Правозащитник

Entnazifizierung erforderlich! Данная статья несёт в себе опасные для общества идеи и/или написана в откровенно экстремистском стиле. Её требуется переписать в нейтральном ключе. Руководство сайта не поддерживает шовинизм в любом его виде и не желает нарушать законы России и стран СНГ.

«	Pereat mundus et fiat justicia	»
— Император Священной Римской империи Фердинанд I

Правозащитник — персонаж, который участвует в великом противостоянии тропов В своём праве и К чёрту закон, я делаю добро! на стороне первого из них. Обычно борется за соблюдение государством законов и/или их пересмотр в сторону смягчения. Борьбой против частных лиц (бандитов, повстанцев-террористов) или бизнеса не занимается по определению, потому что частные лица не давали явного обязательства соблюдать права человека. В отличие от голливудского адвоката, вполне способен работать бесплатно, в несвободных странах даже с риском для себя. Несмотря на это, среди большинства населения имеет репутацию человека, который занимается антигосударственной, следовательно, и антинародной деятельностью, а то и агента зарубежной спецслужбы, или вообще смердякова.

Примечание: сотрудники Международного комитета Красного Крестаисталла тоже заступаются за узников, но делают это не с юридической точки зрения, а с гуманитарной, и не критикуют публично тех, кем они недовольны.

Примеры

«	— …Главной угрозой для современной цивилизации является мусульманский мир. Мне неважно, арабы они, турки, пуштуны или боснийцы, они — мусульмане, и значит, враги. Да, я инспектор по делам национальностей, но это не значит, что я националист, как твердят эти оголтелые правозащитники. — Объясните мне, кто же будет выбирать кандидатов на уничтожение: лично господин президент или начальник его охраны? И по каким признакам будут отличать мусульман? По отсутствию крайней плоти? Ну, тогда я вам расскажу, что будет: в первую очередь, как всегда, расстреляют евреев, потом не успеют остановиться и по какому-нибудь недоразумению вырежут всех армян, при этом, разумеется, пострадают чеченцы, калмыки, сербы, афганцы и крымские татары, в меньшей степени, но тоже достанется тамилам, баскам, абхазам, корейцам и эскимосам. Ну а совершенно под ноль вырежут без различия национальности столь ненавистных вам правозащитников, то есть, в основном, ученых, священников и писателей. Меня, соответственно, тоже убьют, за что я вам заранее говорю «большое спасибо».	»
— Виктор Банев во «Второй попытке», «официальном» фанфике Анта Скаландиса по повести АБС «Гадкие лебеди»

Общие черты образа

Правозащитник в 99 % случаев предстанет пред зрителем (читателем) в одном из двух образов: благородном или подлом. Это сильно роднит его с журналистом, который тоже обычно предстаёт или самоотверженным борцом за правду, или циничным мерзавцем, которому интересны лишь рейтинг и сенсации.

Благородный правозащитник будет примерно соответствовать описанному в разделе выше: защищать права заключенных и арестованных, добиваться беспристрастного расследования даже для самых отпетых злодеев и зачастую ради всего этого идти против сильных мира сего. При этом такая подача образа нередко предполагает борьбу не столько с системой, сколько с ее отдельными представителями: коррумпированными чиновниками, безумными генералами или потерявшими чувство допустимого полицейскими. Более того, этот подход позволяет выставлять правозащитника не противником государства, а, наоборот, защитником тех принципов, на которых оно построено, от коррупции и самоуправства. Типаж благородного правозащитника характерен для американской культуры, в меньшей степени для европейской. Особо следует отметить, что правозащитник в западной культуре есть следствие доверия к процедуре, а не к людям, которые её осуществляют. По этой причине правозащитник иной раз совершенно искренне считает, что каждый осуждённый и заключённый должен таким быть по закону, а не путём подтасовывания улик, навешивания «висяков» и прочих фокусов полиции (которая иной раз вынужденно прибегает к этому из-за того, что система несовершенна, и каждый, кто с ней работает, это видит, но сделать ничего не может — попытки её изменить напарываются на правозащитников, пытающихся откатить изменения, «ведь это проверенная система, и она работает!». Впрочем, на каждого такого «вынужденного» найдётся тот, который подтасовывает улики мешает «висяки» на непричастного из куда менее благородным).

Подлец-«правозащитник», вероятнее всего не будет являться правозащитником вообще. Он просто использует громкую риторику о защите прав для получения выгоды, или даже как прикрытие для обычного шпионажа, шантажа или других интересных противоправных действий. При этом он не будет гнушаться никакими средствами, вплоть до прямого подлога улик или раскручивания полностью выдуманных сюжетов. Типаж характерен для российского культурного пространства как раз по причине того, что у нас нет в принципе доверия ни к процедуре, ни к людям, её осуществляющим. Является следствием лихих 90-х, когда оборотни в погонах расплодились в большом количестве. Несмотря на то, что со временем их побороли, на улицах стало безопасно, репутация милиции/полиции была хотя бы частично восстановлена, осадочек в памяти остался. А уж двойные стандарты по поводу прав человека и вовсе стали притчей во языках. Вот араб с автоматом Калашникова под флагом запрещённой в России организации — он террорист, его надо убить, «они долбаные дикари». Вот араб с автоматом Калашникова и под тем же флагом — его убивать нельзя, он гражданин Британии и борец против тирании Асада, и у него есть права.

Обыграно в фильме «Всевидящее око», когда операторы беспилотника скучали и ждали команду на залп, а наземные агенты, кусая губы, наблюдали за тем, как террористы обвязываются поясами шахидов — а в это время в штабе происходил грандиозный срач по поводу прав человека, потому что в числе террористов были граждане Британии и США, и правозащитники возражали против пальбы по ним ракетой, потому что их должен ждать справедливый суд. Кроме того, всё это происходит в нейтральной стране. Когда в конце концов генерала вся эта тягомотина со спихиванием ответственности под предлогом правозащитной деятельности донельзя задолбала, он позвонил послу США, который ёмко ответил: «мочите». Но пока они там тупили, возле дома оказалась маленькая девочка, торгующая лавашом. И правозащитный срач начался по новой — допустимо ли ценой одной жизни спасти кучу других, ведь террористы явно не в чисто поле собрались (вдобавок, оператор беспилотника воспользовался правом на переоценку ущерба, что ещё больше затянуло процесс — а пока наземный агент, рискуя жизнью, пытался вывести девочку из зоны поражения дважды. В первый раз попытался скупить все лепёшки, но заагрил боевиков и увёл паровоз в застройку, второй раз нанял пацана, чтобы тот выполнил задачу за него. В итоге девочка отошла от дома за несколько секунд до удара ракеты. Но увы, статистика была не на её стороне).

Литература

Русскоязычная

• Н. С. Лесков — инверсия: высокопоставленный чиновник, избивающий станционного смотрителя, издевательски подчёркивает незаконность своих действий:

«	— Чин «не бей меня в рыло» имеешь? — Имею-с. — Избавлен по закону от телесного наказания? — Избавлен-с. — Так вот же, не уповай на закон! Не уповай!	»
— «Смех и горе»

• М. А. Булгаков, «Похождения Чичикова» — правозаступник Самосвистов. Дал знать Чичикову стороной, что по его делу началась возня и, понятно, Чичикова и след простыл.
• Юрий Никитин, «Ярость» — Кленовичичевский. Вхож к свежеизбранному президенту, и сразу начинает осаждать его просьбами о помиловании.
  • Надо понимать, пародия на Буковского. Там же Старохатская — угадайте на кого пародия…
• Александр Бушков, «Крючок для Пираньи» — главные герои сталкиваются с неназванным депутатом Думы (в котором, все жившие в бесславные девяностые, легко опознают С. А. Ковалёва), люто ненавидящим всё военное и государственное (нет, не «всё русское»). К (не)счастью, роль этому депутату отвели незавидную — сакральной жертвы в комбинации, которую наши герои срывают.
• Олег Дивов, «Выбраковка» — Иван. Книга в целом получилась неудачной басней на тему тропа. Если это утопия с посылом «права плохих людей можно и нужно нарушать», то к чему информация о «выбраковке» тех, кто не совершал никаких преступлений, а просто не удовлетворяет критериям психического или соматического здоровья? Если антиутопия, то почему предлагаемый мир описан настолько привлекательно?
  • Олег Игоревич тот ещё тролль, так что «неудачность» басни может быть не багом, а фичей. Сам он утверждает, что это, разумеется, антиутопия, но намеренно написанная так, чтобы не слишком вдумчивые читатели попались на эту привлекательность.
• Михаил Дулепа, «Господин барон» — в замок к герою заявляются несколько правозащитников, явно намеренные устроить скандал и привлечь внимание общественности. Особо наглого главу делегации барон даже запер в темницу — чтоб хамить неповадно было. А вот доктор Конрад ван Хельсинг оказался человеком приличным и герою понравился.
• А. Глушановский и В. Поляков, «Улыбка гусара» — ГГ встречает правозащитницу Ираиду Старохатскую и награждает её дефективным бессмертием.
• Владислав Крапивин, «Тополята» — судьбу одного из персонажей несколько облегчает омбудсмен Игорь Спарин.
• Михаил Успенский, «Чугунный всадник» — фигурирует иронический лозунг «За нарушение прав человека — расстрел на месте!». А вообще, правозащитничество в Заведении прекрасно описывается древним анекдотом: «Москва был! Лозунг видел! „Всё во имя человека, всё для блага человека“. И человека того видел!».
• Хольм ван Зайчик, «Дело незалежных дервишей» — профессор Кова-Леви, одновременно идейный и типовой представитель вида «умный-умный, но дурак». Угадайте, на кого пародия.
• Александр Розов, «Меганезия» — зигзаг, местные власти строго отстаивают права граждан, но в понимании Хартии, существенно отличающемся от того, которое принято в современном западном мире. Из-за этого возникают всевозможные коллизии, вплоть до запрета на деятельность международных правозащитных организаций.
• Александр Конторович, «Пепельный цикл» — крайне негативные образцы. Один, не зная специфики работы спецслужб, полез (а точнее, был приставлен руководством для улучшения имиджа) как слон в посудную лавку в операции, и вывел из строя как минимум одного офицера, который был вынужден вместо работы предотвращать наносимый им ущерб. После того, как нечаянно слил ФИО и звание находящегося на операции ГГ — выгнан с должности (что семью ГГ явно не воскресит). Вторые пытались отмазать террористов, скинувших женщину из окна и стрелявших по медикам. Третьи пытались саботировать запуск ракет ПВО по НАТОвским бомбардировщикам и ракетам (в результате погибли от того самого ракетного удара). Четвёртый же активно протестовал против гуманитарной миссии героев, заявляя, что они тем самым нарушают гражданские права (в постъядерном мире, ага. Впрочем, намекается, что он также работал на страны, бывшие враждебными России во время ТМВ).

На других языках

• Шарль де Костер, «Легенда об Уленшпигеле» — таким в одном эпизоде стал сам Уленшпигель. Главгерой пытался уберечь от расправы монахов, которым была гарантирована неприкосновенность. Монахов не уберёг, сам не был казнён только чудом.
• Станислав Лем, «Осмотр на месте» — педаль в земную кору. Описано общество, где нарушение чужих прав физически невозможно, за этим следят распылённые повсюду наноботы.
• Роберт Хайнлайн:
  • «Джерри-человек» — в принципе, главгероиня-миллиардерша за права животных животного борется в основном по сентиментальным соображениям. Но борется и побеждает.
  • «Наш прекрасный город» — полуфантастика-полупублицистика о разумном смерчике и коррумпированном мэре. В качестве предмета статьи выступает репортёр в красной рубашке.
  • «Чужак в чужой стране» — ну как-то так, зигзагами… Репортёр Какстон вроде как борется за свободу слова, но на фоне других персонажей выглядит довольно бледно. Джубал Харшоу вроде как действует из чисто эгоистических соображений и личной неприязни к государству — но по факту выступает именно правозащитником.
• Том Шарп, «Уилт Непредсказуемый» — мистер Симпер, представитель Лиги защиты гражданских свобод. Цель этой организации — защищать личность от посягательств на её личную свободу со стороны полиции. Даже если эта личность — террорист и убийца, захвативший в заложники четырёх девочек. Очучеливание детектед.
• Фредерик Форсайт, «Ветеран» — зигзаг, ГГ при помощи юридических уловок добивается освобождения заведомых убийц, чтобы затем покарать их существенно жёстче, чем суд.
• Джозефин Тей, «Дело о похищении Бетти Кейн» — газета «Эк-Эмма» и епископ Ларборо.

Кино

• «Жизнь Дэвида Гейла» — профессор Гейл, убеждённый противник смертной казни, умышленно создаёт улики против себя, чтобы быть несправедливо казнённым, и таким образом показать её ошибочность.

Мультсериалы

• Futurama — семья Уотерфолл за любой кипеш, включая правозащиту.

Реальная жизнь

• В жизни, — в отличие от миров, созданных авторским произволом, — невозможно гарантировать, что беспределу подвергнутся только плохие. Следовательно, может показаться, что правозащитник, даже если он защищает заведомых злодеев, косвенно улучшает ситуацию для всех граждан. Но… на самом деле не улучшает. Ибо его деятельность не несет системного характера: пока он отмазывает одного злодея, пяток невинных граждан, заехавших на зону из-за судебной ошибки будут чалиться и дальше, и всем на них будет пофиг, потому что правозащитнику главное — привлечь внимание. Как мера давления на систему привлечение внимания не действует от слова «вообще», но в единичных случаях может помочь.
• Во время англо-бурской войны некая состоятельная дама из высшего общество возжелала в порядке благотворительности осмотреть концлагеря для некомбатантов. Британский главком Китченер не нашёл предлога, чтобы отказать ей. К сожалению, она явилась как-то не вовремя и имела несчастье наблюдать умирающих детей. Эмили Гобхауз, пожалуй, можно назвать первопроходицей среди правозащитников. Разразился скандал, нанёсший сильный удар по репутации Great Britain. Но зато подобные ей смогли что-то сделать для беззащитных узников, и смертность снизилась на порядок.
• Ну и не будем забывать, что слово «правозащитник» может использоваться для обозначения кого угодно, лишь бы был против ненавистного нам режима и за наш режим. Собственно правозащитной деятельностью для этого заниматься необязательно. Собственно, они и не занимаются, но контент для информационной войны поставляют исправно, и, естественно, фэйковый, как химатака в Думе.
• Сергей Ковалёв — диссидент ещё времён СССР и правозащитник. Призывал российских солдат в Чечне сдаваться боевикам (с понятными последствиями). Сам, впрочем, уверяет, что это цитата-бастард и провокация, и вообще у него не было возможности звонить по армейской связи. Впрочем, иными своими цитатами и поступками (и дополнительно — уходом в высказываниях уже совсем в сторону Нестеренко с Новодворской в 10-х годах) заработал себе такую негативную репутацию, что после его смерти половина интернетных патриотов (в основном горе-) позлорадствовала на счёт умершего.