Авторский набор штампов/Музыка

Это подстатья к статье «Авторский набор штампов». Ссылки и навигационные плашки здесь не нужны.

Отечественные исполнители

• Александр Городницкий: суровая, мужественная, резкая интонация (кто-то ляпнул про него «Константин Симонов от бардов»), и это заметно даже просто по стиху. А уж в авторском вокале, с его характерной твёрдой, чеканной манерой — педаль в пол. И во многих песнях в конце каждой второй строфы повторяются строчка или пара строк, хотя такой повтор много у кого встречается. Но Городницкий ещё и специфически выделяет такие повторы голосом, интонацией, напором — как нечто особо значимое.
• Александр Дольский: у автора две интонации — задумчиво-проникновенная (когда лирика и философия), или поэт-певец дурачится (даже кривляется) и очень нажимает на сарказм. Любит иной раз хохмы ради петь в мажоре, а играть в миноре и наоборот.
• Александр Лаэртский. Карикатурные чукчи и прочие представители малых народностей, нелепые обыватели и главный герой, с которым жизнь обходится так жестоко, что уже смешно, населяют странный мир, в котором творится полное безумие. Около трёх четвертей фраз в песнях оканчиваются прилагательным. Иногда двумя-тремя-четырьмя подряд. Чаще всего прилагательные в степени превосходственнейшей гипертрофированной матерщиннейшей. У-у-у-у-у-у!
• Алексей Романов («Воскресение», «СВ», «Группа Выходного дня») известен мрачной философией пессимизма: «Не спеши, мой друг, считать себя счастливцем» («Звёзды»), «Если боль твоя стихает, значит будет новая беда» («Кто виноват»), «И каждая мысль — враньё» («Дело дрянь»). Любит созерцательную лирику: «Случилось», «Сон», «Так бывает», «Ушедшее лето». Как и Цой, умеет сказать больше, чем было произнесено слов, но лирика и образность кардинально другие. Всё на полунамёках и полутонах. Поднимает христианские темы: «Ты им про Рай и про Ад, а только дело-то дрянь» («Дело дрянь»), «И я мечтаю о Свободе и Царстве, о вине и хлебе» («Сотворю тебе Мир»).
• Борис Гребенщиков. Несмотря на, казалось бы, заумно-занудный абсурдизм большинства песен, арсенал штампов у БГ богат. Основные: анализ религиозных философий (буддизма в особенности, но не только) и их возможного столкновения с нетипичными личностями или событиями. Часто БГ «приземляет» возвышенность той или иной философии, сталкивая с несовершенством, а то и с грязью реального бытия. И тогда герои получаются и храмовниками и верующими добряками, вопреки здравому смыслу. Или наоборот, выводится образ героя с необычным характером для исповедуемой религии/философии или ментальности. Также случается неожиданность локализации, например типичная среднерусская крестьянская жизнь, а-ля пастораль XIX века, вдруг оказывается, протекает в Тибете или в Райско-древнеримском фентази. Аллюзии, оммажи, пасхалки и регулярные «На тебе!» всему и всем в тексты вплетаются постоянно. И постоянны игры со слушателем, «догадайтесь, со скрытым смыслом эта строчка или просто два слова по слогам подходили?» Также излюбленный приём — совершенно осознанный бафос, иногда доводимый до гротеска. С конца нулевых — начала десятых все чаще встречается злобная и ядовитая оценка современной России эзоповым языком, и чем дальше — тем злее и злее, и все более и более хриплым голосом.
  • С музыкальной точки зрения — постоянно вклиниваются кельтские мелодии и/или индийские инструменты; в 90-х было много штампов, связанных с русской народной музыкой.
• Андрей Макаревич часто обращается к теме моря, но самый его излюбленный штамп — дом (и всё, что в нём и вокруг). А добрая половина текстов — басни с обязательным выводом, как было надо и как не надо.
  • Как и у БГ, с конца нулевых — начала десятых все чаще встречается злобная и ядовитая оценка современной России, и часто даже не эзоповым языком.
• Валерий Сюткин — любитель числительных в стихах. «12-45 мой номер на крыле», «7000 над землёй», «42 минуты под землёй», «Ноль-Ноль Первый, нож консервный». Стихи отличаются наивностью и романтичностью подростка-шестидесятника.
• Виктор Цой. Или нарочитый примитивизм («что вижу — о том пою»), или довольно сложная философия через внешне простые образы (по принципу «словам тесно — мыслям просторно»), или даже всё это вместе. Любовь к приёму остранения. И всю поэзию пронизывает набор повторяющихся, акцентированных образов-символов: болезнь; ветер; вино; вода; война (бой); волк; вопрос; времена года (весна, лето, осень, зима); время (или «пора!»); время суток (ночь, утро, день, вечер); газ (в кухонной плите); герой; город; дверь; дерево; дождь; дом; дорога; дым; звезда; земля; игра; кино; ключ; книга; луна; лёд; море (волны, прибой); небо; огонь; окно; песня; пиво; письмо; плащ/пальто; птица; река; свет; сигарета/папироса/окурок; снег; собака; солнце; спичка; стекло; стена; танец; телевизор; телефон; тень; транспорт (автобус, машина, метро, поезд, самолёт, такси, трамвай, троллейбус); флаг; цветок; чай; часы; электрический ток.
  • И знаменитые распевки: «а-а-а-а», «у-у-у-у». Один критик из перестроечных времён сказал: «Цой из-за этого — как шаман».
  • Редко, да метко — внезапные парадоксальные сравнения («летний дождь наливает в бутылку двора ночь», «лишь вдали шум машин — это здешний прибой», «завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги»).
  • В поздних стихах вдобавок — частое обыгрывание штампов речи и популярных идиом («бог терпел и нам велел — так терпи», «горе ты моё… от ума», «нам с тобой из заплёванных колодцев не пить», «и никто не хотел быть виноватым без вина, и никто не хотел руками жар загребать, а без музыки и на миру смерть не красна, а без музыки не хочется пропадать», ср. «пропадать, так с музыкой»).
• Глеб Самойлов — эпоха декаданса и интербеллума, несчастная любовь, лирический байронический антигерой.
• Стебная группа DVAR такой стиль быстро выработала: нарочито примитивная музыка, если есть мелодии — будут либо мрачные (но не слишком), либо нарочито дурацкие и веселые. И во всех песнях будут петь смешным «птичьим» голосом на несуществующем языке, похожем на иврит.
• Егор Летов. Злостное издевательство над речевыми штампами, матерные выражения вставлены настолько удачно, что совершенно органичны. Даже не авангардные, а именно доклассические, в духе шаманских камланий и заклятий эксперименты с формой. Как правило, нет ни рассуждений, ни передачи чувств: автор, как видеокамера, просто фиксирует жуткие образы, похожие на сон о войне. Заброшенные заводские окраины, изуродованные техногенные пейзажи. Редкая авторская речь похожа скорее на реплики отдельных персонажей. Романтизация революции и двадцатых, резкое осуждение планового и забетонированного Союза, каким он стал после Года Великого Перелома. Животные всегда хорошие, люди системы всегда плохие. Вплоть до 1991 очень активно, в духе соц-арта, издевался над штампами советской пропаганды .
• «Звуки Му» — музыка в стиле пост-панка, напетого Рабиновичем по телефону. А тексты вроде как про жизненные истории, но при этом поданы крайне абсурдно и угнетающе-монотонно.
• Илья Кормильцев — антиутопичные города посреди мрачных постапокалиптических пейзажей. Подавление личности обществом. Напротив: море и небо хорошие, там просторно и не заблудишься.
• Илья Лагутенко («Мумий Тролль») столь же яростно увлекается наречиями. Здорово, великолепно. Песни переполнены постоянными сексуальными намёками весьма различной степени «толстости». Да что там, в роли символа всей поэзии Ильи Игоревича выступает его строчка «Кот кота — ниже живота!».
  • Ещё Лагутенко, когда поёт, характерно этак «мяукает» — особенным образом выпевает гласные. «Фуантуастикуа!»
• «Калинов Мост»: много зауми, по смыслу тексты не всегда понятны, но звучат красиво и складно (по крайней мере, в более раннем творчестве «Моста»). Скорее всего, песня будет содержать архаизмы, малоизвестные или даже вымышленные слова, а также имена собственные, которые, скорее всего придется гуглить — обычно это названия сибирских рек, населенных пунктов или географических областей. Много религиозных мотивов, сначала языческих, а затем православных, русский патриотизм или даже национализм прилагаются. Ну и, конечно, наличие акустической гитары, на которой играет сам солист, почти в каждой композиции.
• «Канцлер Ги». Веселые, стебные песни (далеко не все, есть немало драматичных) на средневековую или фентезийную тематику. Если фентези — то обычно цикл «Хроники Арции» Камши. Последние альбомы ушли в мифологию, но также весьма профессиональную.
• Caprice — тоже тексты на вымышленном (но при этом структурированном) языке, контрапункт кучи мелодий, странные повышенные ступени аккордов, а если вдруг поют на обычном языке, текст будет про фей и волшебство.
• Константин Никольский на одном концерте озвучил фразу своего друга: «Макаревич поэт-маринист, а ты (т. е. сам Никольский) поэт-орнитолог». Действительно, птица — один из самых эксплуатируемых Никольским образов, другой: Музыкант/Поэт/Певец. Сами стихи эпически-пафосные.
• Майк Науменко: богемный быт, женщина пытается заставить главного героя остепениться или напротив, доводит до беды. Куча переводов и переделок классических рок-н-роллов и песен Боба Дилана (Desolation Row стала Уездным Городом N).
• Максим Леонидов. Набор штампов весьма широк, любимые: Бог не есть религия и религия не есть Бог: «…Господь, это не кресты и не купола» («Письмо»). Любовь к абсурдизмам в духе Леннона: «Хорошо быть дирижаблем, всюду дырить острым жаблем» («Оглы-бублы»), часты оригинальные обороты: «Он радуется мне, как Бойль Мариотту» («Основы Фень-шуя»), есть несколько песен в стилистике «сказочная Англия», вроде «Алисы в стране чудес» и переводов Маршака: «Королевский патруль в апельсиновых гетрах, улыбаясь, отдаст нам честь» («Аптекарь, Судья, Бобёр и Сова»). Также часты географические и культурные изыски, вроде: «В тайге Самотлора я встречал рассвет. Пошёл я к Луксору, глядь — Луксора нет!», «Я сказал ему — „С Богом, мой друг, con fuocco, piu mosso!“» («Духовная жажда»). Обожает стёб и деконструкции: «Ерёма начал изучать основы Фень-шуя. К Фень-шую рифмы не искать попрошу я», это надо слышать. В музыке иногда прослеживаются отсылки к Элвису, Битлам, в частности, Джорджу Харрисону, группе R.E.M., но без грубого цитирования фрагментов, только гитарой и звукопостроением, но это уже, скорее, аранжировщик Владимир Густов.
• Павел Яцына. Пародии, шутки в духе третьеклашек, много задорных абсурдизмов. Мотивы Лаэртского и Хоя, пародийные голоса Ленина, Брежнева и Горбачёва. Сельская молодёжь, карикатурные фашисты, панки и прочие нелепые сантехники Лёши Ивановы и металлисты Балалайкины.
• Otto Dix. Антиутопия, антиутопия и ещё раз антиутопия. Жутковатое будущее с предательскими постлюдьми или вообще не людьми. Ветхозаветные религиозные мотивы от лица, как минимум, неоднозначных персонажей. Декадентский пафос рубежа XIX-XX веков в имидже и манере исполнения. Ах да, совсем уж «почерк» группы – запись переговоров или радиохроники в середине песен.
• «Пикник», Эдмунд Шклярский. Практически обязательно присутствие в тексте вурдалаков, упырей и прочей нечисти и/или горбунов, Квазимодо-уродов, «кривых» и других фриков. Редкий текст обходится без мистики, нуара или садомазо-фетиш тематики. Присутствуют многочисленные литературно-культурные отсылки, вроде того же Квазимодо, Навуходоносора и Заратустры, и эти персонажи всегда темнее и острее, чем в первоисточниках. Иногда намного.
• Рома Зверь (Роман Билык) тоже «мяукает», примерно как и Лагутенко. А в своих стихах питает неистребимую тягу к «парцеллированным», парадоксальным, абсурдистским и/или туманно-ассоциативным образам, передающим настроение и эстетику, а не «буквально-приземлённый смысл». Рома не любит подавать напрямую саму тему — но так ярко высказывается «около темы», что сама тема, в общем, вполне понятна.
  • И любит афористичный стих. Рома Зверь о современных наёмниках, а заодно и о всяческих Последних Героях: «Герои готовы умирать за деньги». Рома Зверь о тягостной нехватке преемственности: «И никого, кто перед нами, и никого, кто мог бы после». Рома Зверь о кратком и нежном отдыхе, наставшем после мучений и перед другими мучениями: «Солнечные дни — и ничего не надо, и никуда не поздно…». Рома Зверь о любви: «Это просто, обмануть несложно: даришь звёзды… а потом всё можно».
  • И почти любую ситуацию способен показать как некий локальный (нередко внутричеловеческий) апокалипсис, «обрушение мира», сущую катастрофу, наполненную ужасом, мукой, безысходностью — но не лишённую и надежды.
  • И слово «добрый» употребляет не иначе как саркастически. «Быть до-до-до-до-до-добрее…» [интонацию просто надо слышать!!!]. «ДОБРЫЕ жители…». «Мир огромный открывает двери, чистый, ДОБРЫЙ… я ему не верю».
  • И время от времени пропихивает в стих тему алкоголя, наркотиков или отходняков от них: «Напитки покрепче, слова покороче…», «Каплющий дождь — обжигающим виски…», «Красиво улыбнёшься — и капелька текилы, и я возьму мартини для тебя…», «Несколько грамм — как бы игра…», «Танцы на минах — амфетаминах…», «Лучше не мешай, я сегодня умираю…», «Маленький секрет — кокаино-кола».
• Сергей Галанин. Наиболее популярна тема алкоголя, есть песни про то, что это хорошо, песни про то, что это плохо и песни про то, что это хорошо и, одновременно, плохо, но всё равно, хорошо-о-о. Часто обращается к теме Природы, воды, воздуха.
• Сергей Чиграков, он же «Чиж». Излюбленная тема любви. Любви обычной, знакомой, иногда даже рутинной любви-привычке, никогда не Эпической, не «Преодолевающей всё» и не «Великой». Простой любви и её красоты в спокойствии. Бывают и инверсии, вроде «Крокодила», и стёб, вроде «Урал-байкер-блюз». Ещё одна любимая тематика «бунт-наркотики-свобода», и тоже с инверсиями-деконструкциями. Ох, не зря у товарища «пацифик» в логотипе группы.
• «Тролль гнёт Ель». Пиво. Море пива. Пиво упоминается в каждой песни. Если в песне нет пива — значит упоминается тот, кто его варит. Или упоминается другое бухло.
• Юра Хой. Задорные песни от лица либо очередной язвы общества, которая повествует под знакомые ритмы о своей отвратительной жизни, либо какого-нибудь упыря или вурдалака. Творчество до 1996 года отличается заметным разнообразием музыкальных стилей — практически каждая песня записана в разном жанре, от фолка, панка и метала до хип-хопа и даже попсы . Начиная с альбома «Газовая атака», музыка в основном становится более единой по стилю и остаётся в рамках рока. Множество отсылок к русскому фольклору самых разных сфер (от военного до казачьего), в музыке часто встречаются явные куски из популярных западных шлягеров на грани плагиата, а большинство песен с последних альбомов, по сути, являются каверами-филками популярных на рубеже XX—XXI веков западных групп (причём Хой почти никогда не скрывал, что заимствует и откуда).
• Тимур Шаов. Ироничное высмеивание всего и вся вперемешку с гедонизмом. Житейская мудрость и вкрапления лирики. Намеки на серьёзную философию и знание медицинких подробностей, недаром врач по образованию. Тонкий тролль. Гитарные ритмы почти всегда четкие.

Зарубежные исполнители

Машинка печатная, павер-металлическая

• Alamaailman Vasarat — от их музыки ощущение, что слушаешь еврейский камерный оркестр, который вдруг задумал рубить метал пополам с джазом. Весь метал, причем, по стандарту рубят не на гитарах, а на виолончелях.
• Ali Project — музыка в стиле «симфонический оркестр под электронный бит», изломанные мелодии и вокалистка, которая будет петь маниакальные тексты таким манером, будто на кочках подскакивает. За это их то и дело вставляли в опенинги аниме, где все сходят с ума. К тому же, на концертах или в клипах Арика-сама будет радовать зрителей вычурными готическими/барочными нарядами.
• Anal Cunt — ни музыки, ни слов почти никогда разобрать будет невозможно, песен будет очень много (и они будут очень короткие), и подавляющее их количество будет называться как-нибудь в стиле «<Что угодно> is Gay» (или другие похожие варианты). Причем, несмотря на невнятные истеричные вопли вместо нормального вокала, тексты у песен таки будут, все от второго лица и крайне оскорбительные в отношении всех и вся (кроме группы Village People).
  • К слову, и у Village People был штамп: все участники всегда выступали в костюмах определенных персонажей, которых часто отыгрывают в кругах геев, хотя из всего оригинального состава группы геями были только двое участников.
• Anthrax (золотой период группы — начиная с Spreading the Disease заканчивая Persistence of Time) — зацикленный, медленный трэш-метал, иногда текст пишется под рифф — например, «Be all, End All”. Основой песен Anthrax является не вокал, а ритм-гитара — все таки Скотт Иэн, лидер и основатель группы, играет именно на ней. Вероятно, именно песни Anthrax дали основу грув-металу.
• Ранние The Beatles — в каждой песне будет слово «love».
  • Выработанный юными битлами подход к исполнению каверов был прост: берётся рок-н-ролл шлягер конца 50-х, темп ускоряется на 20-30 %, по гитаре долбится резче, текст орётся громче. Применив абсолютно тот же подход, музыканты конца 70-х получили панк-рок. Ганеши знает как, но у Битлз в итоге получился фирменный стиль много более ёмкий и разнообразный.
• Blind Guardian — каноничный тяжелый мифрил, причём в отличие от многих коллег, это именно песенные адаптации любимых книг, зачастую даже малоизвестных. Активное сочетание пауэр-риффов, продолжительных соло и многоголосных партий. А ещё у них почти никогда не повторяются мелодии куплетов — только припевов.
• Current 93 — одна и та же музыкальная фраза будет повторяться много-много раз, звуковые эффекты, и сам Дэвид Тибет, который козлиным тенорком будет читать (именно читать, а не петь) текст с аллюзиями на христианские секты, народные сказки, конец света или черт его знает что еще.
• Disturbed — характерный вокальный прием в виде «короткого расщепления», он же «Оу-уа’а’а’а'» из «Down with the Sickness».
• DragonForce — вечные 140 bpm в музыке и «far away» и «go on» в текстах. Звуки клавишных и соло-гитары стилизованы под чиптюн Nintendo.
• Dream Theater — кодификатор жанра «прогрессивный метал». Очень длинные песни (в среднем около 10 минут), постоянное использование нестандартных музыкальных размеров, невероятная техничность партий, при этом особый акцент на мелодичности. Специфические длинные инструментальные секции, в которых чередуются соло на синтезаторе и на гитаре, либо их унисон. Полистилистика: в пределах одного альбома могут сочетаться как совсем легкие треки, так и что-нибудь на уровне трэш-/грув-метала. В девяностые годы группа очень любила использовать сэмплы из фильмов. Высокий лирический тенор Джеймса ЛаБри, которому вторит баритон Майка Портного. Почти все тексты — истории из жизненного опыта участников группы. И проходящая красной нитью через всё творчество тема «Отец — сын».
• The Gerogerigegege — если слушаете средне-позднее творчество этой группы, ждите, что обязательно заорут «ONETWOTHREEFOUR!!!» и затем начнут бить вам по ушам какофонией. Но не очень долго. Причем, хоть группа и известна шумовыми и публичными выходками, на каком-нибудь альбоме часто может встретиться хоть одна песня, которую можно будет слушать без вреда для ушей.
• Ildjarn — представьте себе, что было бы, если бы вышеупомянутый Егор Летов (раннего периода) играл бы злющий агрессивный блэк-метал.
• K’ala Marka — или обращение к любовному интересу, или боливийский патриотизм.
• Kitaro — с 70-х по 90-е у него на каждом альбоме можно было услышать одни и те же синтезаторные звуки «высокочастотные бульки» и «фильтрованный шум». А еще незамысловатые соло на синтезаторе и много отсылок на культуру буддийских стран (как тематические, так и музыкальные).
  • На живых концертах у Китаро есть одна штампованная манера исполнения: стоит за синтезатором, играет партию одной рукой, а второй рукой как будто доит гигантскую корову, и лицо еще такое пафосно-одухотворенное делает.
• Le Scrawl — если слышите типичную грайндкор-песню, которая вдруг меняет жанр на ходу и превращается в джаз, ска или фанк с дудками, то это точно они. Или если песня с самого начала была джазом, фанком или ска, но вокалист в ней поет как в типичном грайндкоре.
• Майк Олдфилд — сам на всем играет, везде будут «слегка перегруженные гитары», колокола и виртуальные синтезаторы.
• Mannheim Steamroller — за какой бы жанр ни взялись, всегда будет очень выраженная барабанная партия (потому что руководитель группы, Чип Дэвис — барабанщик) и синтезаторные/клавесинные мелодии под классику.
• Manowar, кажется, составляют тексты, перемешивая стандартный набор слов: fight, die, metal, steel, warriors, sword, power, blood, king, Odin.
  • Берите шире, это свойственно всему пауэр-металлу.
    • Это скорее стереотип, основанный на паре-тройке групп, из которых многие даже не пауэр-метал играют.
• Megadeth — зубодробительная техничность, агрессивная и хаотичная ритм-секция (критики удачно сравнили её с «поездом, сходящим с рельс»), своеобразный гнусавый голос Дэйва Мастейна, ехидные, злобные политические тексты, жуткие образы войны, разрушений, правительственных заговоров, изредка — лирика.
• Modena City Ramblers — много Ирландии и Латинской Америки, билингвальные бонусы, упоминание итальянской политики и мафии.
• Mr. Bungle — перескакивают с жанра на жанр, мелодия и порой стилистика в песне меняется прямо на ходу. Еще неожиданные инструменты, вопли, шумовые эффекты, тексты с кучей чернухи, мата и абсурда, и некоторые отсылки на ближневосточную музыку (их продюсером сначала был еврейский эксперименталист Джон Зорн).
• Naked City вышеупомянутого Зорна. Отсылки к ужасам, BDSM и фетиш-тематике в названиях песен и оформлении альбомов. В композиционной части — саксофон, издающий абсолютно немузыкальные звуки, такие же немузыкальные звуки вместо обычного вокала, зачастую грайндкорово короткие песни, высокий уровень профессионализма каждого инструменталиста и крайняя степень жанровой эклектичности (по паре тактов не то что на сегмент трека, но на целый используемый сейчас жанр).
• Nightwish. Крутое контральто солистки, перемежающееся пауэр-риффами и оркестровой бомбардировкой. Философские тексты, способные растянуться на 5-8 минут.
• Nirvana — песни написаны потоком сознания, причём некоторые строчки явно оставлены из «рыбы». Обычно три куплета, а чтобы слушатель не заскучал, играются так: первый куплет перебором и лиричный, потом припев с перегрузом и воплями, второй куплет более напряжённый и под перебор, опять припев, последний куплет орётся под перегруз, переходя в припев. Соло всегда простенькие, на одной струне, чтобы не мешать вокалисту кувыркаться на сцене.
• Opeth — свой фирменный стиль выработали ещё на первом альбоме: очень длинные песни, в которых чередуются тяжёлые дэт-метал секции с гроулингом и акустические секции с баритоном. Мрачная, готическая, тягучая, меланхоличная атмосфера, поэтичные тексты, как правило, на тему обречённой любви либо мистики. Микаэль Окерфельдт любит делать отсылки в названиях песен и альбомов на малоизвестные группы 1970-х годов, которые повлияли на него.
• Паскаль Комелад — игрушечные музыкальные инструменты, зацикленные фразы, намеки в сторону кабарешной музыки и композиции, которые так звучат, будто бы то ли были написаны, то ли исполнялись сильно подшофе.
• Очень узнаваемый стиль выработал композитор легкой музыки Поль Мориа: всегда будут большие, высоко звучащие, струнные секции, барабанный ритм, клавесин и бас-гитара. Но высокие струнные должны быть обязательно!
  • У другого исполнителя легкой музыки, Джеймса Ласта, постоянно везде будут трубы.
• Portishead — бит, надерганный (и с нуля переигранный) из композиций других музыкантов, вокалистка с голосом в стиле «умирающий лебедь» и намеренно винтажное и хриплое качество записи.
• Powerwolf — концентрированный троп в текстах «Католичество — это круто!». Активное использование церковных мотивов и органных вставок. Ну и конечно волки-оборотни.
• Queen — стилизации под более старые, чем рок, жанры; гитарист и барабанщик тоже поют правильным четырехголосьем; во многих песнях — фентезийный или абсурдистский текст.
• Ронни Джеймс Дио (как в Rainbow и Black Sabbath, так и самостоятельно) — кодификатор для тяжелого мифрила, причём уже в те годы пел не только о самом фэнтези, но и о его фанатах. Также присутствует несчастливая любовь и женщины, от которых лучше держаться подальше.
• Sabaton — тексты про крутых воинов-героев и/или про эпичные битвы + специфичное мировоззрение, кратко описываемое как неудобных точек зрения нет и крутые нации Земли в одном флаконе. Способны сочетать тропы «Война - это круто!» и «Война - это кошмар» в одной песне. Текст представляет собой сочетание пафосных фраз с дотошным перечислением кодовых номеров полков и единиц боевой техники, причем номера выкрикиваются пафоснее всего.
• Sepultura (период дэт-метала) — крайне специфические тексты, хотя это скорее характерно именно для жанра. Также специфический голос Макса Кавалеры, т.к песни поются на английском, а он бразилец. Песни подчиняются одной структуре: жутковатое начало, представляющее собой дарк-эмбиентовый зацикленный семпл, после же чего начинаются жесткие, странноватые риффы и соло в духе Slayer или чего-то такого.
• Skyclad — каламбуры на каждом шагу и злая политическая сатира.
• Slipknot — характерные маски и комбинезоны с номерами музыкантов. Заниженный гитарный звук, исключительно мощные ударные партии, низкий скриминг Кори Тейлора в микрофон. Мат-перемат и темы социальной несправедливости, существования среди откровенно мерзких людей в чуть ли не антиутопической реальности и озлобленная усталость лирического героя от жизни такой.
• Silver Apples — очень простая музыка в стиле «бибиканье и пение под барабаны». Они были первыми, кто так придумал.
• Spiritual Front — выработали стиль альбома с третьего. Музыка в стиле спагетти-вестернов/кантри/альтернативного рока, вокалист поет по-английски с жутким итальянским выговором, и тексты про садомазохизм, женщин, дно общества, и еще то и дело (возможно) про гомосятину.
• The Tiger Lillies — простая музыка под гармошку, а вокалист поет таким голосом, как будто ему оторвали его длинный. Тексты всегда про всякую гадость, криминал, проституцию, а еще про бога (в довольно ехидном ключе) и про остальные веселые вещи.
• Том Уэйтс — всегда (кроме разве что ранних альбомов) будет надсадный, пропитой хрип, странные музыкальные инструменты и нарочно винтажный звук. А героями песен почти всегда будут алкоголики или трудяги.
• Triarii — регулярно будут тексты про Империю (не суть важно, про какую), пафос, и едва ли не в каждой песне один и тот же звук радиошума.
• Versailles и отпочковавшийся от них Kamijo — Великая Французская Революция глазами «белых». Зловещие аристократы, причём, как правило, ещё и немёртвые. Также наличествует наполненная элегантным эротизмом обречённая любовь, сделки с потусторонними сущностями и «фэнтезийное» обыгрывание тех или иных «белых пятен» той эпохи.
• Village People – стиль текстов их песен. В каждой песне есть куплет, в котором его первое (главное) слово повторяется перед каждой строчкой: "Young man, there's no way to feel down, Young man, keep yourself off the ground" (YMCA), "Together, we will go our way, Together, we would leave someday" (Go West) и иногда заменяется схожим по фонетике словом "I love you, I know you love me, I want you, Happy and Carefree" (тот же Go West). Песни группы звучат как военные марши коммунистической России.
• Weird Al Yankovic — ну тут мало того, что в западной музыке он ведет эффект большой крокодилы со своими пародиями, в его оригинальных песнях будут следующие штампы: аккордеон, еда (упоминается в текстах постоянно) и уйма отсылок на бренды, телешоу, Звездные Войны и всякие популярные вещи из США.
• The White Stripes: запись на старой аппаратуре, высокий и крикливый голос вокалиста, нарочно минималистичная музыка (гитара с барабанами, да и практически все), и очень примитивные ударные партии.
• В троп чуть не увяз музыкант Ян Тьерсен, написавший музыку к фильму «Амели». Раннее его творчество довольно узнаваемо: зацикленные музыкальные фразы, наслаивающиеся друг на друга, и общее «романтично-французское» ощущение. Беда в том, что сам Тьерсен — хоть и француз, но вовсе не парижанин, а бретонец-норманнофил, и жутко ненавидит Париж и все французские стереотипы. Поэтому очень быстро троп пропал, стал замещаться электрогитарами и сольным фортепиано, появились тексты на скандинавских языках, и в итоге стиль Тьерсена превратился в странный пост-рок, который нравится, похоже, только ему самому.
  • Зато знамя Тьерсоениады подхватил швед Мартин Молин, сначала с группой Detektivbyrån, а после её распада — Wintergatan.