Овод

Материал из Posmotreli
(перенаправлено с «The Gadfly»)
Перейти к навигации Перейти к поиску

«Овод» (англ. The Gadfly[1]) — роман Этели Лилиан Войнич, англичанки, вышедшей за польского революционера, о тяжёлой борьбе итальянских патриотов против австрийских оккупантов, на фоне которой разворачивается конфликт поколений (между героем и его отцом) и любовная линия (между героем и Джеммой).

Юный Артур Бёртон и padre Монтанелли (иллюстрация Саввы Бродского из русского издания 1977 года)

Впервые вышел в 1897 г.

Роман состоит из трёх частей и эпилога:

  • Первая повествует о юности Артура Бёртона, начале его революционной борьбы и неудаче, которая его постигла на этом пути.
  • Во второй части вернувшийся после многолетнего отсутствия в Европу герой, взявший звучный псевдоним Феличе Риварес, продолжает свою революционную деятельность. Параллельно он начинает бороться с церковью в лице кардинала Монтанелли.
  • Третья часть повествует о пребывании Овода в застенках, неудачном побеге и гибели.
  • Эпилог представляет всего одну сцену, но крайне важен для всего повествования. Бо́льшую его часть занимает предсмертное письмо Артура/Овода своей возлюбленной.

Существует версия, что одним из прототипов Овода был знаменитый британский шпион Сидней Рейли, ставший любовником Войнич. Какие ваши доказательства? Например, они оба были незаконорожденными и оба уехали из Европы в Бразилию, инсценировав самоубийство. Однако биограф Рейли считает куда более вероятным, что никакого романа не было, Рейли просто шпионил за вольнодумствующей англичанкой. Сама же автор утверждала, что прототип был только у Джеммы, а образ Артура сложился под впечатлением от общения с русскими и польскими революционерами. Рейли же, когда Этель задумала роман (сер. 1880-х), был ещё ребёнком. Также есть мнение, что прообразом Артура стал конкретно убийца шефа российских жандармов Сергей Степняк-Кравчинский.

Тут нельзя не упомянуть интересные факты из жизни самой Войнич. То, что её муж — польский революционер, известно многим. Но многие ли знают, что её отец — математик Джордж Буль? Да-да, тот самый, у которого есть Булева алгебра. А мать Мэри — племянница знаменитого географа Джорджа Эвереста. Да-да, того самого, который самая высокая гора. А ещё у неё было четыре сестры, которые тоже имели отношение к науке.

Что здесь есть[править]

  • Бандитская пуля — на вопрос о своих шрамах Овод рассказывает окружающим красивую историю о схватке с хищником, и только возлюбленной открывает тайну их настоящего происхождения.
  • Бастард — Артур. Падре Монтанелли стал папой (не римским) задолго до того, как стал кардиналом. И это трагическим образом определило его судьбу.
  • Борьба нанайских мальчиков — полемика Овода с неизвестным защитником кардинала Монтанелли в прессе. На самом деле Артур спорил сам с собой.
  • Бисёнэн — Артур в юности. Автор даже сравнивал его с хорошенькой девушкой.
  • Вам террористы, нам партизаны — организация «Молодая Италия» с точки зрения властей — без сомнения террористическая, но для простого народа они освободители.
  • В Библии об этом не написано — последнее выступление кардинала Монтанелли посвящено страданиям Бога-отца, о которых в Библии — ни слова.
  • Гадский цирк — Артур после своей травмы некоторое время выступал в цирке уродов, и после этого не мог адекватно воспринимать такие представления.
  • Герой-насмешник — в английской версии этого сайта прозвище героя стало тропнеймером. Насмехается он действительно много — и над церковью, и над властью, и над близкими. Не перестаёт смеяться, даже стоя перед расстрельной командой.
  • Герой-перерожденец — в циничном, безжалостно-саркастичном борце с религией и австрийскими оккупантами Феличе «Оводе» Риваресе ни бывшая возлюбленная Джемма, ни родной отец Монтанелли не могут узнать наивного и глубоко набожного юношу Артура Бёртона. Хотя Джемму нет-нет да и посетит пугающее подозрение…
  • ГЭС — Монтанелли, позволивший казнить собственного сына (под давлением его самого), умер от сердечного приступа.
    • Но не исключено, что он, истинный католик, всё же совершил самоубийство. Во всяком случае, так можно истолковать последние слова Мартини «Разрыв сердца — разве это плохое объяснение? Оно не хуже других».
    • Если он помешался после казни сына (а это более чем возможно) — мог и покончить с собой.
  • Йопт In Translation — в книге издательства «Правда» вторая часть имеет подзаголовок «Тридцать лет спустя», хотя элементарные расчёты говорят о как минимум вдвое меньшем сроке, да и Овод, несмотря на пересённые испытания, судя по ориентировке, выглядит на тридцатник. Проверка по оригиналу подтверждает, что лет прошло тринадцать.
  • Кармический Гудини — отец Карди и сноха главного героя, травившая его мать. За все свои художества не получили ничего, хотя трагедия Артура в большей степени была обусловлена их действиями. И если Карди таки настигла карма в фильме 1980 года, то Джулия, видимо, до сих пор счастливо поживает с мужем в Ливорно, в любой из адаптаций.
  • Католики плохие — именно это пытается доказать герой на протяжении второй и третьей части романа.
  • Каков родитель, таково и дитя — сильнее всего юный Артур похож на мать. А вот упрямством пошел в отца и прадеда.
  • Корейцы любят StarCraft — роман был известен каждому советскому подростку в 1920-80-е годы, да и в наше время регулярно переиздаётся и хорошо продаётся в России. СССР даже выслал писательнице почётную награду и литературную премию в 15 000 долларов США. Но на родине, в Великобритании, Войнич практически неизвестна.
  • Любовный многоугольник: Зита любит Овода (устав от его равнодушия, убегает с цыганом), Овод любит Джемму, кого любит Джемма, похоже, не знает даже она сама. Прицепом ко всей этой веселой компании идет влюбленный в Джемму Мартини.
  • Любовный треугольник: Бёртон-старший — Глэдис — Монтанелли.
  • Мальчиковое имя — Джим, детское прозвище Джеммы.
  • На тебе! — Войнич катком проехалась по протестантам в первой части, для нее это, в общем-то, |личное.
  • Наивный идеалист — Артур начинал с этого.
  • Не в ладах с арифметикой, хотя больше вероятно, что Йопт In Translation. В издании издательства «Правда» вторая часть имеет подзаголовок «Тридцать лет спустя», хотя элементарные расчёты говорят о как минимум вдвое меньшем сроке, скорее всего — тринадцать лет. К тому же Овод, судя по ориентировке, выглядит на тридцать лет.
  • Не в ладах с биологией — название романа правильнее перевести как «Слепень» (слово gadfly обозначает и слепня, и овода), т. к. оводы не кусаются, это отмечено ещё в журнале «Сельская новь», № 7, 1978. Также упоминающийся в романе французский псевдоним героя — le Taon — обозначает именно слепня.
  • Нечаянная правда. Двое художников-англичан обсуждают Артура и Монтанелли, не предполагая, что те всё понимают. Один из художников замечает между объектами наблюдения некоторое внешнее сходство и называет Монтанелли отцом Артура. Товарищ тут же возражает: мол, ты что, не узнал католического священника («обет целомудрия и всё такое прочее»)? А впоследствии читатели вместе с Артуром узнают, что первый художник был не так уж неправ…
  • Обнять и плакать — заглавный герой и Монтанелли.
  • Общеизвестный спойлер — кто сейчас не знает, что Артура предал священник, нарушивший тайну исповеди, или что padre Монтанелли — отец заглавного героя?
  • Оливы, макароны и серенады — место основных событий.
  • Они не геи — некоторые, и это прямым текстом говорится в книге, принимали Артура и каноника Монтанелли за влюблённых.
  • Откровение у холодильника — полемика Овода в печати, похоже, шла не просто так, а помогала герою самому осознать, что в нём осталось от старого Артура, преданного католика.
    • Уже упомянутое «объяснение о разрыве сердца» в финале по некотором размышлении превращается в подлинный ужас у холодильника: а что, если за свою безумную (и явно неподобающую) проповедь Монтанелли был попросту убит?
  • Пастырь добрый — Монтанелли.
  • Пастырь недобрый — отец Карди предал доверие Артура, нарушив тайну исповеди, и искалечил его жизнь. И жизнь Монтанелли, потому что трагедия Артура-Овода в итоге стала и его трагедией. Вполне возможно, что хотел как лучше.
  • Получился мерзавец — ну как минимум порядочный козёл, мстительный и психически надломленный, с большими тараканами в голове и местами неприкрытым садизмом. Последний диалог Артура с отцом иначе как изощрённым издевательством не назовёшь. Его обвинения в адрес несчастного падре попросту смехотворны — можно подумать, Монтанелли сам пинками гнал Артура в Южную Америку! Это не говоря уже о том, что ставить отца перед выбором «Кого ты больше любишь — меня или Бога?» пристало бы прыщавому сопляку с повышенным гормональным фоном, но никак не битому жизнью матёрому революционеру. А когда видишь, до какой страшной участи довело Монтанелли ослиное упрямство сына, становится понятно, что Овод если и рыцарь, то доспехи его проржавели насквозь.
  • Прерванное самоубийство — Артур был готов повеситься, если бы к нему не зашли старший сводный брат со своей супругой, что стало катализатором дальнейшего сюжета.
  • Прямое упоминание:
    • Главный герой романа Н. Островского «Как закалялась сталь» Павка Корчагин обожал эту книгу.
    • Красные дьяволята использовали прозвище «брат Овод».
  • Проблема Тома Бомбадила — один из братьев Бёртонов, не влияющий на сюжет, полностью вырезан минимум из двух советских экранизаций. Причём, если в фильме 1980 года он просто не упомянут, то в экранизации 1955 года подчёркивается, что у Артура всего один брат.
  • Разбитый идол — перед своим уходом Артур, разочаровавшийся в Монтанелли, буквально разбил молотком глиняную статуэтку Христа.
  • Разуверился: Артур нарвался на священника, нарушившего тайну исповеди, но последней каплей, превратившей набожного юношу в воинствующего антиклерикала, стало известие о том, что его отец — священник, нарушивший целибат.
  • Садистский выбор — его поставил Артур перед Монтанелли: отказаться от родного сына или от сына Божия?
  • Слезогонка высокого качества — сцена расстрела. Каждый из солдат, расстреливавших Ривареса, надеялся, что смертельный выстрел будет сделан не им, и старался не попасть в сердце. После первого залпа Овод остался на ногах, с двумя лёгкими ранениями. Он понимал, что солдаты во главе с лейтенантом, для которого это первый подобный опыт, сами оказались в стрессовой ситуации, и, чтобы скорее закончить, решил командовать своим расстрелом, да ещё и насмехался над «мазилами»: «Целься выше. У вас карабины, а не сковородки!». Отдать приказ «Пли!» он не успел — полковник не мог вытерпеть, чтобы заключённый командовал своим расстрелом, и крикнул раньше. Однако после второго залпа несчастный был буквально изрешечен пулями, но ещё успел бросить реплику padre.
  • Скверная мамочка — с прикрученным фитильком, но после прочтения приквела «Сними обувь твою» на троп тянет мать главного героя, Глэдис Пенвирн. Цитата о том, что она «старалась воспитать в той же духовной отрешенности и полном неведении жизни, которые загубили ее собственную юность»(при том, что она не могла не понимать этого), довольно красноречива. Невольно начинаешь задумываться, а того ли родителя обвинял Артур в своих бедах?
  • Смерть от кармы — смерть Карди в фильме 1980 года. Его застрелил тот же человек, которого сам отец Карди едва не довел до самоубийства. Особенной смак этой ситуации придает то, что застрелен Карди был в той же церкви, в которой он принимал исповедь того человека.
  • Спин-офф — «Прерванную дружбу» того же автора упоминают гораздо реже, но повесть никак не слабее «Овода», и именно там подробно описывается ломка личности Артура.
  • Старые раны — главный герой страдает от множества старых ран, полученных им в странствиях по Латинской Америке, из-за чего периодически принимает наркотики. «— …Я не буду больше принимать опиум. Это хорошо один-два раза. — Да, вы правы. Но придерживаться этого решения не так-то легко. — Не бойтесь. Если б у меня была склонность к этому, я давно бы стал наркоманом».
  • Тела так и не нашли — все были уверены в самоубийстве Артура, но найти смогли только брошенную им в воду Дарсены шляпу.
  • Убить того, кого любишь — с прикрученным фитильком: больше всех на свете Овод любит своего отца, это даже отмечает один из персонажей, заметив его восхищённый взгляд в сторону кардинала, но все его нападки против церкви направлены, в первую очередь, против padre.
    • В какой-то степени отца он действительно убивает своей смертью.
  • Фефекты фикции — протагонист слегка заикается.
  • Хлипкие верёвки, слабые замки — субверсия. По всем расчётам главный герой успевал перепилить решётку на окне, но приступ болезни спутал его планы.
  • Хромота — одна из примет главного героя.
  • Я твой отец — не напрямую. О том, кто его отец, Артур узнаёт от собственной невестки.
    • Есть и обратный вариант, уже напрямую, когда Овод признаётся кардиналу, что он и есть Артур Бёртон.

Адаптации[править]

До фига и больше.

Театр[править]

  • 1898 — Бернард Шоу по просьбе самой Войнич, чтобы предотвратить другие драматизации, создал пьесу «Овод, или Сын кардинала».
  • 1899 — «Овод» поставлен Эдвардом Роузом.
  • 1906 — в России появилась постановка «Жертва свободы».
  • 1916 — «Овод» поставлен В. Золотаревым (возможно, имеется в виду композитор Василий Золотарёв).
  • 1923 — опера С. И. Прокофьева «Праздник крови», мелодрама в 6 действиях с прологом.
  • 1928 — Михаил Николаевич Жуков написал оперу.
  • 1930 — Александр Александрович Зикс поставил оперу.
  • 1940 — новая постановка «Овода» (реж. Алексей Желябужский).
  • 1958 — Антонио Спадавеккиа поставил оперу в Пермском театре оперы и балета.
  • 1965 — Александр Чернов поставил балет на либретто И. Вельского
  • 1982 — Сулхан Цинцадзе на сцене Московского музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко поставил балет «Риварес», а 1987 на его основе студией «Грузия-фильм» был создан одноимённый фильм-спектакль.
  • 1983 (1985?) — Геннадий Егоров в Ленинградском государственном театре им. Ленинского комсомола поставил рок-мюзикл.

Кино[править]

  • 1928 — первая советская экранизация. В англоязычной Википедии написано, что фильм снимался в Грузии и в оригинале назывался «კრაზანა» — «Оса».
  • 1955 — вторая советская экранизация.
    • Идеология в адаптации. Несмотря на плеяду замечательных советских актёров, фильм получился довольно плакатным, а все тонкости личности Ривареса, его горькая и злая ирония, сложность его взаимоотношений с отцом и с Богом оказались за бортом. Кардинал Монтанелли теперь — лицемер и ханжа, угодливо кивающий австрийским оккупантам и отрекающийся от сына практически сразу, как тот поставил его перед выбором — отказаться от веры в Бога или позволить расстрелять сына: ведь все священники — тупоголовые и бессердечные фанатики! Австрийцы — звероподобные солдафоны и садюги, умеющие только пить, вешать недовольных и изгаляться над крестьянами, всячески провоцируя революцию. Прошлое Ривареса, не вписывающееся в светлый образ мученика революции — нищенство, унижения в бродячем цирке, избиение пьяным матросом в захудалом кабаке — всё выброшено вон: теперь его шрамы — от пыток в застенках. Это не говоря уже о совершенно плакатных моментах, вроде того, где Риварес, стоя перед расстрельной командой, простирает руку с криком «Стреляйте! Перед вами борец за свободу Италии!» — и будто по мановению этой руки мгновенно наступает рассвет. В итоге вместо тяжёлой и сложной драмы получилось красивое, но картинное кино «про революцию». Сама Войнич, хоть и была польщена, что её роман экранизировали, всё же со вздохом отметила: «Не то…»
  • 1980 — третья советская экранизация (трёхсерийный фильм). Николай Мащенко перенёс «Овода» на экран гораздо бережнее.
    • Флэшбэк — в такой форме частично идёт повествование в первой серии: внешний флэшбэк — воспоминание Овода о юности, когда он был Артуром; внутренний флэшбэк — воспоминания Артура о своём детстве. В третьей серии также есть флэшбэки из детства Артура.
      • Если учесть, что в начальных титрах первой серии Овода ведут на казнь, то почти все события фильма — один сплошной флэшбэк, за исключением самой казни и сцен после неё.
  • 2003 — планировалась китайская экранизация.

Примечания[править]

  1. Это слово можно перевести и как «слепень», и как «овод», причём жалит именно первый, а второй, скорее, паразитирует. Правда, слепня чаще называют всё же horsefly. Это слово показалось переводчикам очень уж неромантичным на звук, и выбор был сделан в пользу «овода». Всё равно читатель понял всё правильно.