Генри Лайон Олди

Мэтры собственной персоной

Генри Лайон Олди (они же Г. Л. Олди или просто Олди, не путать с одноименной сетью магазинов) — коллективный псевдоним писателей Дмитрия Громова и Олега Ладыженского. В период зарождения российской фантастики написали много хороших книг фэнтезийного и фантастического жанра, чем и продолжают заниматься по сей день. Фирменный знак и наиболее плотно разрабатываемый поджанр — «мифологическое фэнтези», чье действие происходит не в привычном антураже магического псевдо-Средневековья, а в сеттинге традиционной мифологии какого-нибудь народа. Впрочем, есть у авторов и серия «Чистое фэнтези», и научная фантастика, и пьесы, и стихи, и чёрт в ступе (очень много экспериментов в разных направлениях). Помимо литературной деятельности, оба писателя публикуют статьи о писательском мастерстве, занимаются боевыми искусствами, имеют свой театр и вообще ведут насыщенную жизнь, что часто бывает видно по хорошей проработке соответствующих деталей в произведениях. К примеру, роман «Нопэрапон» посвящен именно что театру и боевым искусствам. Иногда пишут в соавторстве с другими литераторами — Андреем Валентиновым и супругами Дяченко.

Ойкумена и теория Олд-Шмуэля

Основой космологии мультивселенной, в которой происходит действие солидной части авторских произведений является так называемая теория Олд-Шмуэля, наиболее полно сформулированная в романе «Нам здесь жить». Суть её в том, что при определенных условиях изолированная группа людей начинает проецировать вокруг себя собственную мифологическую реальность («Номос») со своими богами, метафизическим законами, «правилами по магии» и вообще всеми атрибутами отдельной вселенной. При этом понять, с чего всё на самом деле началось «изнутри» такого Номоса невозможно, потому как прошлое тоже изменяется. Номосы могут существовать в одном и том же географическом пространстве, не пересекаясь — для их обитателей одно и то же (в нашем представлении) место будет выглядеть по разному, и друг друга они тоже не увидят. Существуют, однако, отдельные люди, способные путешествовать между Номосами («люди Космоса») и просто случайные попаданцы из одной реальности в другую. Если таких путешественников набирается слишком много, контактирующие Номосы начинают срастаться, формируя общую реальность. Обычно при этом «мифологичность» обоих уменьшается, ликвидируя самые несовместимые элементы. Наша реальность, таким образом, является продуктом соединения нескольких древних миров в один ценой избавления от почти всех мистических элементов. Коротко: мифологические реальности — предельная степень свободы, реализация кучи вариантов сразу; современность — усечение степеней свободы до единой парадигмы, простейшего варианта бытия. В некоторых романах метавселенной рассматриваются другие варианты того, к чему могло привести их взаимодействие.

• Примыкающее явление — феномен адаптации: попав в чужой Номос, человек первые дни не видит тамошних мифологических фишек. С целью объяснить этот феномен в той же «Нам здесь жить» была выдвинута теория Семёнова-Зусера и Ковалевского, привязывающая всё это дело к каким-то неведомым излучениям, меняющим сознание и реальность. В Интернете нередко называют теорией Семёнова-Зусера именно вышеописанное, хотя на деле теория Олд-Шмуэля с ней прямо полемична.
  • Таки не теория, а гипотеза

Земные (мифологические) Номосы

Миры, основанные на мифологии какого-то одного народа. Как правило, в той или иной форме романы поднимают вопросы «местной» космологии и интеграции её в «общий» Космос.

Ахейский цикл

Цикл, основанный на древнегреческой мифологии. В космологическом плане наиболее близок к нашим традиционным представлениям о мифической эпохе — борьба богов и титанов, герои-полубоги, хтонические чудовища и так далее. Книги:

• «Герой должен быть один» — роман о Геракле и его подвигах, обстоятельно поясняющий, что всё было совсем не так. Самое ключевое и бросающееся в глаза различие: здесь «Геракл» — коллективный псевдоним близнецов Алкида и Ификла, из которых сыном Зевса является ни один. У владыки Олимпа в ту знаменитую ночь не вышло, так что Амфитрион постарался за двоих. Рассматриваются вопросы отношений между богами и людьми, а также конца мифической эры.
• «Одиссей, сын Лаэрта» (дилогия) — о том, как Одиссей плавал под Трою и что из этого получилось. Имеет ещё меньше общего с мифической первоосновой, чем «Герой». Если события «Илиады» переданы в основном точно (хотя подоплёка их довольно сильно отличается), то «Одиссея» проходит абсолютно не там, не тогда и не так, как у Гомера. В конце книги Одиссей сотоварищи сращивают ахейский Номос с другими и между делом основывают Рим.
  • Напрямую примыкает сюда «Диомед, сын Тидея», написанный излюбленным соавтором Олдей Андреем Валентиновым от лица заглавного героя. Сеттинг тот же самый, события тоже, но само повествование сильно светлее и мягче, а концовка — для тех, кто курил «Одиссея» — наоборот, беспросветная, с постмодернистской интертекстуальностью и поворотом к современности. На вопрос, имеет ли роман каноническую силу или представляет собой фанфик, который по дружбе разрешили опубликовать на коммерческой основе, писатели улыбаются, аки сфинксы.
• «Внук Персея» (дилогия) — приквел, повествующий об Амфитрионе, отце близнецов Алкида и Ификла. В первой книге («Мой дедушка — Истребитель») также много рассказывается о самом Персее, о его жене Андромеде (она же Медуза Горгона) и его войне с Дионисом, в частности, подробно описан вопрос становления последнего в качестве бога.
• «Золотой лук» (дилогия) — ещё один приквел с главным героем в лице Гиппоноя, который позже станет известен как Беллерофонт, рассказывающий также о детях Медузы: Пегасе и великане Хрисаоре.

«Черный Баламут»

Трилогия книг по мотивам индийского эпоса «Махабхарата». Почти дословно следует первоисточнику, но при этом акценты смещены настолько сильно, что впору считать «Черного Баламута» антифанфиком. Героические (в оригинале) Пандавы основательно деконструируются, а Кауравы, наоборот, сильно осветляются. Мироздание похоже на греческое: те же боги, полубожественные герои и противостоящие им чудовища (последних уже почти не осталось), но к ней добавлен новый элемент. Тапас («Жар») — мистическая сила, накапливающаяся у существ, испытывающих страдание, позволяет требовать исполнения желаний непосредственно от богов. Естественно, тапас и его обладатели играют значительную роль и в сюжете, и в дальнейшей судьбе Номоса.
Романы посвящены трём героям (в «Махабхарате» — антизлодеям) оригинального эпоса: кшатрию Гангее Грозному, брахману Дроне и сыну возничего в действительности, полубогу Карне. Кроме того, в начале и в конце каждой книги повествованию ведётся от лица бога Индры, пытающегося разобраться в происходящих событиях. Название же книги — перевод с санскрита имени «Кришна Джанардана».

«Мессия очищает диск»

Роман о сильно мифологизированной версии средневекового Китая, в котором начались неприятности метафизического характера. В какой-то момент всё окончательно идёт не так, и туда попадает наш современник (в голову местного подростка). Впрочем, попаданец — не единственный протагонист книги. Еще две сюжетные линии рассказывают о лазутчике Цае и судье Бао по прозвищу Драконова Печать.
Здешним мирозданием правят не какие-то там боги, а безликий и всемогущий Закон Кармы, он же Безначальное Дао, которому обязаны подчиняться и боги, и духи, и люди (не все). Именно он отвечает за функционирование здешней реинкарнации (из-за начавшихся событий выдавая всякие странные эффекты вроде тех же попаданцев или нескольких душ в одном теле), а также прочих сверхъестественных элементов, взятых из традиционной китайской мифологии — лисы-оборотни, наделённые мистическим способностями шаолиньские монахи, волшебники-даосы, Небесная и Адская Канцелярия и так далее. Несмотря на довольно серьезный сюжет, роман содержит большое количество юмористических элементов и в целом гораздо более оптимистичен, чем два предыдущих примера.

«Нам здесь жить»

Дилогия, написанная в соавторстве с Андреем Валентиновым. Первый пример изложения теории Олд-Шмуэля как внутримирового сюжетного элемента. Описывает современную (на момент написания романов) попытку искусственно создать новые Номосы на основе местной религии и фольклора — в частности, в неназванном Городе, подозрительно напоминающем родной авторам Харьков. В итоге получается зона, где работают одновременно ритуалы «народного Православия», бытовые приемы по обращению с нечистой силой и ещё более странные вещи, подпитывающиеся верой людских масс. Соответственно, основой сюжета являются попытки главных героев разобраться, что и как случилось с городом во время «Большой Игрушечной Войны» и что им делать дальше в условиях всё более и более неблагоприятной ситуации как внутри, так и снаружи Номоса. Роман содержит нехарактерно для Олди много чернухи, кровищи и прочих мрачных элементов.

Ойкумена

Научно-фантастический (скорее, фантастический, чем научный) мультицикл, в котором, судя по отдельным намекам в тексте, взаимодействие Номосов произошло по другому принципу. Вместо того, чтобы слиться в пределах одной планеты, Номосы в какой-то момент раскидало по всей Галактике, и каждая цивилизация продолжала развиваться изолированно. Со временем, некоторые из них овладели технологией сверхсветового перемещения (так называемый РПТ-маневр) и создали межзвездное сообщество в его нынешнем виде, образовав при этом два больших блока, находящиеся друг с другом в напряженных отношениях. Некоторые расы следовали путем развития внутренних способностей, и научились генерировать таким образом энергию — они известны под собирательным термином «энергеты». Другие предпочитали не выпендриваться и развивать технологии так положено, за что их и прозвали «техноложцами». Еще есть сложная для классификации Помпилианская Империя, Астлантида (вообще отдельный разговор) и варварские миры, не достигшие уровня самостоятельной космической экспансии.
В результате получилась довольно странная вселенная, сплошь населённая людьми (разумных инопланетян нет), но безо всяких признаков единой планеты-прародины. При этом структурно Ойкумена напоминает мир легендарной эпохи, перенесенный в космос — изолированные друг от друга культуры, пространство между которыми населено хтоническими чудовищами («хищными флуктуациями континуума»), в котором изредка рождаются эпические герои, способные сражаться с монстрами на равных (антисы, умеют переходить в волновую форму, в которой могут разметать целый звездный флот). Каждый новый под-цикл серии добавляет во вселенную Ойкумены новые элементы, вокруг исследования которых частично строится сюжет. Сеттинг весьма динамичен, и события предыдущих книг оказывают непосредственное влияние на состояние мира в следующих.

Как бы в насмешку над космической оперой, каждая трилогия носит название музыкального жанра и старается передать его характерные черты.

Ойкумена. Космическая симфония

Первая как хронологически, так и по времени написания трилогия Ойкумены. Рассказывает о судьбе невропаста Лючано Борготты, попавшего в нехорошую криминальную историю. Знакомит читателя с миром Ойкумены, при этом большая часть событий происходит в мирах энергетов. Книги:

• «Кукольник»
• «Куколка»
• «Кукольных дел мастер»

Urbi et Orbi, или Городу и Миру. Космическая сюита

Вторая трилогия рассказывает о жизни пси-хирурга Регины ван Фрассен. Гораздо больше внимания уделено техноложцам, а также глобальной галактической политике в целом. Кроме того, раскрываются любопытные подробности насчет «шелухи» (она же — «вторичный эффект Вейса»), общей для энергетов и телепатов-техноложцев. В какой-то мере приквел: описывает тридцать с гаком лет жизни главной героини, и последняя книга, судя по всему, имеет место в то же время, что события первой трилогии (мельком упомянут конфликт в системе Йездана—Дасты). Читать, впрочем, лучше именно второй — иначе есть риск многого не понять. Книги:

• «Дитя Ойкумены»
• «Королева Ойкумены»
• «Изгнанница Ойкумены»

Дикари Ойкумены. Космический марш

История о том, как в ходе исследования космоса обнаружили цивилизацию Астлантиды, с культурой, явно основанной на традициях ацтеков. Подробно раскрыта тема взаимодействия «белого человека» в лице галактической Лиги и «дикарей», главный герой — помпилианский офицер Марк Кай Тумидус. Книги:

• «Волчонок»
• «Волк»
• «Вожак»

Побег на рывок. Космическая серенада

Изначально планировалась соната. Трилогия о влюбленной паре со слаборазвитой планеты Эскалона, вынужденной бежать в большой космос и устраивать свою жизнь на просторах Галактики. Также описывается, к чему привело (и в хорошем, и в плохом смысле) открытие техники формирования коллантов (коллективных антисов), совершенное в конце первой трилогии. Книги:

• «Клинки Ойкумены»
• «Призраки Ойкумены»
• «Ангелы Ойкумены»

Блудный сын, или Ойкумена двадцать лет спустя. Космическая фуга

Встретились однажды у границ аномальной зоны молодой ларгитасский эмпат и нищая брамайни. Любви с первого взгляда у них не случилось, только совместный косячок травки да ночь в одной постели — вот только родилось от этой встречи чудо чудное, диво дивное, да такое, чтобы несколько держав схватились за головы, а представления героев и читателей об устройстве Ойкумены пришлось радикально пересмотреть… Что дальше? Вселенной никогда не быть прежней.

• «Отщепенец»
• «Беглец»
• «Сын Ветра»

Другие произведения

«Бездна Голодных глаз»

Одна из самых ранних и одна из самых известных авторских работ. Цикл, состоящий из девяти произведений формата «большой рассказ — маленькая повесть», образующих вместе нехилый такой кирпич. Рассказывает о том, как в нашем мире (не) наступил конец света, какое влияние это оказало на один из соседних миров и как несколько героев в разных воплощениях… ну… разгребали всё то, что натворили они же в предыдущих воплощениях. В принципе, каждую из частей вполне можно читать как самостоятельное произведение. Начало близко к эпическому фэнтези, дальше всё становится сложнее, есть даже элементы классического «вампирского романа». Писалось вразнобой, книги местами откровенно противоречат друг другу, причём из-за нелинейной хронологии и изменений прошлого это не баг, а фича. В общем и целом цикл являет собой эталонный вывих мозга, что, впрочем, не делает его чем-то плохим. Книги:

• «Дорога»
• «Сумерки мира»
• «Живущий в последний раз»
• «Страх»
• «Витражи патриархов»
• «Войти в образ»
• «Ваш выход, или Шутов хоронят за оградой»
• «Ожидающий на Перекрёстках»
• «Восставшие из рая»

Чистая фэнтези

Изрядно пародийный цикл, чье действие происходит в утрированно-фэнтезийном мире. События отдельных книг связаны общими героями и общей хронологией, но сюжетно практически независимы друг от друга. Главные герои, как правило, либо являются магами сами, либо тесно связаны с магией. Возможно, являются миром, который ненароком создал В. Снегирь Книги:

• «Рассказы очевидцев, или Архивы Надзора Семерых» (сборник рассказов)
• «Шмагия»
• «Приют героев»
• «Три повести о чудесах» (как нетрудно догадаться, три повести)
• «Гарпия»

Кабирский цикл

Трилогия романов о мире, в котором холодное оружие наделено душой и разумом. Прочтя все три романа, можно проследить (хотя и не в хронологической последовательности), как это явление возникло, как повлияло на мир и к чему в итоге привело. Естественно, очень много внимания, особенно в первой книге, уделено различным колюще-режущим персонажам. Традиционно поднимаются философские вопросы, сопряженные с темой каждого произведения. А еще через находящийся в междумирье Город цикл связан с «Бездной Голодных глаз». Книги:

• «Путь меча» — первый роман цикла, описывающий апофеоз эпохи Блистающих (разумных клинков) и созданной ими культуры. Довольно легкая и приключенческая вещь, делающее серьезное лицо только ближе к концу. Несмотря на это, всерьез рассматривает проблему «этики оружия», допустимых и недопустимых методов ведения войны и некоторые другие.
• «Дайте им умереть» — сиквел, ощутимо темнее и острее предыдущей книги. Эра Блистающих закончилась, на дворе аналог нашего времени в мире Кабира, со всеми его проблемами вроде глобального терроризма и неэтичных научных экспериментов. Но кое-какая мистика со старых времен сохранилась, и это далеко не всегда оказывается к добру.
• «Я возьму сам» — приквел к обоим романам. Повествует о временах многократно упоминавшегося в «Пути меча» поэта-воина Аль-Мутанабби (реальный поэт X века), который когда-то переместился туда из нашего мира и завоевал Кабир… или нет? В общем, сами разберётесь. Меньше про оружие и больше про свободу выбора и творчество, включенные в текст стихи хороши по любым стандартам. Уровень жести — золотая середина между первой и второй частью.

«Пасынки восьмой заповеди»

Не то роман, не то повесть; порой причисляется к тому или иному сильно условному циклу, но вообще же совершенно самостоятельная вещь, за вычетом пары аллюзий. История об очень необычных ворах и сделке с не менее необычным Дьяволом в антураже Польши XVII века.

«Рубеж»

Дилогия, начертанная соавторстве с Валентиновым и Дяченко. Представляет изрядно причудливую, но дивно гармоничную смесь Гоголя (в наличии множество аллюзий и даже прямые цитаты, удачнейше и органичнейше вплетённые в ткань текста) и Каббалы. Множество живых и колоритных персонажей с хорошо различимыми голосами — что вполне закономерно, каждый автор взял на себя по протагонисту-другому. О «Рубеже» можно говорить много, но уместно ограничиться авторской преамбулой: «Книга написана на собственныя фантазiи авторовъ. Не содержитъ богохульствiй. Одобрена цензурой». Книги:

• «Зимой сироты в цене»
• «Время нарушать запреты»

«Нопэрапон, или По образу и подобию»

Роман о боевых искусствах, театре, вхождении в образ и отношении учителя-ученика. Две сюжетные линии — в современном Харькове и Японии несколькими столетиями раньше; притом в первой ветке протагонистами являются сами Олди, а вторая, чьи события перекликаются с первой — роман, которые они пишут в это время. Довольно мрачный, по словам авторов — отчасти и автобиографичный, хотя в реальной жизни градус мистики был, конечно, значительно меньше.

«Маг в законе»

Условно дилогия, хотя тома отдельных имён не имеют. Один из протагонистов, цыган Дуфуня Друц, успел допрежде засветиться в «Пасынках», что даёт иным основание объединять эти вещицы в условный цикл, несмотря на несходство эпохи и мира. Пожалуй, наиболее пронзительная вещь о паре «учитель-ученик» и природе их взаимоотношений, в антураже весьма удивительного гибрида городского фэнтези с альтернативной историей: Российская Империя, где всем известно о существовании колдунов… но нет, их не возносят не пъедестал и не жгут на кострах — нет, их арестовывают, судят и ссылают на каторгу. С пары таких вот каторжан, отправленных на поселение в глушь, всё и начинается… Содержит множество скрытых шуток, включая, например, оперу «Киммериец ликующий» от Р. И. Говарда.

«Богадельня»

Причудливая альтернативная история, увязывающая миф о Вавилонской башне и воплощение в жизнь платоновского «Государства» (хотя способ и конкретный облик этого государства наверняка глубоко поразили бы ученика Сократа), а также ставящая ребром сакраментальный вопрос: стоит ли весь мир слезинки ребёнка? Кроме того, в «Богадельне» авторы рассматривают соотношение души и тела, а также (на втором плане) языка и перевода.

«Где отец твой, Адам?»

Повесть о мире, где изобрели сперва приборы, катализирующие способности эмпата (в просторечии «эмпатники», а там и просто «патники»), а потом и ментально-телепатические (в том же просторечии — «ментики»). Некоторый процент людей, однако, остался «сейфами» — людьми, невосприимчивыми к этим устройствам, что работает в обе стороны: пусть они не могут слышать чужих чувств и мыслей, их самих тоже невозможно прочитать… Глазами такого вот сейфа показана постепенная эволюция социума под влиянием новых реалий.

«Орден Святого Бестселлера, или Выйти в тираж»

Едкая, жёсткая, фантасмагорическая сатира на современную писательскую и издательскую кухню. Авторы проходятся по конвентам, фанатам, фьючерсным контрактам, конъюктуре и МТА, сдобрив это всё гротескными особенностями национального менталитета и устроив безудержный разгул замысловатых метафор, на кои Олди большие мастера. Всё это непотребство к тому же даёт возможность вполне серьёзно поговорить об отношениях автора с его творением. Некоторые склонны увязывать с теорией Олд-Шмуэля, ибо миры из книг популярных авторов склонны обретать собственную жизнь и, если не принять превентивных мер, начинают накладываться на реальность — сперва во снах, потом и наяву.

«Шутиха»

Ещё одна фантасмагория, но совершенно в ином ключе, посвящённая фундаментальной антиномии Карнавала и серых будней. История о необычной организации под названием «Шутиха», которая возрождает в наши дни институт шутовства во всей полноте и глубине. Повествование ведётся от третьего лица — вернее, от первого лица Третьих Лиц, в которых угадываются сами авторы. Множество лирических отступлений об истории и сути шутовства и юродства, а также презабавнейшей игры со стилями, когда «распадается связь времён», и происходящее на территории современного СНГ вдруг начинает описываться в духе развесистой сакуры или, скажем, космооперы.

«Песни Петера Сьлядека»

Сборник новелл, объединённых общим героем — тем самым Петером Сьлядеком, и перемежаемых текстами его песен. Собственно, Сьлядек — бродячий певец и лютнист, который шляется туда-сюда по разным странам и всякий раз невольно оказывается в роли исповедника, которому встречные и поперечные рассказывают жизненные истории одна офигительнее другой. Эпизодически встречаются весьма знаменитые личности, как минимум, на одном этапе Петер столкнулся ни много ни мало с самим Микелянджело Буанарроти (который не расписал Сикстинскую капеллу). Новеллы очень различаются по духу и настроению — есть и весьма забавные, и меланхолично-философские, кое-где попадается и лютый абсурдный хоррор.

«Пентакль»

Ещё одно порождение «пяти человек и трёх авторов», то есть Олди, Дяченко и Валентинова. Есть пара тончайших отсылок к «Рубежу», но это совершенно самостоятельное и чрезвычайно могучее произведение, являющее собой дивный дифирамб Гоголю. Сборник из тридцати рассказов, разделённых на шесть «Пентаклей», предваряемых потрясающими эпиграфами от Ладыженского. Рассказы — смешные и страшные, помещённые в современности и в прошлом — переплетаются бесчисленным множеством аллюзий, пересечений и сквозных персонажей, формируя завораживающий гобелен целого: не сказать чтоб непротиворечивый, но всё же цельный и законченный. Искать пасхалки в этой книге можно, наверное, бесконечно.

«Тирмен»

Работа в соавторстве с Валентиновым. Эстетика бесславных лет передана немногим хуже, чем в «Нам здесь жить», и на автора правки произвела, пожалуй, даже более гнетущее впечатление, чем апокалиптическая дилогия. Роман о так называемых «тирменах» (ударение на первый слог) — рыцарях Великой Дамы, несущих смерть тем, кому должно, в соответствии с каким-то неведомым высшим планом. Концовка явила собой настолько вопиющее «Что это было?», что авторам в конце концов пришлось поступиться правилами и дать объяснение на лестнице. Они-то искренне полагали, что оставленных ими зацепок и библейских аллюзий вполне достаточно…

«Алюмен. Земная опера»

Трилогия в соавторстве с Валентиновым, посвящённая эпическому противостоянию мистиков и учёных в девятнадцатом веке. В наличии целая вереница реальных исторических лиц, бонусы для гениев прилагаются. Представляет собой настоящий гимн прогрессу, хотя не все восприняли его адекватно — автор правки был крайне удивлён, узнав, сколь многие нашли трансчеловеческое будущее, к которому идёт этот мир, весьма… отталкивающим. Стимпанк, масоны и иллюминаты, призраки, вампиры и электромагнетизм, эволюция человечества и философия общего дела Николая Фёдорова, экстрасенсорная связь с далёким будущим — словом, в «Алюмене» масса интересного, хотя многих может отпугнуть чрезвычайно неторопливая и обстоятельная экспозиция. Книги:

• «Механизм Времени»
• «Механизм Пространства»
• «Механизм Жизни»

«Золотарь, или Просите, и дано будет…»

Большая повесть, вышедшая отдельной книжкой и посвящённая различным проблемам Сети, виртуальности и в широком смысле человеческих чувств. Игра на контрастах сильна как нигде: фирменный авторский стиль перемежается с реальными (или отлично стилизованными под реальные) логами сетевых бесед в ЖЖ, чатах и форумах, со всеми вытекающими последствиями). Сюжет построен на попытке разобраться со странным феноменом — некоторые угрозы, высказанные в Сети, загадочным образом претворяются в реальность через посредство случайных людей. В поисках разгадки клоаку Интернета прошаривает фирма с характерным названием «Авгикон», вербуя туда редактора с не менее характерной фамилией Золотаренко, получившего оперативную кличку «Золотарь».

«Циклоп»

Дилогия. Продвигает примерно те же темы, что и «Алюмен», но в антураже сочного умеренно-тёмного фэнтези. Задумывался «Циклоп» оммажем Роберту Говарду, но поскольку авторы для него слишком умны и слишком хорошо владеют языком, вышел скорее Кларк Эштон Смит. История о долгом и тернистом пути превращения магии в науку. Яркие персонажи, чрезвычайно самобытные стили колдовства, весьма любопытный подход к демонам и местным Предтечам-Ушедшим. Стиль, впрочем, может показаться несколько излишне барочным, хотя автора правки эта мысль посетила лишь на пятом или шестом перечитывании. Книги:

• «Чудовища были добры ко мне»
• «Король Камней»

«Крепость души моей»

Снова в соавторстве с Валентиновым, роман, переносящий ветхозаветные истории и мотивы в современность. Сценой вновь становится безымянный Город, в котором угадывается Харьков. Состоит из трёх повестей, весьма разных по настроению, из которых первая в основном отсылает нас к Книге Иова (хотя примешался тут и Иаков), третья заново осмысляет историю Содома, вторая же чертовски разнородна и значительно менее серьёзна, чем две другие, давая своего рода передышку.

«Шерлок Холмс против марсиан»

В каком-то смысле вольное продолжение «Ордена Святого Бестселлера», где рассказчиком выступает тот же самый Влад Снегирь. С писательством он нынче завязал и теперь работает в области весьма необычной. Главная особенность сеттинга — футуристический девайс, превращающий любую художественную книгу в почти интерактивную виртуальную реальность. И всё бы ничего, да только народные умельцы повадились патчить оборудование, устраивая дикие кроссоверы, отчего бедная машинка зависает — и юзер вместе с ней… Разгребанием таких случаев, выводом историй из кризиса и пациентов из бессознанки Снегирь с напарницей и занимаются. В этот раз «Война миров» Уэллса не вынесла столкновение с фэнтези — и, чтобы вернуть истории рациональность, на помощь спешит Шерлок Холмс…

«Сильные»

Дилогия по мотивам якутского эпоса «Нюргун Боотур Стремительный». Небесные прародители людей айыы, дети их, богатыри-боотуры, чудовища адьяраи, нижние и верхние, то бишь подземные и небесные… А ещё подозрительно высокие технологии, теория времени академика Козырева и запутанная семейная сага — последнее было и в первоисточнике, но в мастерском исполнении Олдей стало ещё пронзительнее. Сеттинг не раз заставит читателя поломать голову — якуты и без того понапридумывали немало интересного, а коварные авторы добавили миру дополнительных слоёв, причём оставив немалую часть на додумывание читателям. И, разумеется, даже не надейтесь, что характерные словечки героев так легко вас отпустят. А-а, буйа-буйа-буйакам! Книги:

• «Пленник железной горы»
• «Чёрное сердце»

«Бык из машины»

Своеобразная смесь киберпанка и магического реализма. Нуар-Сити Кекрополь населяют люди с весьма узнаваемыми именами персонажей греческих мифов, а через гаджеты-вайферы (в лучшем случае!) с ними в любой момент могут пообщаться непостижимые боги цифрала, которым прозвища античных богов отнюдь не добавляют человечности. Да, перед нами миф о Минотавре — есть герой Тезей с божественной наследственностью, есть страшное чудовище, есть Ариадна, которая проведёт в этом лабиринте; другие герои критского цикла (Дедал с Икаром, например) тоже сыграют свою роль… Но все эти общие представления едва ли помогут вычислить вам, как всё это произойдёт.

«Свет мой, зеркальце»

История писателя ужасов, который однажды в шутку обратился к своему отражению — а то взяло и ответило, что положило начало целой череде злоключений. Любопытен главный герой — не слишком характерный для Олди циник, брюзга и мизантроп, пусть весьма эрудированный и интеллигентный (писатель же ж!) — впрочем, ему предстоит немало вырасти над собой. Также роман содержит, наверное, лучшее из виденных автором правки описание зазеркалья: наиболее чёткое, последовательное и логичное, к тому же всячески обыгрывающее кучу примет и суеверий, связанных с зеркалами; весьма любопытное осмысление темы бесов и бесовской одержимости; а также большую кучу примет времени, вплоть для обсуждения «Игры престолов».

«Нюансеры»

«Вольная фантазiя» на тему того, что весь мир — театр, и изменить его можно правильно выстроенной мизансценой, сместив нюансы. Действие происходит в губернском городе Х конца позапрошлого века (знающие люди снова разглядели в нём Харьков), антураж, в лучших олдевских традициях, выверен и сочен, эпизодически можно насладиться и дореволюцiонною орѳографiей, а действующих лиц целая россыпь, из разных слоёв общества, всевозможных вероисповеданий, по обе стороны закона и гробовой доски. К слову о персонажах: а знали ли вы, что Константин Алексеев — это настоящее имя Станиславского?

«Карп и дракон»

Дилогия в сеттинге альтернативно-исторической Японии. Волею Будды Амиды эпоха воюющих провинций завершилась внезапным образом, когда для всех без исключения стало работать правило победитель дракона становится драконом: убитый мгновенно воплощается в теле убийцы. Как следствие, войны прекратились, на смену стальному оружию явились плети и деревянные мечи, а для расследований всех случаев, связанных с даром Будды, была создана специальная служба Карпа-и-Дракона. Вокруг её деятельности и крутится сюжет, сочетая детективные истории с интерлюдиями в стиле театра кабуки. Книги:

• «Повести о карме»
• «Рассказы ночной стражи»

«Чёрный ход»

Альтернативно-исторический мистический вестерн, сэр! Добро пожаловать на Дикий Запад, проверьте порох и патроны — верный глаз и твёрдая рука вам очень пригодятся. И не особо рассчитывайте на удачу — трудно полагаться на неё там, где револьверы стреляют несчастными случаями, причина и следствие не всегда идут именно в таком порядке, а воображаемые друзья у некоторых бывают не такими уж воображаемыми. Вам страшно, сэр? То ли ещё будет! Кстати, преданные об-Олделые заметят тут реверансы в сторону многих предшествующих работ, от «Тирмена» до «Ойкумены».

А также…

Несколько циклов рассказов, пьеса «Вторые руки» и юмореска «Чужой среди своих».

Общие тропы

Естественно, всё упомянуть — места не хватит, поэтому здесь будут самые основные и наиболее распространенные моменты.

• Анахронизм и Анакосмизм — как правило, в небольших количествах и нарочно. Либо шутки ради, либо для создания правильной атмосферы. Как однажды сказал один из авторов в ответ на вопрос читателя: мы знаем, что в ахейской Греции не носили хитонов и туник, но писать всё равно будем именно так, потому что это создаёт у читателя в голове нужный образ.
• Бог во плоти — непосредственно боги в мифических циклах. С прикрученным фитильком — антисы в мире Ойкумены.
• Боевые искусства — темы ответственности за применение силы, мастерства и духовного совершенствования регулярно обсуждаются в произведениях, наряду с чисто техническими аспектами различных видов боевых искусств.
• Бонус для гениев и Бонус для фанатов — на них авторы не скупятся.
• Вывих мозга — случается, особенно при попытке разобраться во внутренней хронологии и пересечениях некоторых слабосвязанных (но всё же связанных) произведений.
• Изменение реальности — регулярно, обычно ближе к концу книги. Стоит героям сотворить что-нибудь особенно впечатляющее, как выясняется, что их поступки повлияли и на саму ткань реальности, и (опционально) на прошлое. Теперь им предстоит жить совсем не в том мире, к которому они привыкли.
• Крутой в дурацком колпаке — не менее половины всех крутых персонажей. Друдл Муздрый и божок Дьяус (да и не только они) — в буквальном смысле.
• Ктулху с побитой мордой — главным образом, в мифических циклах. Когда одна эпоха сменяет другую и шатаются основы мироздания, под раздачу попадают все, включая фарры, антисов, богов и титанов.
• Нет антагониста — частенько. Да, герои преодолевают трудности и даже сражаются с врагами. Вот только к сюжетному конфликту всё это, как правило, имеет довольно косвенное отношение, а за мировыми проблемами обычно стоят более веские причины, чем злая воля какого-нибудь Тёмного Властелина.
• Чудо одной сцены — у Олдей каждый второй статист — выпирающий, а потому таких чудес в их книгах предостаточно.