрушающий против несокрушимого — Недвижимые (лик сальванских святых) умудрялись мощью своего покоя и недеяния сдерживать атаки кульминатов. С другой стороны, бог равновесия Цидзуй мог уничтожать самих кульминатов, пусть даже только по одному, а Худайшидан перерезал множество Недвижимых.
• Как долго я спал! — демолорд Агг, Столп Паргорона, величайший из кульминатов, не присутствовал на той войне по уважительной причине: спал и не реагировал на попытки его пробудить.

Тёмный Господин

Короче, Склихосовский! Любовь, смерть и жирные

Рассказывает Янгфанхофен

Демолорд Гламмгольдриг, Желудок Древнейшего и Тёмный Господин (то есть сильнейший из демолордов и лидер Паргорона), принимает посла из измерения Каф. От имени Великого Хана джиннов тот преподносит демолорду дары: яства, драгоценности, но самое главное — самую настоящую гурию. Этот дар радует его сильнее всего, и он моментально назначает небожительницу любимой единственной женой.

Анжанна — так зовут гурию — воспринимает свои обязанности стоически, ибо гурии по природе своей предназначены обожать и ублажать своего возлюбленного господина. Она и ублажает: чистит ему бока, творит изысканные яства и успевает даже немного успокоиться, сообразив, что употреблять её по прямому назначению вроде бы не собирается (если вообще способен)… зато собирается по кое-какому другому. Вызнав через прислугу, что все остальные жёны Желудка заканчивали свои дни в его нутре, гурия решает искать хоть какой-нибудь помощи.

Помощь приходит в виде Корграхадраэда — уродливого полукровки от брака гохеррима с кульминатшей, который дотроллился до того, что Джулдабедан прогнал его, одного из лучших учеников, с последнего года обучения в Школе Молодых. Он влюбляется в Анжанну с первого взгляда и решительно настроен спасти её от съедения — однако даже он не настолько безбашен, чтобы переть на Тёмного Господина дуром. Поэтому он засаживается за кэ-очи в поисках сведений о средствах, которыми можно убить демолорда, а ей поручает потихоньку вызнать его уязвимые места, чтобы в них и направить удар. Для конспирации они встречаются в «Соелу» и других ресторанах — Гламмгольдригу очень нравится, когда его возлюбленная хорошо кушает. Попутно Тёмный Господин готовит Пятое Вторжение демонов на Парифат и собирается примерно через полгода отпраздновать его начало торжественным обедом (в роли главного блюда — угадайте, кто), так что время у влюблённых есть.

Сначала Корграхадраэд выторговывает у кэ-миало и их лидера Ге’Хуула сведения, которые могли бы оказаться полезными, и тот сообщает о парифатских чародеях и их опыте противостояния демолордам, в том числе с помощью чрезвычайно сильных гримуаров — Криабалов. Потом Гламмгольдриг проговаривается о величайшем волшебнике, некогда призывавшем его — Бриаре и его придурковатом потомке Вэтечеке, тоже сумевшем призвать Желудка, но погибшем при этом. Полукульминат спускается в Шиасс допросить незадачливого покойника, перерывает гору, где состоялся призыв, чуть ли не носом — тщетно. Потом Корграхадраэд, порасспросив призываемых смертными демонов, узнаёт об архимаге Валене, обладающем неимоверной силой повелевать паргоронскими исчадиями. Именно у него оказывается Чёрный Криабал, содержащий ультимативное заклинание, способное поразить даже демолорда — и путём несложной комбинации он переходит в лапы Корграхадраэда.

Наконец настаёт день Д. Анжанна угощает Гламмгольдрига тортом, щедро сдобренным ларитрином, и под его действием в боку Желудка проявляется язва, которой в незапамятной древности страдал Древнейший. Анжанна вызывает Корграхадраэда, тот схватывается с демолордом и в ходе крово-, гное- и рвотопролитной борьбы поражает Желудка в эту самую язву. Гламмгольдриг умирает, накрученный им из пространственных складок дворец идёт вразнос, гурия пытается уговорить возлюбленного бежать — а он вместо этого предлагает ей руку и сердце и, едва услышав согласие, употребляет Анжанну по назначению прямо на трупе поверженного врага.

Разрушение тут же прекращается: у Паргорона новый Тёмный Господин. С гибелью Гламмгольдрига его счёт в Банке Душ перешёл к Анжанне как единственной наследнице — но она как небожительница воспользоваться им не могла. Зато мог Корграхадраэд, таким креативным и, чего уж там, романтичным способом наложивший на него лапы. Новообретённой властью он сворачивает так и не начавшееся вторжение, переводит внешнюю политику на рельсы пацифизма, налаживает в Паргороне социальные лифты и оптимизирует добычу душ, а Анжанна и поныне остаётся его любимой (хотя уже далеко не единственной — ноблесс облизывает) женой. Хэппи-энд.

• Жирный злодей/Типаж Джаббы Хатта — Гламмгольдриг. Описание складок на его боках и копошащихся в них паразитов — если и не топливо ночного кошмара, то уж точно эталонное спасибо, поблевал.
• Рубенсовская красота — ради этой строчки вся песня и писалась. Анжанна в принципе — красавица формата плюс-сайз, а Гламмгольдриг её ещё и откармливал. Корграхадраэду она тоже глянулась именно поэтому — он сам отнюдь не былинка и не любит, когда женщину не за что пощупать.
• Уродливо красивый — Корграхадраэд ростом с двух нормальных гохерримов, имеет фигуру груши и морду Чернобога из диснеевской «Фантазии», да к тому же встретился Анжанне, будучи пьян в сракотан и выброшен из ресторана в грязную лужу. Но несчастная гурия настолько отчаялась, что была готова увидеть рыцаря в сияющих доспехах даже в этой ужратой роже… и он внезапно оказался именно таким, да к тому же хитрым, весёлым, чутким и харизматичным, что твой Остап Бендер.

Не в ладах с собой

Рассказывает Дегатти.

Он вырос в коренной мистерийской семье, в старинном волшебном роду. Из всех его братьев и сестёр у Майно у одного проявился волшебный талант — и отец, слегка повёрнутый на семейной чести, жестоко натаскивал его к будущему поступлению в Клеверный Ансамбль (не то чтобы это требовалось, просто батя страдал манией контроля и лёгкими неладами с эмпатией). Как следствие, детства у парня почти не было, а уродившиеся немогущими братья и сестры с ним практически не общались — отчасти от отсутствия общих интересов, отчасти из зависти к тому, что ему отец внимание уделял, а им нет. Мать в воспитании участия почти не принимала, по уши уйдя в исследования (она родная сестра знакомого читателю по «Властелину» мэтра Курдамоля, что намекает); дядья и тётки кое-как пытались выгораживать Майно, но толку было, как с гуся воды.

Тем не менее, в КА Майно поступил без труда, став четвёртым в общем зачёте. Отец всё равно вонял на тему «а почему не первым?», но это юноша уже перетерпел и в назначенный день уехал на учёбу. Майно зачислили в институт Унионис на факультет фамильярщиков, где у него сразу завелись обожатели: тролльчонок Урдилл и его подпевалы орчонок Звиркудын и гарпия Звирр’Кра-а. Однако отыгрывать хлипкого мага юный Дегатти не захотел, а начал активно качать физическую и магическую подготовку, а поскольку в последней он был откровенно талантливее, скоро на него стали стрематься нападать поодиночке, а после знакомства с ещё одним орчонком, Вератором — лучшим абитуриентом года и в будущем лучшим дружбомагом мира — и вовсе перестали травить.

На четырнадцатилетие отец подарил Майно его первого фамиллиара — карманного дракончика. На том же курсе юноша влюбился в однокурсницу — полуэльфийку Оллинию; весь следующий год они оставались неразлучны и вовсю строили планы на будущее: вместе закончить бакалавриат и полевую практику, стать лиценциатами, а там, может быть, и чего посерьёзнее… но тут об их отношениях узнал Дегатти-старший и устроил Майно скандал. Парень отказался отвечать, тем более что одновременно отец сообщил ему о смерти деда — тоже весьма заслуженного профессора, так что на похороны Майно отпустили без вопросов. А по возвращении Оллиния внезапно сказала, что они должны расстаться, и стала избегать Майно. Тот, отчаявшись её поймать, решил высказать всё её фамильяру-единорогу — и обнаружил у него на морде характерный след от укуса шершня — отцовского фамильяра. Когда Оллиния всё-таки попалась, то подтвердила: Гурим Дегатти пообещал отречься от сына, если тот продолжит с нею встречаться, так что иначе поступить она не могла. Майно психанул, сделал отцу ещё более безобразный скандал, подал заявку на полевую практику и напросился в самую лютую глушь, какую только можно.

Вернувшись через три года в Мистерию, Майно обнаружил, что помидоры подростковой влюблённости увяли, и с энтузиазмом принялся за студенческую жизнь — в основном за ту часть, что касалась злачных мест, азартных игр и случайных связей, но и на учёбу он не забивал. Перед выпускной церемонией отец наговорил ему комплиментов, больше смахивавших на оскорбления, и сообщил, что назначил его единственным наследником. Слегка офонаревший от такого Майно снова психанул и, когда случайно встреченный в сортире авантюрист предложил ему отправиться за сокровищами Бельзедора — согласился не раздумывая, так что диплом за него пришлось получать родным.

В Цитадель Зла партия (в составе увешанного артефактами прохвоста Лурда, здоровенного тупого огра, толстого монаха, эльфийской лучницы, гремлина на сервапоре и самого Майно) проникла без особого труда. Раскокала Артефакт Силы, который, к слову, стерёг вышеупомянутый Калач, и стала пробиваться… отнюдь не к тронному залу, как думали почти все, а в сокровищницу. Лурд без раздумий жертвовал соратниками, чтобы задержать катящуюся по коридорам бельзедорову орду, так что к сокровищнице они пришли вдвоём с Дегатти, успевшим выдать уже не одно «Что за фигня, герой?» Однако в итоге погиб и Лурд, а Майно пустился бежать по коридорам. Путь куда Кто-То-Там на душу положит привёл его в роскошный будуар дамы, назвавшейся пленницей Бельзедора. Она залатала раны волшебника, а он в ожидании, пока утихнет кипеш и можно будет тихонько удрать, поддался на её очарование. Но стоило Майно натянуть портки, как появился Бельзедор. Девицу, оказавшуюся не пленницей, а целой его женой, он выбросил в окошко, чтобы неповадно было; Дегатти пытался сопротивляться, но Тёмный Властелин голыми руками размазал дракончика, через которого тот колдовал, в кашу, а самого мага выкинул в окно.

Спасся Дегатти лишь тем, что случайно надел на палец кольцо, которое перенесло его в Лимбо. Там он отлежался, кое-как вернулся на Парифат и принялся яростно пропивать награбленное. Спустя год вдумчивого саморазрушения он случайно вылавливает из реки мешок с утопленными котятами, один из которых впоследствии станет известен как Снежок.