Приключения Жихаря

«	Было это давно и неправда...	»
— Традиционный зачин новелл и устарелл.

Приключения Жихаря — единственное в творчестве Михаила Успенского, что можно назвать крупным литературным циклом. Включает трилогию, посвящённую, собственно, богатырю Жихарю, два спин-оффа в антураже пред- и послепетровской эпохи и два романа-учебника, рассчитанных на детей младше-среднего школьного возраста.

Приключения Жихаря

Действующие лица

Главные

• Жихарь — протагонист, богатырь (не только воин, но и усвоил у Беломора несколько чародейских секретов). Рыжее солнышко, добродушный выпивоха, буйный силач с коронной мордобойной фразой «Всех убью — один останусь!». Дивно сочетает черты гениального силача с народным мудрецом и милым дурачком во единой морде. Избранный, которому постоянно даётся в руки ваджра — главный макгаффин всей трилогии. На самом деле — криптонец; называется также Рудрой (воплощеним Шивы) и Гильгамешем.
• Безымянный Принц, впоследствии за доблесть в бою получающий имя Яр-Тур. Напарник и побратим Жихаря, рыцарь и культурный крутой. Зовёт товарища «сэр Джихар».
• Лю Седьмой — чайнец, по замашкам — типичный фольклорный сюцай. Боевой азиат и прагматичный боец — в частности, нарочно пускает в ход лексикон жертвы, изображая труса и униженно валяясь в ногах у нападающих, а сам под эту сурдинку устраивает им подляну отложенного действия. Утверждает, что не родился естественным путём, а был послан бесплодным супругам с небес. Называет товарищей «Жи-хан» и «Яо Тун», но в остальном говорит по-русски многоборски чисто; составляет с ними золотое трио и через некоторое время вливается в ряды побратимов.
• Культяпый Мироед (он же Тиамат и, согласно фольклору, Саурон) — Самый Главный Гад трилогии, хтоническое чудовище и сатанинский архетип. Постоянно норовит пожрать всё мироздание или хоть какую-то часть его (собственно, и культяпый из-за привычки грызть собственные пальцы). В частности, сожрал планету Криптон, родину новорождённого Жихаря, чем и вынудил родителей отослать его на грешную Землю.

Второстепенные

• Неклюд Беломор — стереотипный славянский волхв, ментор протагониста и даже немного светлый властелин. Умеет варить Мозголомную Брагу, вызывающую просветление, а потом — жуткое похмелье (в многой мудрости многие печали, чо…) Один раз пострадал от профессионального риска ментора, но зигзагом: погиб от рук приспешников Невзора, принятый ими за своего ученика Жихаря. Настоящий же Жихарь воскресил старого неклюда — но признать его своим учеником Беломор не мог, так как богатырь отдал Невзору в залог свою славу и теперь никто из прежних знакомых его не узнавал.
• Будимир — Красный Петух, персонификация огня, тепла и солнца. Место последнего в финале первого тома и занял. Как и полагается фольклорному петуху, сражается косой-литовкой.
• Царь Соломон — ага, тот самый. Возвращается в своё царство из дальних земель, куда был закинут Китоврасом. Разговаривает со стереотипными интонациями местечкового ЕРЖ, но при этом действительно мудр именно настолько, насколько о нём идёт слава, и способен заболтать до смерти вооружённых воинов, которые только что были готовы на него броситься.
• Китоврас — кентавр, зодчий Соломонова храма. Повздорив с царём, лягнул его и забросил за тридевять земель; потом, поняв, что натворил, какое-то время был вынужден сам исполнять его обязанности (супружеские, с семью сотнями жён и тремя — наложниц), но в итоге взвыл от них и отправился выручать государя. Разговаривает гекзаметром. Для помощи в строительстве использует червя-камнееда Шамура, личинку Индрик-зверя.
• Демон Костяные Уши — натурально, демон. Обычно мягок и слизнеподобен, но от презрения к другим наливается кровью, твердеет и становится способен передвигаться вполне по-человечески и даже летать. Впрочем, героев он в конце концов презирать перестал — «старею, что ли?» — и устроился к ним гонцом вместе со своими демонятами. Демонят, судя по всему, прижил на Кавказе — «баба у него там». А уши костяные, потому что обычные оторвал кто-то из богатырей древности.
• Цыган Мара — обаятельный мошенник, искусный коновод и конокрад. Ухитрился увести коней из-под героев прямо на скаку. «Было время навостриться! Он, я думаю, и у отцов наших коней уводил, и у дедов… Да что там у дедов! Когда человек впервые на лошадь уселся, наверняка цыган Мара тут же её и угнал!» Однако герои таки сумели его один раз — поймать и заставить выдать Главную Цыганскую Тайну, а в другой — облапошить: проданного накануне цыгану-конокраду водяного коня за бесценок выкупают назад, так как удалось организовать несколько примет, обещающих хозяину скорую смерть. Как выясняется, знаков таких пруд пруди, и чуть ли не каждое происшествие является плохой (а часто и смертельной) приметой. «Зловещий» конь переходит из рук в руки, стремительно теряя в цене (видимо, пародия на «Сатанинскую бутылку» Р. Л. Стивенсона), так как у каждого покупателя находится масса примет, обещающих скорую смерть именно ему.
• Княгиня Карина — по рождению кривлянская княжна, впоследствии искусная государыня многоборская и жена Жихаря. Составляет с ним пару «отличница и хулиган». Строго говоря, Жихарь — консорт и считается князем только за счёт неё (в позднейшей историографии его так и назовут — Жихарь Самозванец).
• Мутило — водяной, партнёр Жихаря по игре в кости. Мужик плутоватый, но незлой и свойский, даром что нечисть.
• Сочиняй-багатур — степной кочевник, крутой наездник, поэт и воин. Четвёртый побратим Жихаря и Ко.
• Жупел Кипучая Сера — князь многоборский. Не был ни выкликнут в князья народом, ни пришёл из-за границы и завоевал Многоборье, а вышел непосредственно из грязи перед постоялым двором старого Быни. Злой король классический, по ГОСТу, подлый трус и зловещий карлик. Княжеская корона росла у него прямо из головы. Был прогнан с престола вернувшимся Жихарем и нырнул обратно в грязь, из которой вышел, однако когда неблагодарное быдло не захотело Жихаря обратно в князья — начал делать неиллюзорные поползновения к возвращению и, судя по тому, как помнят Жихаря при Стремглаве, таки влез обратно в княжий терем.
  • Княгиня Апсурда — дочь грильбарского царя Барбоза, жена Жупела. Составила с ним гармоничную пару, правда, потом князь сообразил, что рога у него выросли, так сказать, в задаток. Мастерица ядов: Жупел на всякий случай ел из её блюда и пил из её кубка — и то порой живот прихватывало.
• Невзор — столенградский кабатчик, унаследовавший постоялый двор старого Быни. Профнепригоден, ибо «в жизни ни разу не пригубил зелена вина и разбирался в нём из рук вон плохо. Напокупает, бывало, у проезжего торговца заморских напитков, а они либо кислые, либо приторные, либо прямая сивуха — только что бочонки яркие и нарядные. Еще он был известен тем, что в лихую военную годину, когда поднималась не только вся дружина, но и прочий люд, притворялся спятившим и оставался дома, покуда не проходила гроза». Хуже того, «в зелено вино он ещё сыпал дурманный лист и жалел, что летом заготовил мало этой отравы». Жихарь заложил ему свою богатырскую славу, в результате чего за его подвиги начали чествовать как раз Невзора. Но поскольку способностей и достоинств Жихаря у Невзора не было, он от незаслуженной репутации быстро взвыл сам, наделал бед и благополучно спился.
  • Открытое «на тебе!» в адрес Александра Неврозова Невзорова, которого Успенский не уважал за уклонение от призыва по дурке.
• Апокалипсия Армагеддоновна — в прошлом ягая баба, поедучая ведьма, жарившая маленького Жихарку в печке чтобы вошёл в полную криптонскую силу, но недожарившая — Кот да Дрозд помешали. Ныне — гувернянька, нанятая Кариной учить малолетних княжон бонжурскому языку. Научить удалось аж трём словам: мезальянс, адюльтер и кобеляж.
  • В некоторых из прошлых временных циклов была вполне стандартной Ягой и жарила Жихарку вполне в эгоистических целях. В одном таки даже изжарила.
• Колобок — первый в истории гомункул (хотя правильнее было бы — голем), а испёкшие его бабка с дедом — те самые Адам и Ева. Ментор-трикстер и умник в команде героев.

Тропы и штампы

• Банши — всего лишь многоборские банники, завезённые королём Яр-Туром в туманный Альбион и там изрядно одичавшие, озлобившиеся и опустившиеся по причине отсутствия бань.
• Билингвальный бонус — Мироед троллит персонажей и заявляет нечто в духе «Вы бы ещё доктора Фауста в кулаки записали!». Только вот если «кулак» перевести на немецкий, то как раз «фауст» и получится.
• Благородный разбойник — Кот и Дрозд, воспитатели Жихаря (а потом и его детей). Одаренные крутые смертные — вроде бы простые люди, однако глаза у Кота кошачьи, с вертикальными зрачками, а Дрозд мог при нужде и полететь куда нужно.
• Ветряная мельница — обитательницы Окаянии именно так воспринимают… Святогора. Потому что громадного роста и выглядит как помесь зверя с человеком. Хотя престарелый воитель — никакое не чудище, а самый настоящий богатырь и вообще не то, что зло причинить — даже двинуться неспособен по причине паралича.
• Визит в племя чудаков — почти вся трилогия из таких и состоит.
• Владимир Ленин — среди новелл и устарелл, которые Жихарь рассказывает идолам Проппа, есть история богатыря Хотена Блудовича (цельнопотыренного из реальной былины), который как-то раз возжелал спящую красавицу и таки действительно нашёл хрустальный гроб. Только «лежит в этом гробу не красная девица, а малый мужичок. Желтый такой, все на него молчком любуются». Решив, что это иллюзия, скрывающая красавицу, Хотен Блудович полез к нему целоваться и был закономерно повязан.
• Внезапный проблеск ума у идиота — не просто внезапный, а целенаправленно спровоцированный:

«	… Один из них приглядел себе и потребовал кольцо царя Соломона. Слышавший кое-что об этом кольце Яр-Тур взялся было за меч, но царь, ядовито улыбаясь, снял с пальца украшение и протянул его стражнику. Лицо у царя сразу же сделалось глупое-глупое, а у стражника, напротив, осветилось разумом неслыханной силы, и даже невеличка голова его явственно затрещала от непривычной умственной работы. Помудревший внезапно мздоимец представил себе неприятности, бывающие обыкновенно от большого ума, и поспешно вернул кольцо владельцу. Владыка израильский снова стал самим собой и начал яростно рядиться. Стражники робко возражали и хлопали глазами. Царь наглядно и убедительно доказал, что в данном случае как раз они сами, стражники, должны ещё приплатить путникам за вход в город.	»
— «Там, где нас нет»

• Говорить высоким штилем — высоким штилем изъясняются (особенно когда в письменной форме!) Яр-Тур и Лю Седьмой — языком рыцарского романа и языком китайских трактатов, соответственно. Второй, зачастую, ещё и рассуждает о себе в третьем лице (педаль в пол — когда пытается пересказать «Троецарствие» на пути в Адские вертепы. Его спутники выдержали с трудом…). В самом же сеттинге «изысканными древними речами» считается совсем другое…
• Девственность — это отстой — в одной из книг персонажи встречают старушку с мешком золота… Это та самая девушка, которую Чингисхан отправил путешествовать от Жёлтого моря к Чёрному, не опасаясь ни за золото, ни за честь. Также в одном из рецептов народной медицины Чайной Страны фигурирует печень восьмидесяти-с-чем-то-летней девственницы. Согласитесь, отстой…
• Делится, как амёба — внутрисюжетная история про берсерка Хренли Щитоеда, который бесчестно завладел волшебным мечом Пополам. В конце концов ему встретился дракон, который, будучи разрублен пополам, распался не на две равные половинки, а на двух драконов поменьше. И так далее… Конец немного предсказуем.
• Дикая Охота — Жихарь и Яр-Тур успевают побегать и от неё (предварительно её обогнав и тем разозлив). В одном из временных циклов Охота таки посмеялась последней.
• Диссонирующий стиль повествования — шутки ради в качестве «выспреннего старинного слога» используется стиль плохих боевиков и вестернов. Впрочем, для местного мира, где время замкнуто в кольцо, современное фэнтези, боевики и вестерны — действительно старинные сказания.
• Единый Бог — упоминается под именем Светоначальника.
• Жертва сверхспециализации — именно такими оказались семь Симеонов: мастера редких ремёсел, кроме которых они ничего делать не умеют. Да и польза этих ремёсел сомнительна: Симеон Столпник умеет делать ТОЛЬКО железные столбы от земли до неба (и где столько руды взять?), Симеон Лазник — лазить ТОЛЬКО по этим столбам, Симеон Замерзавец — морозить ВНУТРИ себя, Симеон Жарыня — нагревать ВНУТРИ себя, Симеон Ветродуй — с огромной силой дуть... в том числе и сзади, Симеон Корабел — строить ТОЛЬКО летучие корабли (но так и ни одного не сделал, видимо, по той же причине, что и Столпник), Симеон Живая Нога — бегать настолько быстро, что он перемещается вперёд во времени, из-за чего вино с соседнего постоялого двора он может на самом деле нести полгода. Впрочем, умение Симеона Живого Ноги стало реально полезным, после того, как ему на ноги повесили груз.
• Живая голова — принцу Яр-Туру попадается после одного из приключений прикатившаяся прямиком из одной известной пьесы голова шута. И да, в отличие от оригинала, эта голова вполне живая (хотя уже и превратилась в череп) и очень даже умеет разговаривать.
  • А ещё за живую голову как-то приняли Колобка.
• Идолы и истуканы — многоборцы вообще и Жихарь в частности ставят на дорогах и тропах деревянные идолы Проппа. Этот бог принимает в жертву занятные рассказы и особенно фольклор; если услышит, какой не слышал раньше — может и вознаградить, а если заскучает — наказать. На родине же у Яр-Тура поклоняются не Проппу, а Фрэзеру, и в жертву ему приносят вполне себе живых существ.
• Избушка каннибалов — была деревня со зловещим секретом, но путём поедания жителей Гогой и Магогой редуцировалась до кабака каннибалов.
• Канцелярит — редкий пример удачной пародии: сабж используется ворами в качестве фени:

«	Тайный разбойничий язык еще и тем хорош, что непонятен постороннему человеку и не может перед ним обличить их лиходейскую сущность. — …Стою это я, братцы, на участке дороги «Теплоград — Косоруково» посреди зоны лесонасаждения, держу в правой руке орудие преступления, то есть тяжелый да тупой предмет, в скобках — предположительно дубину. Навстречь мне, гляжу, движется потерпевший — богатый сучкорез, тащит на спине в мешке свое личное имущество граждан. Ну, я выхожу из близлежащего кустарника и предлагаю ему в устной форме отчуждать это имущество в мою пользу. Потерпевший отказывается. Делать нечего — пришлось соединить нападение с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего или с угрозой применения такого насилия… — Чистый разбой! — Разбой и есть. Угроза действия не возымела — совершаю нападение с насилием. Размахнулся тяжелым тупым предметом да умышленно как нанесу потерпевшему менее тяжкое телесное повреждение! А он в мешок вцепился, не отдает! Тогда я прихожу в состояние сильного душевного волнения и тем же тупым тяжелым предметом наношу, опять же умышленно, еще более тяжкое телесное повреждение, несовместимое с жизнью! Из него и дух вон! Завладел я его имуществом и скрылся с места преступления в неизвестном направлении…	»
— «Кого за смертью посылать»

• Король под холмом — таки да, Яр-Туру предстоит именно это…
  • Старец Самамудра, видящий в своём непрекращающемся сне всё мироздание и тем самым ненавязчиво пародирующий настоящие и вымышленные загибы на тему того, кто кому снится: бабочка мудрецу или наоборот?
• Кощей Бессмертный — здесь он одно лицо с… вдохните поглубже, я не знаю, что с вами будет… Питером Пэном. И выглядит, соответственно, юным обольстительным негодником. А образ дряхлой злобной развалины придумали невесты, налюбившиеся с Кощеем и возвращающиеся к женихам — чтоб не было лишних вопросов. Не-не-не, «он только немощный мучитель», никакого ущерба чести, что девичьей, что рыцарской…
• Кровавый спорт — сестра Яр-Тура Морриган, то ли явившаяся, то ли приглючившаяся Жихарю, упоминала старый обычай с запиныванием отрубленной головы, якобы имевший место у саксов IRL: при столкновении двух племён/населенных пунктов, вождю проигравшей стороны рубили голову. И дальше у проигравших была возможность слегка улучшить свою участь: если противник допинывал голову их вождя до определенного места, они отдавали всё имущество победителю, а если они не давали противнику такой возможности — то лишались лишь половины.
• Крутой поневоле — амазонки страны Окаянии. За оружие и ремесло взялись оттого, что окаянские мужчины в силу (в буквальном смысле) рукожопости ни воевать, ни работать не способны.
• Купец — Полелюй, владелец ярмарки имени себя, сдающий на ней в аренду торговые места. По выражению Колобка — «он не честный — он принципиальный», то есть хитрый и корыстный, но не подлый и не жестокий.
• Мне не больно, мне прикольно — когда выяснилось, что Смерть в длительном отпуске, людишки начали калечить себя/других в том числе и чисто по приколу — всё равно ведь не помрёшь. А вот когда Смерть вернулась, всем резко стало неприкольно.
• Могучий бык Бугай по сути — хтонический тотем, спасший племя адамычей от потопа на собственной спине.
• На тебе!
  • Любителям ботать по фене: узнав, что у предков (то бишь у нас) слово «петух» было ругательством, Жихарь, чей близкий товарищ — именно эта птица, понимающе кивает: «поделом они сгинули».
  • Соцреализменным производственным романам: «Волына вроде бы похожа на устареллу или новеллу, только длинная и скучная. Жихарь в свое время купил её у бродячего рассказчика, польстившись названием: „Битва в пути“. Никакими битвами там и не пахло, не было даже доброй драки, а просто какие-то кузнецы и прочая мастеровщина в какой-то необъятных размеров кузнице клепали то ли бегучие плуги, то ли ползучие бороны, и всё спорили, какую железку к какому месту приладить. Было там и про любовь, но герою так ничего и не обломилось».

• Сам Жихарь в те моменты, когда не приключается, а пытается княжить, здорово сдаёт на Бориса Ельцина в его худших проявлениях.

• Наделать в штаны — аверсия: когда на Жихаря и Яр-Тура, по воле обиженного ими лешего закинутых в наше время, несётся милицейская машина, Жихарь сдерживается-таки. Хотя подлую мыслишку «не испортить бы новые штаны» сдержать не в состоянии. Впрочем, когда машина превращается в призрак и исчезает, Жихарь благоразумно удаляется в придорожные кусты.
• Напиться до зелёных чертей — мнимые понарошки. Мерещатся людям не только по пьяни, но и от сильного истощения, например. Субверсия, так как могут стать настоящими, если поедят.
• Орда — Чих-Орда, однажды чуть не растоптавшая героев копытами (а в одном из временных циклов — растоптавшая). По рассказу Жихаря, это не простые степняки, а некая инсектоидная форма жизни, живущая по образу и подобию пчелиного роя. Впрочем (подсвечено автором), в данном случае он скорее вешает лапшу на уши доверчивому побратиму.
  • Помимо неё в тех же степях кочуют другие «кхаласары»: Бабай-Орда, Колупай-Орда и Держим-Орда.
• Ослушайся меня — в финале «Время Оно» протагонист, по сути, выполнил свой главный квест путём забалтывания: императором Вавилона станет тот, кто положит на Вавилонскую башню последний кирпич. «Теперь они или будут день и ночь следить друг за дружкой, и башня никогда не будет завершена, или насуют на неё столько кирпичей, что она рухнет».
• От всех, кто женщиной рождён — Гоге и Магоге было «сказано, что не дано им погибнуть от руки человеческой». Потому, как только Жихарь осознал, ЧТО они собираются с ним сделать, и схватился за оружие, особого беспокойства оба людоеда не проявили, так как были уверены, что никакой опасности богатырь для них не представляет. Как выяснилось, очень зря: огребли полноценные несовместимые с жизнью 220. Потому что голова (которой, одетой в шелом с острым навершием, Жихарь забодал Гогу), знаете ли, не рука, да и петух Будимир, отчекрыживший косой голову Магоге, того… не человек.
• Пережил свою казнь — ну, во-первых, сам Жихарь, брошенный держимордами князя Жупела в голодную яму.
  • Цыгана Мару герои угрожали четвертовать украденными им конями, но он разговорился, и его пощадили. Правда, руки у него успели сильно вытянуться — «теперь все кони его будут!»
  • В третьем томе после ухода Смерти никак не получалось казнить вора Зворыку — не умирал, зараза!
• Пойди туда, не знаю куда — стабильно в каждом томе, а в первом — так и дважды.
• Пока двое дерутся, третий побеждает — пока Жихарь и Яр-Тур спорили, кто из них более достоин любви юной озёрной феи, фея выбрала… Лю Седьмого.
• Приглючения в Глюколяндии — путешествие зарытого в курган главгероя в загробный мир оказалось вроде как галлюцинацией. Впрочем, когда главгерой приходит в себя, то оказывается, что труп из кургана таки ушёл, куда полагается.
• Принять за имя — кратковременно попавшего в условно наше время Жихаря Менты Поганые именуют не иначе как «билят». Жихарь недоумевает: как его можно было спутать с басурманским царевичем Билятом, которого он же и убил?
• Принять за оскорбление — когда Яр-Тур назвал Жихаря «сыром» (sir), тот сразу понял, что его по давнему обычаю вызывают силушкой богатырской помериться. Самое интересное, что Жихарю было на что опереться: в древнерусском «сыр» (краткое от «сырой», как, например, в древнем устойчивом выражении «сыр-бор», то есть влажный/молодой лес) вполне могло означать «зелен ещё, слаб, не развился» («сырой ещё», именно в этом смысле).
• Произведение-коллаж — все без исключения вставные новеллы устареллы — современные читателю литературные (и не только) произведения, безбожно перевранные за давностью лет.
• Прочитать о себе книгу — дети в Столенграде играют в Жихарев поход, и, судя по всему, «Там, где нас нет» существует в мире Многоборья. Собственно, когда Жихарь закладывает свою славу, его начинают считать именно что начитавшимся этой книги дивнюком-донкихотом.
• Раздаватель прозвищ — Жихарь раздаёт прозвища (зачастую неловкие) своим сыновьям от окаянских амазонок. Его напарник Яр-Тур тоже попал бы под троп, но он нарекает своих отпрысков бафосными именами из рыцарских романов. Впрочем, всё в рамках культуры что у того, что у другого.
• Смерть ушла в отпуск — третий том. — Смерть реально ушла (как потом выясняется, проглочена антагонистом), круговорот душ в природе поломан: ничто не размножается и не рождается, семена не дают посевов, опавшие листья не обновляются по весне, а убитые в бою бродят неприкаянными обрубками без голов и рук.
  • Убери козу — субверсия. Без Смерти фигово, но когда протагонист уговорил Смерть вернуться к своим обязанностям, то опять-таки остался виноватым — сколько народу полегло!
• Смешной перевод — множество внутримировых примеров. В соответствие с сеттингом, время свёрнуто в кольцо, и наше время с точки зрения персонажей — древнее легендарное прошлое (от, которого, естественно, осталось множество полузабытых и перевранных устарелл). Тут и варяжская песнь «Как по прозвищу Закалённая Сталь», и «Повесть о ненастоящем человеке» («Терминатор-2»), и былина «Тихий дон» (о доне Корлеоне), и ещё много чего. Наиболее любимы автором правки индийские пословицы (самое начало второй части второго романа) и «Ирония судьбы» в древнеяпонском стиле.
• Совет Нечестивых — так вполне официально называется высший орган власти в Драбадане, избирающий сроком на один год Всем Злым Делам Начальника. Хотя по сути является не этим тропом, а этим и вон тем.
• Суперскорость — Симеон Живая Нога. «Ну, так быстро бежит, как… как солнечный луч, — сказал главный Симеон. — А когда бежишь столь быстро, то всегда так и выходит… Для него, может, одно мгновение пройдёт, а мы тут неделями ждём и месяцами… Мы, если заметить изволил, уже все мужики в возрасте, а он всё ещё мальчонка… Потому что гоняем туда-сюда…»
  • В следующем томе проблему решили с изяществом экскаватора: навесили Симеону на ноги гири, так что он стал бегать ещё со сверхъестественной, но уже не с релятивистской скоростью.
• Там, где нас нет — первый том, носящий именно такое заглавие, можно считать тропнеймером.
• Творчество меняет реальность — случается. При первой встрече с Жихаря с Беломором последний поёт Интернационал с его меметичным началом «Вставай, проклятьем заклеймённый…», а богатырь молча ужасается: да заткнись же ты, мол, сейчас и в самом деле встанут!.. Но обошлось. А чуть позже силою чудодейственной ваджры претворились в жизнь прибаутки и самого Жихаря: в частности, Всем Злым Делам Начальник Храпоидол родил ежа. Против шерсти.
• Тело из тел — скорпионообразное ядовитое страхоило, которая распугала грозную Чих-орду, а её укус едва не прикончил Яр-Тура. Вот во что может превратиться после мифологического переосмысления обыкновенная футбольная команда.
• Тошнотворная суперсила — один из семи Симеонов умеет дуть с невероятной силой. Проблема в том, что дует он в силу необученности с обеих сторон, и толку в итоге никакого, только вонь…
• Фильтр восприятия — два мудреца «играют в шашки» таким образом, что белые шашки ходят по белым клеткам, а чёрные — по чёрным. Надо ли уточнять бесконечность шашечной партии?
• Хороший плохой конец — двойная субверсия. ДА: последний поход Жихаря завершился более чем успешно. Мироед потерпел такое сокрушительное поражение, что окончательно превратился из действующего ГлавГада в легендарного, в мир вернулись Жизнь и Смерть. НО: радоваться особо нечему. Терем сожжён, казна разворована, власти Жихаря в Многоборье пришёл конец. Лучший друг смертельно ранен, да и наставник при смерти… И ВСЁ-ТАКИ: по большому счёту, ничего, кроме порядком опостылевшего княжения, Жихарь не потерял. Все родные и близкие благополучно выбрались из сгоревшего Столенграда, старый Беломор в особой милости у Смерти, так что безвременная кончина неклюду не грозит, даже смертельно раненого Яр-Тура ждут не Костяные Леса, а зачарованный остров Авалон.
• Храмовая проституция — Жихарь, желая побольнее уязвить жителей Вавилона, называет их «шлюхиными детьми»… совершенно не догадываясь, что заниматься храмовой проституцией для любой вавилонянки — дело не только не зазорное, но и чуть ли не освящённое традицией. В общем, вавилоняне на слова богатыря не обиделись.
• Чему б ни учился — опять колдун получился — в этом сеттинге если не каждый, то уж каждый второй специалист любого профиля (воин, кузнец, пастух, конокрад…) владеет парочкой заговоров, помогающих в работе. Или общебытовых, тоже полезно.
• Языки изменяются со временем — субверсия. Жихарь и Безымянный Принц при первой встрече не без труда, но смогли понимать друг друга, так как «языки их в то время не успели ещё далеко разойтись». Попав в условно-наше время, Жихарь присказку про «ментов поганых» понимает совершенно определённым образом: это некое племя язычников.

Белый хрен в конопляном поле

Действующие лица

• Король Стремглав — искусный государь и отец нации Посконии, страны, развившейся на месте Многоборья через несколько веков после Жихаря. По происхождению — парвеню, сын шорника, подавшийся в наёмники за рубеж. В известной своими свободными нравами бонжурской армии был известен как целомудренный герой капитан Ларусс. «Ищет эльфийскую принцессу!» — шутили про него сопровождавшие армию прекрасные бабы; дошутились до того, что он действительно нашёл себе эльфийскую принцессу Алатиэль, с которой прижил принцев Тихона и Терентия (и третьего близнеца — принца Тандарадена).
  • Принцы похожи только внешне: Тихон — тихий, послушный романтик, Терентий — буйный социопат. Начав изучать историю, оба пришли к выводу, что родились не в ту эпоху, хотя и каждый по своей причине.
• Ироня — близкий товарищ Стремглава, формально — скоморох, а по сути чуть-чуть не великий визирь. В юности сжёг варяга, который захватил его в плен и сделал своим рабом, заперев хозяина в доме со всей семьёй; с тех пор, видя горящий дом, не может истерически не ржать. Раньше был горбат, но исправил это в общем духе сеттинга — могилой.

Тропы и штампы

• Базилевсы, порфира и еретики — Эбистос. Неспроста рифмуется, ох неспроста…
• Близнецы меняются местами — деконструкция. «Нет, принцу Тихону не удалось ничего предпринять, используя сходство с принцем Тандараденом потому что принц Тандараден прямо из тюремного двора очутился в крепости и сразу же все встало на место. Да ведь и любой читатель, у которого есть знакомые близнецы, наверняка прекрасно их отличает друг от друга, а вымышленным персонажам вовсе не обязательно быть глупее живых людей».
  • Ещё одна деконструкция плюс пародия (привет Дюма-отцу с его вариациями на тему Железной Маски!) «Ну, запихали Пистона Третьего в темницу, напялили железную маску, то есть миску. Ну, привезли из леса его двойника. Стали сажать на трон. Глядят — а парень-то на царственного брата ну нисколечко не похож! Они не близнецы оказались, а двойняшки!»
• Брутальный брит — боцман Бен Баррахлоу.
• В руках государя целебная сила — шутки ради. Монархи выбирают, какую болезнь будут одарены лечить — понос или золотуху, так как жизнь монарха — не одно, так другое. Дар исцеления поноса выбирает мало кто.
• Василиска герои вывели, чтобы получить золото, но потом привязались, не стали убивать и назвали Васильком. Потом он, правда, потерялся, и толсто намекается, что местный конец света наступит, когда он как следует заматереет.
• Дружелюбный паучок Ананси подсказывает афробонжурскому студенту правильные ответы.
• Живая голова — капитан Ларусс, будущий король Стремглав, после долгих поисков находит и привозит своему сюзерену, королю Бонжурии Пистону, череп великана Акилы Пробивного. Череп не только живой — он ещё и говорящий, точнее, ругающийся — благо, что на мёртвом языке и ругательств этих никто не понимает.
• Импровизированное оружие — охотившийся за принцем Пистоном кондотьер Ля Улю получил роковой удар… корытом с помоями и умер с позором: был не только убит, но и посмертно осмеян своими несостоявшимися жертвами. С подручными Ля Улю уложивший кондотьера Стремглав бился чуть менее оригинальным оружием: вырванным из плетня колом (конвенционного оружия ему, как простолюдину, не полагалось — да он тогда ещё и не умел им пользоваться).
• На тебе! — мерзкий шут Сороня с весьма характерной магистральной темой в творчестве.
• Смесь французского с нижегородским:

«	— Эбьен, мон прынц! Де ля хренови! Аля улю, сама рулю. У ково чево боли! Кому ворожи, кому на печи лежи. Тебе калачи, покуль горячи. Врагу — не могу. Врачу — не хочу. Казна скудна! Так говорила пятого числа в короеде месяце 1999 года от Восхода известная фрейлина и приближённая королевы Алатиэли, почтенная мадам Инженю, она же бабка Чумазея, всякому встречному и поперечному. Чумазея воображала, что говорит по-бонжурски, как и полагается всякой уважающей себя придворной даме. Она думала, что коли подбирать все слова с ударением на последнем слоге, то и выйдет настоящий бонжурский язык вместо исконного посконского, которому не место при дворе короля Стремглава Первого.	»

• Столовое вино/пиво — постоянно употребляемый «совиньон» — самогон, конечно. Есть также «бражоле», то бишь брага.
• Строгий монохром — не одежда, а расцветка (с одной стороны черная, с другой белая) коня, в которого алхимик Хулио Тебенадо превратил дона Кабальо.

Невинная девушка с мешком золота

• Девственность — самое дорогое — субверсия: в невинную девушку превращён богатырь, и терять невинность по-женски ему вовсе не хочется. Здесь же зигзагом троп «Девственность — это отстой» — то есть, отстой сам факт наличия, но возможность потери — отстой ещё больший.
• Говорить высоким штилем — копиркин Петра Великого, царь Патифон Финадеич изъясняется в стиле петровских указов.
• Зашёл в аптеку царь Додон — зигзаг с ретроактивно воспринимаемым «додоном» в предыдущей строке. Арап Тиритомба, копиркин Пушкина, зачитывает разбойникам свеженаписанные стихи:

«	Скажу я: «Ну и что же?» Слезинки не пролью. Пойду в хмельном загуле Топить любовь свою… — Что-то не больно складно, — сказал Волобуев. — Профан! Тут ложная рифма! Не может ведь герой по-матерну выражаться!	»

• Мусульмане плохие — местные басурманы, конечно, такие же мусульмане, как паства Цезаря — христиане, но аллюзия очевидна.
• Реникса — царь посылает брачное предложение британской королеве-девственнице Бритни Спирс (намёк на аналогичный поступок Ивана Грозного), на что та отвечает короткой и экспрессивной депешей «OH YES!». Царь, однако, воспринимает её ответ совсем не так: «Это кто ohyes? Это я ohyes?»
• У нас не такие вампиры — педаль в асфальт. Грозный вурдалак Влад Убоище Румынское оказался всего-навсего колонией разумных клопов. Здесь игра с одним из фольклорных мотивов — историей о том, что сжигаемая на костре нежить рассыпается кучей всякой ползучей и бегающей пакости.

Дилогия Кости Жихарева

Содержит два романа-учебника: «Богатыристика Кости Жихарева» и «Алхимистика Кости Жихарева», которые процентов на восемьдесят состоят из изложения былин с пояснением их смысла для детей младшего-среднего школьного возраста.

• Господин Великий — в былинном Новгороде герои встречают Садко и Василия Буслаева.
• Мудрая сова — пародия. Филин владеет всего двумя расхожими фразами, каковыми заполняет паузы в разговорах прочих персонажей. Потому и слывёт мудрым.