Укрощение строптивой

Этот персонаж мужского пола никогда не позволит женщине давить на него, помыкать им, повышать на него голос, играть на его нервах, выносить ему мозг… Скорее, быстро и чётко докажет, кто здесь главный. Нет, он не домашний тиран, он её не бьёт и не унижает (хотя, если судить здраво, криками и «троллингом» ещё как унизить можно, кое-кто из образцовых домашних тиранов страшно гордится тем, что не поднимает на домашних руку… да домашним от этого не легче). Но зато умеет так потроллить свою избранницу или прикрикнуть на неё, что она сразу «сдувается» или хотя бы ощущает бесполезность скандала.

Вариант: персонажу это только мерещится (мечтается), а на деле он более робкий и менее чёткий.

Примеры

Фольклор

• Анекдот о муже, который после ссоры потуже завернул банки в холодильнике — чтобы первая пришла мириться.
• Множество анекдотов про мужа, который считает себя главным или хвастается этим перед друзьями, но на самом деле боится жену.
• Анекдот про мужа, который после третьего предупреждения пристрелил спотыкающуюся лошадь. А когда жена начала распекать его за это, выдал ей первое предупреждение.

Театр

• «Укрощение строптивой» Вильяма нашего Шекспира: Петруччо — если не кодификатор, то точно эталон. Но в наши дни элементарно знакомые хотя бы с основами психологии могут и ужас у холодильника поймать. Потому что главный герой показал себя первостатейнейшим манипулятором, перешедшим от поначалу заслуженного весёлого троллинга и перевоспитания склочницы к публичным унижениям героини ради собственного удовольствия и чесания ЧСВ. Но с учётом того, как герой легко вошёл во вкус, нетрудно догадаться, что моральной оздоровительной поркой дело не ограничится, и ему ничего не мешает продолжить вести себя подобным образом и после её поворота направо. А если ещё и вспомнить менталитет и эпоху, то понимаешь, что тут и до Рамси Болтона недалеко.
  • О, сколько театров и сколько экранизаций сделали этого Петруччо светлее и мягче, потому что вовремя вспомнили, что «у нас тут не семейный ужастик»!
  • А в некоторых адаптациях акцент делают на том, что Катарина научилась изображать покорность и таким способом теперь сама манипулирует мужем. Автор этой правки видел на сцене такую постановку, где во время своего финального монолога Катарина ставит Петруччо на голову каблучок.
  • Современник Шекспира Джон Флетчер написал продолжение этой пьесы, где Петруччо противостоит другая упрямица — и с куда бо́льшим успехом.

Литература

• Братья Гримм, «Король Дроздобород» — целиком об этом. Принцесса грубо осмеяла кандидатов в женихи, и один из них провернул целую авантюру с переодеванием в нищего, чтобы перевоспитать героиню.
• Уилки Коллинз, «Женщина в белом». Тетка главных героинь была резкой на язык, волевой женщиной с довольно суровым характером и не то чтобы феминисткой (рановато еще), но своей свободой дорожила. Однако, выйдя за графа Фоско, ведет себя тише воды, ниже травы, целыми днями скручивает мужу папироски и, кажется, во всем ему покорна. Что это — троп или образец домашней тирании, сказать наверняка нельзя, но муж ее явно то ли гнул, то ли ломал под себя. А теперь выражает интерес к некрасивой, но умной и решительной Марион. Может, будь у него побольше времени, избавился бы от жены и вступил в новый брак.
• М. Булгаков любил показать такого супруга (иногда образ был автобиографическим). Жена (в отчаянии): Я морфию приму! [т. е. намеренно убью себя передозировкой] Муж (хладнокровно): Нет, морфию ты не примешь, потому что я тебе этого не позволю.
• Василий Шукшин, «Любавины» — с прикрученным фитильком. Остановить свою жену-истеричку, когда она в очередной раз расскандалится, Федя Байкалов не может (этого никто в селе не может!). Но зато Фёдор не даёт ей на себе «морально ездить», красиво её троллит — и на все её закидоны реагирует великолепным хладнокровием.
• Рассказ «Меньшее зло» из саги о ведьмаке (это где про Ренфри): войт Блавикена имеет такую абилку. Или, как минимум, старается так выглядеть перед Геральтом.
• Первый закон Аберкромби. В конце первой трилогии, инквизитор Глокта устраивает оздоровительную порку стервозной принцессе Терезе, чего не смог сделать её законный муж. Впрочем с прикрученным фитильком, так как обнаглевшую в край принцессу он приструнил не словами, а банальным шантажом и угрозами убить её подругу-любовницу.
• «Магам можно всё», Дяченко. Наследственное у баронов Ятеров — превращают жён и дочерей в забитые тени, боящиеся слово сказать.

Кино

• Экранизация одноимённой комедии Шекспира в 1967 году. В общем и целом почти так же, как в пьесе, но заметно, что Петруччо не только укрощает строптивую Кэт, но и влюбляется в неё (а сначала его интересовали только деньги), и в финале, когда она произносит пламенную речь о супружеской жизни, он относится к ней по-настоящему с нежностью. В то же время и она полюбила его, но осталась верна своему характеру — стала мягче, но хитрее и научилась манипулировать; в финале после своей речи и поцелуя, пока муж отвлёкся на восхищённые взгляды окружающих его знакомых, куда-то ушла, заставив его пойти за нею.
• И советская экранизация шекспировской комедии в 1961 году с Людмилой Касаткиной в роли Катарины, которую Петруччо называет «котик». Что тут есть:
  • Блестящий неканон — любовь с первого взгляда между Петруччо и Катариной, взаимная. Потому их «перестрелка остротами» выглядит совсем иначе, как и фраза Петруччо «насколько в меня влюбился этот дивный котик!», после которой «А-а-ах!» Катарины приобретает совсем иной смысл (не только «как он посмел?!», но и «как он понял?!»). Там же — сцена, как Петруччо «прибывает» (sic!) на свадьбу (пьяный, в нищенских лохмотьях, в компании нищих бродяг под звуки похоронного марша), и само венчание в церкви (Шекспир ограничился его устным описанием). И… о, эти крупные планы Людмилы Касаткиной!
  • Великолепная склейка разных переводов пьесы для сценария (взяли самое лучшее и объединили имена).
  • Отличные мелкие добавления вроде того, как слуга Петруччо пародирует своего господина, встав на стол, а остальные слуги над этим хохочут. Очень усиливают комедийное начало и ярко показывают, как театральную комедию вообще можно сделать смешнее средствами кинематографа.
  • И при этом кино чёрно-белое! (Пока ещё не раскрасили).
• «Забытая мелодия для флейты»: ГГ мысленно прокручивает сцену, как он поставил бы свою жену на место. («Знаешь, прежде всего: не надо на меня орать».) В реале он на такое не осмеливается.
• «О чём ещё говорят мужчины» — второй случай: во время Новогоднего банкета ФСБшник терпит оскорбления жены, но про себя мечтает повесить её вместе с тёщей.
• «Шесть дней, семь ночей» — пожилой пилот, оказавшись в результате аварии на необитаемом острове с донельзя стервозной красавицей, в короткий срок перевоспитывает её. В результате в конце фильма она, бросив рохлю-жениха, остаётся с лётчиком.
  • А её жених за время, пока искал её, влюбился в красавицу, которая была просто подругой-коллегой (штурманом) лётчика. И невеста, и жених морально очень терзались своей изменой и даже хотели всё забыть и остаться друг с другом, пока во время откровенного разговора не выяснили, что оба считают — они никогда по-настоящему не любили друг друга.
• «Молодая жена» — Алексей вполне представитель тропа. Хотя он не тролль, а, наоборот, простой как деревяшка — но воздействовать на него сложно именно из-за его искренней простоты. Чего бабе надо-то?! И так ведь дом — полная чаша!

Телесериалы

• «Бригада»: Саша Белый показывает класс: «Знаешь, это очень плохая политика — капать на мозги» (произнесено необычайно веским тоном).
• «Дельта»: Андрей Бекетов демонстрирует умение укрощать свою супругу Алёну уже в первой серии, так что сразу видно, кто в доме хозяин. И это при том, что Алёна — не «тряпочка» (но и никоим образом не истеричка какая-нибудь визгливая), а женщина с характером.
• «Моя прекрасная няня»: Константин троллит Жанну.