МТА

Не надо здесь реальной жизни! Особенность темы этой статьи в том, что её нельзя применить к реальной жизни. В реальной жизни нет, к примеру, объективного добра и зла, а вторжение в личную жизнь реальных людей выходит за рамки приличия. Пожалуйста, помещайте только вымышленные примеры.

«	Быть юным дарованием сделалось что-то вроде профессии. «Я — юное дарование» — эти слова произносились таким же голосом, как: «Я — зубной врач», или: «Я — сотрудник газеты „Известия“».	»
— Корней Чуковский

«	Миня чествовали как гирой. Я спас глоактику и прикратил вайну. Миня нагадили ещё читырьма ардинами и я типерьб десятирижды гирой голактики. Вайна кончилась и я стал новым призидентом взамен старых. Я аьтмминил все старые законы и стал праивть долга, грамаьтна и мудра!	»
— Экстремальный пример (впрочем, есть вероятность, что это стебался очередной бородатый админ)

(link)

Русское фэнтези и его симптомы

(link)

Александр Иванов пародирует Николая Доризо

МТА расшифровывается как «молодой талантливый автор» и употребляется сугубо в ироническом смысле. Этимология выражения утрачена, хотя есть версия, что некий представитель сего племени написал одному из братьев Стругацких «Здравствуйте! Я — молодой, талантливый автор…», с тех пор и пошло.

Очень важно: реальный биологический возраст не имеет никакого значения. Так называемым «МТА» можно быть и в 12—20, и в 30—45, и в 50—60, и в 70, и в 85 лет — явление создаётся не этим.

• К тому же в СССР «молодым» традиционно называли начинающего писателя, даже если ему, к примеру, уже крепко за 40. И наверняка именно на эту языковую традицию опирался автор злополучного письма к Борису Стругацкому.
• Однако не каждый МТА — начинающий. Все они, разумеется, прошли через эту стадию (некоторые так в ней и застряли), но есть среди них и замерзе́лые закоренелые «застарелые».

Наиболее полно феномен МТА охарактеризован Олегом Дивовым в статье «Окончательный диагноз, или соболезнования патологоанатома»:

Под МТА подразумевается крайне плодовитый и столь же вульгарный графоман со смутным представлением о писательском мастерстве. Явление, по сути, вневременное и вневозрастное. Таких всегда вылуплялось как головастиков. И в каждом поколении единичные особи дорастали до уровня Царевен-Лягушек. Им не мешала даже малограмотность. В дневниках Корнея Чуковского упоминается автор ста пятидесяти (!) популярных романов, всегда ставившая запятую перед «что»: «несмотря ни на, что».

Почему их читают, не загадка. И скрытые месседжи, и методы построения текста, благодаря которым отдельные графоманы неплохо продаются, давно исследованы. Правда, рассказывать о том, какова технология создания графоманских бестселлеров, мало кто берётся. Это невыносимо скучно и как-то, простите, некрасиво. Будто прилюдно раскладываешь по полочкам чужую душевную болезнь. У Вадима Нестерова не хватило духу на такую мини-лекцию, и я его понимаю. Но не оправдываю. Если замалчивать ноу-хау, которые позволяют МТА держаться на плаву и даже наращивать тиражи, останется неясным, чем, собственно, МТА отличаются от прочих молодых талантливых авторов поколения «нулевиков». Так что пройдусь-ка я буквально по самым верхам.

(…) Фантастика как товар массового спроса — это набор специфических жанров и поджанров. Для каждого наработан базовый шаблон и набор устойчивых сюжетных штампов. Есть жёсткие каноны фантбоевика, спейсоперы, вампирского романа и так далее. Некоторым канонам уже лет по сто, а то и больше. Модные жанровые методы «гаррипоттер», «ночнойдозор» и «террипратчетт», вовсю эксплуатируемые МТА, отнюдь не римейки, а третьи-четвёртые перепевы давно отработанных схем: ни Роулинг, ни Лукьяненко, ни Пратчетт не создавали новых сущностей. Чего далеко ходить: любимая забава вашего покорного слуги — отыскать самый ржавый фантастический шаблон и согнуть его об колено.

(…) Второй козырь МТА — язык. Важнейший элемент системы распознавания «свой-чужой». МТА так и шпарят канцеляритом. И потенциальный читатель, открыв книгу в магазине, сразу видит нечто родное. Канцелярит — тот язык, который читатель слышит отовсюду, в который он сам облекает мысли на словах и на письме. Он канцеляритом объясняется в любви. Он живёт в стране победившего канцелярита, где на каждом строительном заборе написано: «Приносим вам свои извинения за временно доставленные неудобства». Чтобы вернее сцапать добычу, МТА разбавляет канцелярит просторечиями и жаргонизмами. По чуть-чуть, а то спугнёшь.

Третий козырь МТА — глубинная, выстраданная народность. Поэтому наша альтернативная история сплошь история того, как русские вломили тем, до кого не дотянулись в реале. А наша утопия — про то, как Америка напала на Россию и сильно пожалела (ибо вломили, естественно). Или про то, как откуда ни возьмись пришёл на Русь Президент с замашками фольклорного царя-батюшки (олигархов под корень, неруси в хрюсло, дитям мороженое, бабе цветы). Предлагаю от себя беспроигрышную фабулу: Путин расстрелял Абрамовича и национализировал футбольный клуб «Челси».

Четвёртый козырь — абсолютная комфортность текстов. МТА никогда не уходят от шаблона дальше чем на шаг и этим весьма потрафляют читателю. Читатель хочет предугадывать развитие сюжета. Хочет знать, что сделает персонаж в следующий миг. МТА чует это (именно чует, а не понимает, МТА вообще творит неосознанно) — и раскладывает по тексту штампы, схемы, архетипы в ассортименте. И все довольны. Ведь самое большое счастье массового читателя — когда писатель задаёт вопрос, на который читатель знает ответ. Искусство подсовывания вопросов под готовые ответы — пятый козырь МТА.

А если в общем и целом — типичная проза МТА одновременно манерна, вульгарна, агрессивна и сентиментальна. Да, это набор качеств уличной девки. Вы удивлены?

Также в фанфикшене существует для явления свой термин «йунный аффтар» или «йашка» (от аббревиатуры ЙА), молодое по стажу и в большинстве случаев по возрасту (до 16 лет) дарование, строчащее свой первый фичок по только что прочитанной книжке. Аналог МТА, только более молодой. Над йашками в фандоме насмехаются, в основном из-за из грамматических ошибок. Не путать ЙА с юными авторами (ЮА): первые не приемлют никакой критики в свой адрес, вторые к ней прислушиваются и работают над собой, что и позволяет им спустя время начать писать нечто годное.

Узнать, являетесь ли вы МТА по мнению некоторых участников проекта, можно, пройдя соответствующий тест. Posmotre.li заботится о своей ЦА!

Связанные тропы

У большинства существующих тропов есть и достойная, и позорная версии. Исключения (тропы органически скверные и только скверные, у которых нет «хорошего смысла») весьма редки, и они тесно связаны с МТА: именно МТАшные опусы рецептурны, именно в таких опусах в качестве героя нередко фигурирует Мэри Сью, и т. п.

Однако иногда у МТА получается так плохо, что уже хорошо. А если у МТА начало получаться уже хорошо, но плохо — это заметный прогресс, это шанс со временем вообще перестать быть сабжем статьи и выбиться в «совсем толковые» авторы… если тщательно работать над собой и своими произведениями и, главное, «смотреть на те идеалы, на какие надо».

Знаток препарирует один из изводов феномена

«	…Молодая шпана, которую я так ждал, вовсе не рвалась переделать мир и переписать фантастику заново. Она прилежно тиражировала все те находки, которые привнесли «девяностики». Правда, делала она это торопливо и неумело, поэтому получался просто Лукьяненко-лайт, Фрай второго сорта, эрзац-Перумов или, если МТА претендовал ещё и на начитанность, суррогат Олди. Зато в лености новое племя упрекнуть было нельзя — писали они быстро, трудились усидчиво и выдавали роман за романом. Они не кричали: «Нам нужен мир! Желательно — весь». Они обсуждали особенности целевых групп и объясняли друг другу, что хоррор в России не идёт, а вот городская фэнтези — самое то, разлетается как пирожки.	»
— отсюда

Примеры

(link)

Изгородь вокруг Земли

• Владимир Елистратов, сетевой рассказ «Аркашка» («Ибо воистину») — эталон МТА из палаты мер и весов. Растаскано на цитаты, ибо ваистену дабудит так!

Автор Аркашка молод в буквальном смысле — ему всего 8 лет. Аркашка перечитал всю Дж. К. и всего Дж. Р. Р., после чего задумал писать фэнтези. Нюанс в том, что в обоих прочитанных циклах изредка смачно показываются представители Сил Зла, жестокие мучители — создаётся впечатление, что Аркашку в книгах классиков фэнтези интересовало только это (и ему захотелось раздуть это до космических масштабов, одновременно упростив и опошлив), а всё остальное он просто проигнорировал.

Произведения у него получаются настолько необычные… По сути, это пыточный хоррор, который сводится к последовательному смакованию разных зверских расправ, совершаемых вопреки всякой логике и здравому смыслу, и всё это с упоротыми ошибками, вперемешку с пафосными речевыми штампами и выдуманными словами («пивцы» — это которые пьют).

«	— А злой волшебник Хухур достал иликрическую пилу и стал, весело хохоча, отпиливать ему ногу и отпилил ее три раза! Воистину!.. — вдохновенно гундосил Аркашка. — Боже мой!.. Ногу три раза отпилили… — стонала мама. — А потом, — продолжал Аркашка, — он вонзил в его руку лазерную палицу, обмазанную смертным ядом, и стал ее медленно пириварачивать, чтобы тот больнее обстрадался…	»

Вместе, в основном благодаря мастерскому владению языком, получается гомерически смешно и немножко мимимишно. Особенно для читателя, который это счастье получает в сравнительно небольшой дозе (в отличие от героев рассказа, которых Аркашка мог задалбывать сутками). Мальчишка действительно талантливый — писать такое в 8 лет сможет далеко не каждый. И за искреннюю любовь к творчеству ему трудно не симпатизировать. Может, и какой-нибудь Стивен Кинг в детстве начинал примерно таким же Аркашкой.

Вряд ли он именно бездарен в собственном смысле, т. е. просто не рожден с задатками нормального автора. Просто ему нужна старшая сестра или подруга-бета, которая и будет постепенно вести его от перловки к нормальному писанию. Кто знает, может, он еще вырастет настоящим писателем… Если 1) научится отличать замашки отрицательных персонажей Толкина и Роулинг от сути и смысла, заложенного в эти же книги их авторами; 2) перестанет сам, лично, упиваться жестокими сценами, ощущать их как самоцель, как универсальный источник адреналина. В принципе, иные произведения вполне себе опубликованного и признаваемого взрослыми хоррора — в некотором роде такие же чудовищные (по форме и содержанию) тексты.

Литература

• Эдгар По, «Как писать рассказы для „Блэквуда“» — руководство для МТА начала XIX в.
• Ф. М. Достоевский, «Село Степанчикове»:
  • Видоплясов всё пытался пристроить свои «вопли».
  • ГГ, Фома Фомич — тоже. Чего только стоят описания книг, которыми он пытался обессмертить своё имя: «Нашли, например, начало исторического романа, происходившего в Новгороде, в VII столетии; потом чудовищную поэму: „Анахорет на кладбище“, писанную белыми стихами; потом бессмысленное рассуждение о значении и свойстве русского мужика и о том, как надо с ним обращаться, и, наконец, повесть „Графиня Влонская“, из великосветской жизни, тоже неоконченную…».
• Марк Твен, «Как я редактировал сельскохозяйственную газету». Феерическая россыпь стремительных домкратов, разбросанная и. о. редактора по листам газеты, имеет железобетонный обоснуй в конце: «Я четырнадцать лет работаю редактором и первый раз слышу, что человек должен что-то знать для того, чтобы редактировать газету. Кто пишет театральные рецензии в захудалых газетках? Бывшие сапожники и недоучившиеся аптекари. Кто пишет отзывы о книгах? Люди, которые сами не написали ни одной книги. Кто стряпает тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане. Кто пишет о битвах с индейцами? Господа, не способные отличить вигвам от вампума, которым никогда в жизни не приходилось бежать опрометью, спасаясь от томагавка, или выдергивать стрелы из своих родичей, чтобы развести на привале костёр. Кто пишет проникновенные воззвания насчёт трезвости и громче всех вопит о вреде пьянства? Люди, которые протрезвятся только в гробу».
• А. П. Чехов, рассказ «Драма». Что характерно, автор «драмы» — немолодая тётка, но это не помешало ей сочинить ходульный, затянутый лубок про то, как прогрессивная дочка реакционного генерала растопила лёд сердца учёного Валентина, но тот оказался умирающим от чахотки, да ещё и припутанным к политике (судя по тому, что в развязке его забирают). Чем кончилась эта беспомощная «драма», неизвестно — протагонист, которому её зачитывали, не выдержал пытки и врезал авторше по голове увесистым пресс-папье, после чего был оправдан присяжными. Видимо, попросил защитника почитать им заглавное произведение…
• И. Ильф и Е. Петров, «Двенадцать стульев» — Никифор Ляпис-Трубецкой.
• Н. Носов, «Приключения Незнайки и его друзей»:
  • Незнайка сочинял вирши в стиле великолепная пошлость/нарочито плохо/так плохо, что уже хорошо: «Торопыжка был голодный, Проглотил утюг холодный». Реакция обиженного персонажа: «Никакого утюга я не глотал — ни холодного, ни горячего!»
    • В одноимённом кукольном мультсериале также звучит стишок «Я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик» и равно как полуэпигонство-полуплагиат Незнайки «Я поэт, зовусь Незнайка. От меня вам — балалайка».
  • Поэтесса по имени Самоцветик из Зелёного города ничуть не лучше — сочиняет однотипные стишки про насекомых, заканчивающиеся призывом то «книжку почитать», то «платье зашивать».
  • Писатель Смекайло, который владел звукозаписывающим устройством, под названием «бормотограф» и пытался «придумывать» сюжеты путём подслушивания чужих разговоров.
• Братья Стругацкие, «Хромая судьба» — Константин Кудинов.
• Нодар Думбадзе «Солнечная ночь» — главгерой посещает институтский поэтический кружок, но сам ничего не пишет (слава богам), только слушает и иногда помогает подбирать рифму.
• Сергей Довлатов, «Заповедник» — Стас Потоцкий, автор нескольких нравоучительных рассказов, заурядных до тошноты. Себя считает писателем типа Чехова, хотя успех имел только в мелкой провинциальной газетке, в столице же этот бездарь оказался никому не нужен.
• «Чонкин» — стихотворец, писавший «Стелился туман вдоль оврага, был воздух прозрачен и чист…»
• Борис Акунин, «Любовница Смерти» — поэтический кружок самоубийц. Большинство авторов весьма молоды в литературном смысле.
• Е. и Л. Лукины, рассказ «Во избежание».
  • И его фанатская экранизация (см. видео). Кстати, коллапсары там показаны слишком правильно для МТА.
  • Евгений Лукин, «Ё» — немалая частью сюжета крутится вокруг кружка начинающих поэтов. Сразу предупреждаю: за аллитерации, блин, буду бить! Персонажу-менту приходится кое-как выдавать себя за поэта (выдрав из древнего журнала «малоизвестное» стихотворение, каковое руководитель кружка опознал и с умилением заметил, что через это все присутствующие прошли).
• Евгений Прошкин, «Механика вечности» — в начале романа главгерой МТАшничает. В одной из альтернативных реальностей скатывается в литературного негра на подхвате у бывшего друга, а ныне начальника, пробившегося в «маститые».
• Фантаст Игорь Пидоренко (он же Игорь Берег) в своё время работал в Ставропольском книжном издательстве и насмотрелся на подобные типажи до тошноты. Данное явления даже вдохновило его на написание двух юмористических рассказов: «Город без писателей» и «Смертельное убийство трупа» (последнее — практически целиком про сабж в максимально ехидной и сатирической форме).
• Юрий Погуляй, «Овраг» — сабжем является как упомянутый грабителем товарищ, поднявший едва 10 000 рублей на книге про попаданцев в Римскую империю, так и сам протагонист, променявший придирчивую публику на более благосклонного слушателя.
• Инесса Паблос «Гений» Игорёк. Некоторое время пользовался справкой, что он — гений.
• Мосян Тунсю, «Система „Cпаси-себя-сам“ для главного злодея» — Шан Цинхуа. Он же — автор под псевдонимом «Самолёт, пронзающий небеса», написавший популярный многотомный роман «Путь гордого бессмертного демона» с эталонным Марти Стью в главной роли. Как позже выясняется, изначально задумал более сложное произведение с неоднозначными героями и злодеями, несколькими сюжетными линиями, проработкой характеров и мотивации персонажей и вообще более цельным сюжетом, но публика жаждала приключений, героя-нагибатора, злобствующего плоского злодея и гарем героя на шестьсот с лишним персон. И была готова за это платить.
• Владимир Березин, «Вечера в Териоках»: писатель, который, по словам сторонних наблюдателей, пишет на самом деле про себя — только выдумки, слепленные из чужих жизней и баек.
• М. Задорнов, «Самоучитель для желающих написать современную пьесу» — как бы пособие для юных карьеристов-соцреалистов и жирнейшая натебейка в адрес кропающих «актуальные» романы, стихи и пьесы про героев кайла и бетона к очередному юбилею.
• Александр Прозоров, «Репортаж о чёрном мерседесе» — работающая в издательстве возлюбленная протагониста шутки ради пересказывает ему ляпсусы из рукописей писателя Александра Прозорова (реально допущенные им в период сабжа).

Телесериалы

• «Сатисфакция» — поэт Чистяков. Пишет ужасно, на критику реагирует крайне болезненно, иногда — табуретом по голове.
• «Лесник» (от «Мостелефильма») — участковый (а затем — пенсионер) Борис Иванович Тулов. Непонятно, почему Зубов подзуживает его не бросать подобное творчество? Видимо, считает, что вреда никому никакого, а польза, мол, может быть: психологическая, мол, разрядка, особенно после смерти матери (типа, лишь бы самому автору нравилось).
  • Но сценарий новогоднего представления у Тулова вышел, внезапно, довольно годный.
  • В четвёртом сезоне Борис Иванович окончательно сошёл с ума (на почве многолетнего, застарелого алкоголизма) и стал вдобавок творческим нарциссом: утратив чувство реальности, вообразил себя маститым, успешным, востребованным и попросту гениальным писателем.
    • А вскоре после этого его адски-несуразный продукт про «суперагента, майора Турова»… действительно на свой лад востребовали! Нет, кроме шуток. Экранизировали в виде мини-сериала. Очевидно, в качестве кинопародии. На студии «Мостелефильм» (в кадре она легко опознаётся, а её продюсер Андрей Тартаков играет самого себя).
  • Односельчанин Тулова, местный пропойца и придурок Василий Большаев, не чужд культуры — он читал Ленина, А. С. Макаренко, Жорж Санд и если не Вольтера, то по крайней мере Бомарше (который этого Вольтера однажды процитировал). А в четвёртом сезоне Вася, «белой завистью» позавидовав Тулову (когда прошёл слух, что книгу Тулова вот-вот экранизируют), принимается сам графоманить-МТАшничать, причём тоже, как и Тулов, описывает под видом одного из главных персонажей любимую жену. Но вскоре бросает это дело, самокритично признавшись себе и друзьям, что «таланта у себя не обнаружил».
• «Последователи» — Джо Кэрролл, будучи профессором английской литературы, по идее, должен что-то понимать в писательском ремесле, однако на практике является натужным эпигоном Эдгара По с неуместно высокопарным слогом. И всё бы ничего, но знали бы литературные критики, разносившие его книгу, что имеют дело с безжалостным маньяком, которого провал только подстегнёт к убийствам.
• «Кабачок 13 стульев» — пан Зюзя.
• «Мастера ужасов», эпизод «Валери на лестнице» — в писательском инкубаторе коллектив МТА соорудил произведение в жанре хоррор. А его главгероиня возьми да и материализуйся, возьми да и начни мстить писакам.

Телевидение

• Сценка в исполнении Геннадия Ветрова и Игоря Маменко «Поэт на радио» — Аркадий Плинтус.

(link)

Діти

• Номер Тарапуньки и Штепселя «Колыбельная» (он же «Дети» или «Наши дети»). Тарапунька сочинил колыбельную. Писал хоть и под впечатлением от событий, но только для того, чтобы заработать. См. более полный вариант в качестве получше https://www.youtube.com/watch?v=QnLNaL0oLiM

Мультфильмы

• Робот-поэт из мультфильма «Ключ» (СССР, 1961 г.) — пародия на графомана 1960-х, да и вообще на всех МТА. Создан, кстати, чтобы изучить явление типичных МТА (если верить старику-учёному).

Визуальные романы

• Hatoful Boyfriend — Ангел рисует фэнтези-мангу, качество которой лучше всего иллюстрирует тот факт, что на конвенте к его стойке подошёл всего один человек, один фазан, и то контракт в итоге оказался лишь предлогом.
• Kara no Shoujo — Син Кацураги. Пишет в псевдосказочном стиле с промышленными дозами ангста и прицелом на вызов СПГС. Для впечатлительных школьниц в сюжете самое оно, но на премию Акутагавы явно не тянет.
• «Бесконечное лето» — гуротворчество Маши во снах Семёна.

Музыка

• Ростислав Чебыкин:
  • «Что такое авторская песня?» — об авторах-исполнителях соответствующего жанра:

«	Также в песне надо много текста, С рифмой, а желательно — с двумя, Но не больше, так как, если честно, Рифмы только уши утомят. … А ещё следить за смыслом важно, Чтобы в песне не было его, Чтоб никто из слушателей ваших И не вздумал думать ничего.	»

• «Воины пафоса» — об их коллегах из ролевого сообщества:

«	Единственный ритм доступен нам, Единый для всех мотив: Шаблон на шаблоне, на штампе штамп, И сверху стереотип. Бездарный надрыв, неумелый звон Несётся во все концы. Мы воины пафоса, п*%$ца певцы!	»

• «Западный Фронт», «Легенды русского рока»
• «Оргия Праведников», «Шитрок».