Ревизор

Материал из Posmotreli
Ревизор (Н.В. Гоголь)
Перейти к навигации Перейти к поиску
« На зеркало неча пенять, коли рожа крива »
— Эпиграф автора

«Ревизор» (написана в 1835, опубликована в 1836) — самая знаменитая пьеса Н. В. Гоголя, которая рисует весьма печальную картину общества[1]. Посмотрев пьесу, Николай I сказал «Всем досталось, а мне больше всех». И был прав. Император поручил князю Цицианову написать продолжение — «Настоящий ревизор». В нём появляется справедливый и честный инкогнито из Петербурга, а Хлестаков помогает ему, продажные чиновники же получают по заслугам. Художественный уровень пьесы существенно ниже, чем у Гоголя, популярностью она не пользовалась и целиком до наших дней не дошла.

Любопытный факт: в 1827 г. украинский драматург Г. Ф. Квитка-Основьяненко написал комедию «Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе» со сходным сюжетом. Однако напечатана она была только в 1840 г., и Гоголь уверял, что пьесы Квитки-Основьяненка не читал. Скорее всего, обе пьесы произошли из популярного в то время «бродячего» сюжета. Традиционно считается, что Гоголю подсказал его А. С. Пушкин, которого, якобы, самого однажды приняли за проверяющего из столицы.

Сюжет[править]

В уездный город N приехал безденежный дон в потертом колете и штопаном плаще и заказал себе в корчме пива.

Нет, не так. Не дон, а дворянин, и не в поношенной одежде, а в шикарной, по последней моде. Но совершенно безденежный. Даже на пиво не было денег. «Профинтил дорогою денежки», проиграл в карты да проел в ресторанах. Поселился в трактире и ел-пил-жил в долг. И даже продать ему было нечего — разве что лакея, который постоянно ворчал на него. Хозяин был недоволен таким постояльцем, который «третью неделю денег не плотит», и даже обещался «с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму».

А в это время городничий узнал из осведомлённых источников весьма неприятную вещь. Созвал к себе представителей местной элиты и сказал: «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор». И в не отягощённых интеллектом башках этой горе-элиты зародилась мысль, что нахал, который осмеливается не платить трактирщику — ревизор и есть. А что молодой — ничего не значит! И у того хватило смелости не рассеивать их заблуждение, а подыграть…

В течение всей пьесы дворяне и купцы старались всячески ублажить лжеревизора, зрители наблюдали «мерзости русской жизни», а безденежный дон наслаждался своей самозваной репутацией, и не будет спойлером сказать, что так и свалил с обильным урожаем тугриков, монгольских рублей. А из вскрытого почтмейстером письма г-ны из элиты узнали, что масштабно опростоволосились. Окончательно их добило сообщение: «Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сей же час к себе». Немая сцена (кодификатор в русской культуре).

Персонажи[править]

Хлестаков[править]

Иван Александрович Хлестаков, небогатый чиновник из Петербурга — по сути, главный герой и образцово-показательный герой-пустышка. Не делает ничего хорошего (разве что как Заезжий нарушитель спокойствия помогает автору отхлестать местную элитку). Не делает ничего плохого, кроме как пользуется незаслуженными благами (которые ему впрочем, предоставляют совершенно добровольно). По его же словам, он живёт, чтобы «срывать цветы удовольствия», однако получается нечасто. Но когда его приняли за ревизора, он, что называется, дорвался: вкусно ел, сладко пил (нет, не хлестал, а именно выпивал, но всё же напился), брал взятки большие суммы денег, трепался почём зря и ухлёстывал за дамами.

И ещё он врал. О, как он врал! Остап Бендер побелел бы от зависти. Правда, не сам по себе: городничий подпоил его, чтобы тот сболтнул, с какой целью приехал — а вместо этого получил поток фантастики. И это надо процитировать полностью. Причём сам Гоголь говорит, что Хлестаков искренне верил в свои слова.

« Вы, может быть, думаете, что я только переписываю; нет, начальник отделения со мной на дружеской ноге. Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент, с тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать. Хотели было даже меня коллежским асессором сделать, да, думаю, зачем. И сторож летит еще на лестнице за мною со щеткою: «Позвольте, Иван Александрович, я вам, говорит, сапоги почищу». Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего». С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то всё…» Большой оригинал. Моих много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма». Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“» и «Московский телеграф»… все это я написал. Я ведь тоже балы даю. На столе арбуз — в семьсот рублей[2] арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в природе. Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я. И уж так уморишься играя, что просто ни на что не похоже. Как взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж — скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель…» Что ж я вру — я и позабыл, что живу в бельэтаже. У меня одна лестница стоит… А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я еще не проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели, только и слышно: ж… ж… ж… Иной раз и министр… Мне даже на пакетах пишут: «ваше превосходительство». Один раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал, — куда уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что, кому занять место? Многие из генералов находились охотники и брались, но подойдут, бывало, — нет, мудрено. Кажется, и легко на вид, а рассмотришь — просто черт возьми! После видят, нечего делать, — ко мне. И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров! Каково положение? — я спрашиваю. «Иван Александрович, ступайте департаментом управлять!» Я, признаюсь, немного смутился, вышел в халате: хотел отказаться, но думаю: дойдет до государя, ну да и послужной список тоже… «Извольте, господа, я принимаю должность, я принимаю, говорю, так и быть, говорю, я принимаю, только уж у меня: ни, ни, ни!.. Уж у меня ухо востро! уж я…» И точно: бывало, как прохожу через департамент, — просто землетрясенье, все дрожит и трясется, как лист. О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам Государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол) »

.

Даже относительно умный (на фоне остальных персонажей) городничий впечатлился этакой речи. Он, правда, привык к лжи ради выгоды и сделал поправку на самовосхваление. «Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда?» Не знал, бедняга, что надо было проигнорировать рассказ Хлестакова вовсе.

А вот дочка оказалась внимательней. Хлестаков приписал себе авторство романа «Юрий Милославский», привёл в полный восторг жену городничего, но девушка не постеснялась заметить, что на обложке указана фамилия Загоскина. Хлестаков неплохо выкрутился: поправляется: «Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот есть другой „Юрий Милославский“, так тот уж мой».

Другие[править]

  • Представители местной власти. Почти у всех — Бафосное имя (пополам с не повезло с ФИО):
    • Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, городничий. Современный аналог его должности — мэр города, глава муниципального образования.
      • Не совсем. Городничий был чем-то вроде мэра (но назначенного, а не избранного) в уездном городе, однако ему же подчинялся и весь уезд. В современных реалиях это либо маленький субъект федерации (и А.А.Сквозник-Дмухановский, соответственно, его губернатор), либо конгломерат нескольких районов. В эпоху сеттинга в России было около 200 уездов.
    • Лука Лукич Хлопов, смотритель училищ. Человек запуганный, дёрганый, нервный. Выдал эпичный мем: «Нет хуже, как служить по учёной части: всякий мешается, всякий хочет показать, что он тоже умный человек!».
    • Аммос Фёдорович Ляпкин-Тяпкин, судья. Сидел на должности в течение срока, в ПЯТЬ раз превышающего реальный срок избрания. За это время прочитал 5 или 6 книг, судя по репликам — ум в его голове и не ночевал, зато гордится, что «своим умом дошёл» до неверия в Бога.
    • Артемий Филиппович Земляника, попечитель богоугодных заведений. Рыхлый пухлик поперёк себя шире.
    • Пётр Иванович Добчинский и Пётр Иванович Бобчинский, городские помещики. Из «Руководства для господ актёров» явствует, что «Добчинский несколько выше и сурьёзнее Бобчинского, но Бобчинский развязнее и живее Добчинского».
    • Христиан Иванович Гибнер, уездный лекарь. Пополам с телепорнографией, ибо персонаж — явный немец (с прикрученным фитильком, поскольку персонаж эпизодический, а все его речи сводятся к некоему звуку, слегка похожему на «и» и несколько на «е»[3]).
    • Фёдор Иванович Люлюков, Иван Лазаревич Растаковский, Степан Иванович Коробкин — отставные чиновники, почётные лица в городе.
    • Степан Ильич Уховертов, частный пристав.
    • Свистунов и Пуговицын, полицейские.
    • Держиморда, тоже полицейский — говорящее имя, «для порядка, всем ставит фонари под глазами — и правому и виноватому». Настолько хорошо придумано, что имя стало нарицательным, хотя персонаж эпизодический. А кто, скажите на милость, вспомнит длинную и нудную фамилию городничего?
  • Осип, слуга Хлестакова.
  • Трактирный слуга.
  • Анна Андреевна, жена городничего. Четыре раза переодевается в разные платья в продолжение пьесы.
  • Марья Антоновна, его дочь.
  • Мишка, его слуга.
  • Иван Кузьмич Шпекин, почтмейстер.
  • Купец Абдулин. Жаловался Хлестакову на городничего поборы и вообще всё хорошее. «Схватит за бороду, говорит: „Ах ты, татарин!“»
  • Февронья Петровна Пошлепкина, слесарша. Жаловалась Хлестакову на городничего за то, что тот забрал её мужа в солдаты вопреки закону.
  • Унтер-офицерская жена Иванова. Жаловалась Хлестакову, что по приказу Городничего её так высекли, что она «два дни сидеть не могла». Конечно же, врёт. Она сама себя высекла. Членов семьи армейских командиров (хотя бы и унтер-офицеров, то есть сержантского состава), в том числе отставных, также не полагалось сечь; городничий потому так и волновался впоследствии.
  • Массовка из простых жителей города.

Тропы и штампы[править]

  • Авторский рупор — автор прямым текстом назвал резонёром Осипа и, «несколько даже», городничего.
  • Апарт — неоднократно.
  • Все оттенки серого — классика жанра. На школьных уроках литературы детям рассказывают, что в этом произведении нет ни положительных героев, ни злодеев.
  • Грызть реквизит — внутримировой пример, причём не актёрский (речь об учителе гимназии, преподающем историю): «Он учёная голова — это видно, и сведений нахватал тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — ещё ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и, что силы есть, хвать стулом об пол. Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?»
  • Гадская больница — где больные «выздоравливают как мухи».
  • Гурман-гуро — принесённый давно не платившему Хлестакову обед в выездной гостинице «Я думаю, ни один человек в мире не едал такого супу», а тако же — топор зажаренный вместо говядины. Насчёт курицы автор скромно умолчал.
  • Коррупционер — классика жанра. Взятками и казнокрадством промышляют вообще все персонажи, при этом пытаясь выгородиться как могут (знаменитое «беру борзыми щенками») и ужасно опасаясь наказания в виде ревизора.
  • Овечка в волчьей шкуре — с прикрученным фитильком. Конечно, профессию ревизора не назовёшь какой-то особенной, но в то время и в той ситуации потенциальные его жертвы пред ним трепетали.
  • Разрушение четвёртой стены:
    • Фраза одураченного городничего: «Чему смеётесь? Над собой смеётесь!».
    • Реплика почтмейстера: «Ну, скверный мальчишка, которого надо высечь: больше ничего!» (Пятое действие, явление VIII).
  • Свинья-страшилка — шутки ради. Когда городничий в состоянии помрачения сознания (от пережитого психологического шока), у него начинаются галлюцинации в духе сабжа: «Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего…»
  • Смесь французского с нижегородским — Хлестаков и Гибнер (Give me money): «Хлестаков. Вы мне „гибт“ теперь, а я вам после назад „отгибаю“».
  • Фальшивый протагонист — на протяжении всего действия городничий и K° исступлённо «сосульку, тряпку принимают за важного человека». Вплоть до той самой знаменитой «немой сцены», когда общественность уездного города всё-таки осознаёт, что подлинный ревизор всё это время культурно тихарился не отсвечивая на постоялом дворе, скрупулёзненько срисовывая себе творящийся в городе трэш.
    • А до почтеннейшей публики в этот самый момент доходит, что подлинным главным героем была, как это ни странно, эта самая общественность. Подлинным же протагонистом — городничий Сквозник-Дмухановский, а вовсе не несчастный Хлестаков… Притом что сам автор против такой трактовки возражал: «Гоголь всегда мне жаловался, что не находит актера для этой роли, что оттого пиеса теряет смысл и скорее должна называться „Городничий“, чем „Ревизор“» (С. Т. Аксаков). Подробнее на этот счёт почтенная публика может почитать в статье Лотмана «О Хлестакове».
    • Бытует и теория на грани бреда о том, что налицо все признаки инверсии тропа: дескать, Хлестаков и неназванный столичный чиновник действовали по предварительному сговору и с запредельным цинизмом. Проще говоря, работали в одной команде и с истинно имперским шиком. Учитывая исторически сложившееся в среде литературоведов предположение о похождениях компании царскосельских лицеистов, включая лично Пушкина, это выглядит совсем не так уж безумно, как могло бы показаться. Но… Слово Божие противоречит: в «Развязке „Ревизора“» Гоголь расписывает метафорический смысл пьесы, прямо противопоставляя настоящего ревизора («Ревизор этот наша проснувшаяся совесть, которая заставит нас вдруг и разом взглянуть во все глаза на самих себя») Хлестакову («ветреная светская совесть, продажная, обманчивая совесть»).
      • С третьей стороны, для успокоения цензуры много что написать можно.
  • Эффект голубого щенка. «Бобчинский: Ничего, ничего, я так: петушком, петушком [т. е. живенько, резво] побегу за дрожками [разновидностью экипажа]».

Тропы вокруг пьесы[править]

  • Аллюзия:
    • Пьеса А. Н. Островского «Не в свои сани не садись» начинается со сцены в трактире, где слуга ругает своего барина-ветропраха, причём слугу зовут Степан (отсылка к «Женитьбе»). Это явный оммаж Гоголю, который скончался где-то за месяц до начала работы Островского над пьесой, что логично — Гоголь присутствовал при первом публичном чтении дебютной пьесы Островского «Семейная картина» и весьма способствовал успеху начинающего драматурга-любителя. По стечению обстоятельств, именно комедия «Не в свои сани не садись» стала первым произведением Островского, поставленным на сцене (до этого приходилось ограничиваться журнальными публикациями из-за лютых проблем с цензурой).
    • Сергей Михалков, «Ревизоры поневоле» из пьесы «В одном купе» — сразу нескольких персонажей, приехавших в командировку, городские чиновники принимают за ожидаемого ревизора, встречают на вокзале, селят в лучшем номере гостиницы… А между тем настоящий ревизор уже третьи сутки живёт в соседнем номере, но чиновники об этом даже не догадываются, поскольку это женщина.
    • Н. Носов, «Приключения Незнайки и его друзей» — поведение Незнайки в Зелёном городе похоже на поведение Хлестакова в «Ревизоре». Подробнее здесь.
    • Фильм чешского режиссёра Зденека Трошки «Солнце, сено», первая часть — протагонист приезжает в деревню, а потом председатель колхоза узнаёт, что парень — сын депутата и явно направлен с проверкой. Родство подтверждается, а насчёт проверки указаний не было.
    • «Тот самый Мюнхгаузен» — «Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие… Чёрт возьми, отличная фраза для начала пьесы! Надо будет кому-нибудь предложить».
    • «Каникулы Петрова и Васечкина» (1984), серия «Хулиган (почти по Гоголю)» — действие переносится в пионерлагерь, куда главе отряда приходит письмо, что к ним едет хулиган.
    • Серия «Барбоскиных», где Роза говорит братьям и сестре: «Я собрала вас здесь, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие. Ваши подарки — полная ерунда».
    • Серия «Смешариков» «Параллельный мир» из цикла «Пин-Код»:
«

Пин: Друзья, я пригласиль вас для того, чтобы сообщить пренеприятнейший известие. Лосяш: К нам едет… ревизор? Пин: Nein…

»
— (1:52)
    • Фильм «Статский советник», первое появление князя Пожарского: «Приехавший по именному повелению чиновник из Петербурга требует вас сей же час к себе! Ба-а-а… Испугались, испугались! Явился к вам сам».
  • А что, пусть будет!. В процессе первой постановки, которой руководил сам автор, актёр Прохоров несколько раз не приходил на репетиции из-за пьянства. Гоголю так понравился разговор на эту тему, что он тут же вставил его в свою комедию: «— Где Прохоров? — Прохоров в частном доме [т. е. в полицейском участке], да только к делу не может быть употреблён. — Как так? — Да так: привезли его поутру мертвецки. Вот уже два ушата воды вылили, до сих пор не протрезвился». Так и играют.
  • Бонус для современников:
    • Городничий предлагает Хлестакову осмотреть городской острог и тюрьмы. Это значит, что город является таковым только в силу своего статуса уездного центра (а так село селом), и никаких других заметных зданий, кроме административных, там просто нет. Довольно распространенное явление в России первой половины XIX в.
    • Судья берёт взятки исключительно борзыми щенками. Современники могли оценить размах — породистый щенок русской борзой стоил огромных денег. В реальной жизни тем, что брал борзыми щенками, не принимая никаких других взяток, прославился граф Шереметев (не путать с ШереметЬевыми — потомками их крепостных).
  • За себя и за того парня: в новой (на 2020 г.) постановке на сцене Театра Олега Табакова Бобчинского и Добчинского играет один актёр (Авангард Леонтьев, Александр Марин) — как персонажа с раздвоением личности.
  • Синдром поиска глубинного смысла — встречается то теория Мережковского о том, что Хлестаков — дьявол под личиной человека, то мысль Эйзенштейна про то, что комедия — пародия на «Бориса Годунова».
    • Известно, что сам Гоголь был расстроен, что его пьесу восприняли как комедию. Возможно, теория Мережковского имеет основания…

Воплощения пьесы[править]

Адаптации[править]

  • «Ревизор» (1952) — когда обдурённым чиновникам и городничему и так плохо, им объявляют, что в город приехал настоящий ревизор. Групповое безмолвное «ой, бл…» с впадением в ступор для финального кадра.
  • Гайдаевский «Инкогнито из Петербурга» (1977) планировался как гораздо более длинный. Но поскольку Гайдай щедро наполнил его почти не замаскированными «На тебе!» в адрес советской действительности, цензура нещадно порезала метраж. Гайдай кое-как вклеил на места наиболее длинных купюр те дубли и сцены, которые поначалу забраковал.
    • Грызуны необычных размеров — в отличие от театральных постановок и других адаптаций, крысы из кошмара Городничего появляются непосредственно в кадре, хоть и на несколько секунд.
    • Ещё в XIX веке фанон давал настоящему ревизору (в том числе с лёгкой руки князя Цицианова, реального лица) — персонажу-призраку, который приезжает в финале, но на сцене не является — фамилию Проводов. Гоголь, кажется, не возражал. Так вот, в гайдаевском фильме мы можем лицезреть действительного статского советника Проводова в кадре воочию. Это человек не первой молодости, но ещё и не старый, не лучшего и не худшего здоровья, и «довольно сурьёзный», как выразился бы Гоголь, но и с некоторой усталостью от служебной рутины, заметной во взоре. Да к тому же долгая дорога тоже не улучшает настроение Его Превосходительства. В финале фильма он всё едет и едет в карете в уездный город N… И вот на неисправном, годами не ремонтируемом мосту (который могучие полицейские чины удерживали просто руками, в роли атлантов, а потом, когда липовость Хлестакова выяснилась, у них проросли ломы) происходит неприятность… Нелетальная для г-на Проводова, и, кажется, даже не принесшая ему серьёзных физических травм. Но можно вообразить, какой это шок, особенно для статского генерала! И можно вообразить, в какой ярости он приедет в городишко и начнёт вершить суд да расправу, ставить всех на уши. Кажется, городничему маячит переломленная над головою шпага (= лишение дворянства), а то и Сибирь. А всем остальным, от Ляпкина-Тяпкина до Уховёртова, тоже мало не покажется.
  • «Ревизор» (1996, реж. Сергей Газаров) с тем же Михалковым в роли городничего — Хлестаков отжигает, да и слушатели реагируют преувеличенно.

Постановки[править]

  • Некрогенератор из фольклора — постановка «Ревизора» в театре Мейерхольда. Остается только подключить генератор к вертящемуся в гробу Гоголю.
  • Малый театр — несмотря на собрание великолепных артистов во главе с Евгением Весником (Городничий), зрителей оттолкнула излишне академичная и, как следствие, скучная постановка-телеспектакль. Но всё становится на места, и комедия превращается в комедию, когда во втором действии появляется Виталий Соломин в роли Хлестакова. И хотя ему было уже за сорок, прекрасно справился с ролью юного персонажа. А вот пожилая и полная Ольга Хорькова как-то совсем не похожа на жену Городничего, женщину в самом соку.
  • МХАТ — здесь Хлестакова сыграл Вячеслав Невинный (по гоголевскому описанию Хлестаков тоненький и худенький). Но тоже прекрасно справился, и даже обоснование получается — похож ведь на важную персону!
  • Театр сатиры — Бобчинского и Добчинского закономерно играли неразлучные Ширвиндт и Державин.
    • Стринги Арагорна — это здесь Хлестаков (Миронов) упал Марье Антоновне на колени и в такой позе просил у нее прощения.
«

Марья Антоновна. Вы почитаете меня за такую провинциалку… (Силится уйти.) Хлестаков (продолжая удерживать ее). Из любви, право из любви. Я так только пошутил, Марья Антоновна, не сердитесь! я готов на коленках у вас просить прощения. (Падает на колени.) Простите же, простите. Вы видите, я на коленях.

»
— Первоисточник

Шоу внутри шоу[править]

  • Михаил Булгаков, пьеса «„Ревизор“ с вышибанием» (в Вики указана пьеса по комедии Гоголя «Необычайное происшествие, или Ревизор» (1935)). Действие начинается с реплик зрителей, а вскоре на сцену попадает опоздавший на спектакль член клуба. До собственно «Ревизора» дело не доходит. По сути, не пьеса, предназначенная для постановки на сцене, а газетный фельетон, высмеивающий самодурство некоего провинциального советского начальника.
  • Всеволод Нестайко, «Тореадоры из Васюковки». Парочка главгероев грезит о режиссёрско-актёрской славе, по факту же в организованном их стараниями драмкружке в «Ревизоре» они получают роли всего лишь Бобчинского-Добчинского. Мечтают ух как сыграть!, дабы все поняли, что Бобчинский и Добчинский главные роли, а отнюдь не Хлестаков — но на премьере паникуют, заваливают роли и убегают со сцены. А пьеса вполне себе обошлась и без них.
  • «12 стульев» — Гайдай заменил каноничную «Женитьбу» Гоголя, которую ставил театр Колумба, «Ревизором» (возможно, для подсветки намёка авторов на нашумевшую постановку «Ревизора» Мейерхольдом — см. выше; но возможен и более простой вариант — просто более известное произведение Гоголя).
  • «Каникулы Петрова и Васечкина», серия «Хулиган»: школьники собираются ставить «Ревизор», но считают её несовременной — «в наши дни такая ситуация невозможна». Инна Андреевна предлагает перенести действие в наши дни… Бобчинского и Добчинского играют Оля Бобкина и Оля Добкина.
  • «Забытая мелодия для флейты» — пародия. Показан самодеятельный режиссёр-авангардист, который перенёс действие «Ревизора» в современную ему советскую действительность 1980-х.

Примечания[править]

  1. Пьеса, впрочем, не стала бы культовой и всемирно признанной, если бы поднимаемые в ней проблемы касались лишь российской действительности.
  2. Что такое тогдашний рубль? На копейку можно было сытно пообедать, если без затей. Хотя покупательная способность различается по времени радикально, от географического положения также зависит — цены в Новгороде, Москве и Казани были весьма разными. Во взвешенном пересчете к концу Империи копейка стоила около 5-6 современных рублей. В седой истории — да, были времена, когда копейка чеканилась из серебра и позволяла пообедать даже с затеями (без затей это где-то на осьмушку-четвертушку). Так что пресловутая корова-за-рубль — правда, как и то, что на зарплату примерно в 15 рублей жить было предельно тоскливо и буквально голодно. Просто разное пространство-время. Чиновники верят выдумкам Хлестакова, но откуда им знать, как там столичный бомонд развлекается? Может, действительно какие-то эксклюзивные арбузы из-за бугра выписывают. Простой луковый суп стоимостью с новенький спорткар, например, и сегодня реальность, если его готовил шеф уровня покойного Поля Бокюза.
  3. Гоголь прекрасно знал матчасть: некоторые не-берлинские немцы действительно именно так произносили традиционное немецкое ja [йа], то есть «да». То есть Гибнер в пьесе постоянно «дакает» — и больше ничего на сцене не говорит.