Парадоксально точное наименование

«	Посмотрела фильм «Обитаемый остров». Я думала, там действительно про остров, про любовь. А там про другую планету и люди все какие-то странные.	»
— знаменитый перл из отзывов

Эта штука — произведение, предмет, явление или персонаж — названа по тому, чем она является. Её имя полностью отражает содержимое: если это одно слово — оно прямо описывает то, что им называют; если несколько — каждое из них правдиво; если какое-то слово в наименовании многокоренное — то каждый корень отсылает к верному, относительно называемого, понятию. Никаких обманов, двусмысленностей, метафор. Именно то, что написано на упаковке — кэп гарантирует это!

Но почему же зритель недоумевает, столкнувшись с тем, что было столь очевидным образом названо? А потому что, несмотря на формальную правдивость названия, оно создаёт совершенно другие ожидания. Так, «Летучий голландец» ассоциируется с конкретной легендой о корабле-призраке, с просто проклятым кораблём или на худой конец с чем-то, что с таким кораблём можно метафорически сравнить. На худой конец, с футболистами Йоханом Кройфом или Марко ван Бастеном, всемирно известными обладателями соответствующего прозвища. Но точно не с гражданином Нидерландов, открывшим в себе талант к левитации. Хотя он и голландец, и летучий.

Троп обманывает ожидания зрителя, иногда ради неожиданного поворота, но чаще — шутки ради. Часто получается самостоятельно у слабо знакомых с языком людей или детей: понимание значения отдельных слов есть, понимание синтаксиса и грамматики тоже, а вот чувствовать контекст и использовать общеупотребительные выражения они ещё не умеют, вот и складывают слова по смыслу, получая противоречивые, на вид носителя языка, сочетания.

См. также буквально понятые слова и Комически точные числа.

Примеры

Мифология и фольклор

• Многие анекдоты про Штирлица строятся на том, что истинным оказывается не ожидаемое значение слова, а какое-то другое.
• Многие анекдоты про строителя Петровича. Фразы Петровича предполагают что-то непристойное и сексуальное (или гламурно-романтичное — «выйти за тебя», «сделаем это втроём», «сегодня без защиты», «задуматься о браке»), но ответ напарника создаёт контекст, в котором фраза совершенно безобидна. Просто Петрович умудряется свои желания каждый раз сформулировать… двусмысленно. (Впрочем, есть и такие анекдоты, где Петрович уже явный сексуально озабоченный гей (типа «беру в ротик и нежно посасываю») — но эти уже совсем не смешные.

Литература

• Корней Чуковский, «От двух до пяти» — несколько примеров такого детского словообразования. К примеру, «Ты будешь наша пищеварительница!» — про бабушку, которая будет варить пищу. «Мама, я такая распутница!» — говорит о себе девочка, которой удалось распутать верёвочку. Как вы догадались, сама книга тоже не про похождения прокурора.
• «Сага о ведьмаке» — кодекс ведьмака, на который любит ссылаться Геральт. По названию можно решить, что это какой-то уважаемый ведьмачий свод законов — но на самом деле это кодекс одного-единственного ведьмака, который его для себя придумал. Хотя когда-то (вроде бы) был и общий кодекс, но всем давно начхать.
• Владимир Чубуков, «Козодой» — само название основано на тропе. Неопытный читатель подумает о птице — и, возможно, решит, что это какой-то зоохорор. Опытный увидит отсылку на «Ужас Данвича» Лавкрафта с его жуткими козодоями, готовыми утащить душу умирающего в ад. На крайний случай, можно подумать о жизни сельского козлаодоя. А на самом деле Козодой — это просто фамилия главного героя, казака Тараса Козодоя, в котором ничего ни от птицы, ни от ада, ни от дояра изначально не было — да и после птичьих мотивов не добавилось.
• «Золотой Ключ, или Похождения Буратины»: тентура — это машина времени. В соответствии с тропом, она не позволяет во времени перемещаться — а производит и поддерживает его.
• Бентли Литтл, «Полная Луна на Дэт-Роу». Некий редактор предложил Литтлу написать рассказ ужасов на основе названия «Full Moon on Death Row», что можно перевести как «Полнолуние в блоке смертников». Литтл сделал «Полную Луну» именем индейца, а Death Row стала шоссе через пустыню.
• Потомственный присяжный Сергея Чекмаева — у рассказа. Нет, титул присяжного по наследству не передаётся — просто герой пошёл в присяжные ради продвижения в очереди на усыновление.
• Константин Костин, «Ксенотанское зерно» — в королевстве Нассберг в ходу «цветастые ругательства», то есть названия различных цветов, «сплетаемые» в многоэтажные конструкции вроде: «чёрное с золотым вместе с красным поперёк голубого!».
• Мёртвые души Гоголя. Название имеет два значения, и оба — абсолютно точные: с одной стороны мёртвые души (т. е. крепостные крестьяне), которых скупал Чичиков, с другой — «мёртвые» души помещиков, у которых он гостил. Но многие, в особенности знающие автора по его ранним мистическим работам, подумают, что это очередной фольклорно-мистический триллер в духе Вия или Ночи перед Рождеством.

Кино

• «Два капитана 2» с Сергеем Курёхиным: да, главные герои — действительно два морских капитана. Но к роману Вениамина Каверина и к двум его советским экранизациям фильм не имеет никакого отношения.

Веб-комиксы

• «Самый тупой в мире маг» — Грегор и по жизни не слишком умён, а уж если начнёт колдовать… Его магия совершенно буквальная, а потому регулярно порождает троп. Особенно если сам маг пытается смагичить что-то, правильного значения чего сам не знает. В частности:
  • Наколдованные лучники не имеют луков — зато они сделаны из лука и доводят врага до слёз.
  • Наколдованный ко/алобок, с одной стороны, сделан из кала, а с другой — отличается торчащими из боков кольями.
  • Призывая медовуху, горе-волшебник не определился, относится ли она к медведям или к спиртным напиткам (по аналогии с бормотухой, не иначе) — и получил что-то среднее между медведицей и бочкой с алкоголем.
  • Гномы очень зауважали Грегора после того, как тот по просьбе их конунга наколдовал молотильные яблоки. Точнее, конунг просил молодильные, но так даже прикольнее получилось.

В общем, то, что Грегор может наколдовать совершенно не то, о чём его просили — это одна беда. А то, что он может сделать именно то, что и просили — другая.