Не так страшен чёрт

TV Tropes Для англоязычных и желающих ещё глубже ознакомиться с темой в проекте TV Tropes есть статья Villainy-Free Villain. Вы также можете помочь нашему проекту и перенести ценную информацию оттуда в эту статью.

«	…как его малюют.	»
— Пословица-тропнеймер

Герои думали, что Тёмный Властелин — воплощение всего мирового Зла, дьявол во плоти… а он оказывается пусть очень непростым, но пока ещё смертным. Чародеи полагали, что древнее зло — это хтоническое лавкрафтианское ОМАЙГААААА!..… а им навстречу выходит огромное, могучее, опасное, но всё же вполне материальное и постижимое чу-чу. Революционеры ожидали, что диктатор-угнетатель — циничная скотина, готовая на любые жертвы, чтобы удержаться у власти… а он проявляет себя как благонамеренный экстремист со своей правдой, с которым вполне себе можно договориться. Злодеи боялись, что по их душу явится свирепый храмовник, никому не дающий пощады — а припёрся чуткий и милосердный паладин, просто в ржавых доспехах, всегда готовый принять раскаяние пришедшего с повинной преступника.

«Не так страшен чёрт» — близкий родич тропов «Ложная тревога» и «А он вовсе не такой!», но назвать его тем же самым с прикрученным фитильком язык не поворачивается. Дело в том, что персонаж как раз именно такой: действительно злой, действительно чужеродный, действительно опасный, только… как бы это сказать… не в такой степени. Если он не так зол, как рассчитывалось, то с ним вполне можно договориться. Если он не так чужероден, то где-то поблизости троп «ложная мистика». Если же он не так могуч, как рассчитывалось, то безнадёжный бой превратится в трудный, но не невозможный, и может даже кончиться тропом «Видали мы вашего Х». Страхолюдности «чёрта» отлично служат устрашающее имечко и грозная репутация, от несоответствия которых действительности может приключиться бафос-нежданчик.

Надтроп — Полуправда. В производном творчестве аналогами служат тропы Из демона в клоуна, Ослабеть в адаптации, Отупеть в адаптации и Подобреть в адаптации. Если же чёрт вообще никак не страшен (и даже вообще не чёрт), то это либо Ветряная мельница, либо У страха глаза велики.

Примеры

Мифология и фольклор

«	Не так страшен чолнт, как его намалевали в рецептах твоей мамэ.	»
— Еврейская мудрость

• Христианство вполне могло бы сделать своим девизом «Не так страшен Бог, как Его малюют». Ветхий Завет (и стандартная христианская мифология вслед за ним) рисует портрет не в меру строгого педагога, практически храмовника — а вот чтобы понимать, зачем так было надо и почему так больше не будет, надо читать Новый.
• Пропагандистский штамп о «коллективном Западе», якобы исконно и органически враждебном священной нашей державе (и наоборот, о мрачной стране раскиданных по тайге гулагов, мечтающей покрыть тем же мраком всю планету). Понятно и логично, что каждая держава на международной арене блюдёт в первую очередь свои интересы, а чьи-то ещё — разве что по совместительству, так что ничего личного, реальная политика такая реальная. Но поскольку каждый человек невольно воспринимает себя и свой коллектив, включая страну, как центр вращения, а преодолеть это «невольно» могут не только лишь все — штамп действует и действовать будет.
• В английском и болгарском аналоге той же пословицы чёрт не «страшен», а «чёрен», что намекает. А в испанском — «не так свиреп лев».
• Не то анекдот, не то просто присказка из 90-х годов: Не так страшен Скуратов, как его Малюта.

Комплексные франшизы

• Сага о ведьмаке — в большинстве местных религий троп скорее правило, нежели исключение. Реально божественными сущностями из встреченных Геральтом можно назвать разве что Деву Полей, Дагона и Гюнтера О’Дима, а вот прочие обладатели культов имени себя — ферлундский Дух Леса, сирена Мелюзина, сильван Всебог (этому бонус за то, что он реально этот самый), и даже сами Хозяйки Леса — вполне материальные создания, которых можно (а зачастую и нужно) ранить и убить.
  • В «Ведьмак 3: Дикая Охота» существует внутригровая книга буквально под таким заглавием: «Ведьмаки, или Не так страшен чёрт» — контрпропаганда против небезызвестного «Монструма, или Ведьмака описания».
• «Песнь Льда и Пламени»/«Игра престолов» — Сандор «Пёс» Клиган раскрывается по ходу пьесы именно так. Он всё ещё чёрствый, жестокий, побитый жизнью, травмированный на всю башку антигерой (или антизлодей?) — но всё-таки не такой отмороженный псих-наёмник, каким кажется до того, как у него появится больше одной реплики на главу.

Литература

• Правила злого властелина частенько догоняют образ заглавного персонажа до этого тропа, а фанатские продолжения — так и вовсе до героизма в адаптации. Потому что если правитель действительно соблюдает хотя бы большую их половину, то какой же он, собственно, злой?

Кино

• «На златом крыльце сидели…» (1986) — опора на троп. В этом фильме, по-доброму пародирующем советские киносказки, Водяной Государь творит кое-что не очень хорошее, — держит в плену ни в чём не повинного короля-труженика, — и героям приходится ему противостоять… Но режиссёр намеренно поручил З. Гердту играть Водяного так, чтобы получался троп-сабж. Бафос: в одной сцене Водяной, как бы «устав играть роль», временно снимает устрашающий лохматый длинноволосый чёрный парик и начинает сбривать с подбородка щетину. Электробритвой, ага. Видимо, магия ему доступна лишь в очень ограниченных рамках. И отчётливо видно, что это усталый пожилой еврей, которого уже подзадолбало жить так, как он живёт.
• Пародийные варианты киносказок иногда снимались в СССР и раньше, и там тоже применялся этот троп. Например, в «Иване да Марье» (1975) царь Евстигней XIII не шутя волнуется насчёт урона, который способен-де нанести державе Соловей-Разбойник. Царь воспринимает Соловья как серьёзную угрозу… Да вот только Соловей, конечно, хулиган, хвастун и ухарь, но не более того. Не отморозок, и вряд ли именно злыдень. И командует почти неопасной «нечистью», которая больше шутит, чем вредит. А если выдать за Соловья царевну Аграфену (у них взаимная любовь) — то ситуация и вовсе разрулится сама собою ко всеобщему удовольствию.
  • Многие из стихов и песен, написанных специально для этого фильма Владимиром Высоцким, не вошли в метраж (даже фрагментами) потому, что «банда» Соловья в них изображалась, вольно или невольно, как гораздо более серьёзная опасность, чем предполагалось по сценарию. Да и вообще Высоцкий в этих песнях местами показал довольно резкую драму (одна «Беда» от лица Марьи чего стоит!), которая не вписалась бы в шутейно-балаганный стиль этой сказки.
• Традицию, начатую «Иваном да Марьей» и «На златом крыльце сидели…» (всё действие — как бы понарошке, а нечисть, включая её предводителей — скорее «по-своему несчастная голытьба», чем записные злодеи, несмотря даже на их грозную репутацию), попытался уже в постсоветское время развить фильм «Книга мастеров» (2009). Но вышло посредственно, без шарма, потому как со вкусом и у сценариста, и у режиссёра дело обстояло не очень, и в результате фильм пошловат, не сбалансирован, да еще и не попадает ни в один возрастной адрес. Это для детей? Грубо, скучновато и примитивно, с очень взрослыми шутками «ниже пояса». Для взрослых? Плоско, тривиально и… опять-таки примитивно.

Мультфильмы

• «Ну, погоди!» — изображаемые забавные животные разумны и цивилизованы, они по умолчанию друг друга отнюдь не едят; пожирание друг друга — это у них уголовное преступление, так что ни о каких «пищевых цепочках», ни о какой «естественности и допустимости» речь идти не может. Тут вам не джунгли. Волк, чёрт побери, действительно опасный маньяк, и из патологических мотивов (А. Курляндский пояснял, что во многом из шовинистических и завистнических) постоянно покушается на жизнь ребёнка-Зайца. Но Волк — трусоватый злодей-недотёпа, комически мнящий себя «ужасно крутым»… и действительно неслабый, но без царя в голове. Он так неуклюже и тупо атакует «кандидата в жертвы», что регулярно получает на свою же голову неприятности, а Заяц каждый раз спасается.
  • И к тому же (Курляндский подчёркивал и это) Волк подсознательно сам через раз сомневается, «стоит ли жрать» Зайца, а оттого он подозрительно часто начинает «больше забавляться, чем атаковать», или, как вариант, хочет «сначала потешиться, а потом уже грызануть»; и это-то и позволяет Зайцу снова и снова спастись.
  • С Зайцем у Волка своеобразная love-hate: Волчишка к косому за годы покушений не шутя привязался. При других обстоятельствах они могли бы быть побратимами, или даже Волк Зайцу — чем-то вроде приёмного отца.
  • И несколько раз имели место попытки помириться навсегда. Проваливались они только по иронии судьбы: Заяц-то неизменно настроен мирно, он никогда не звереет (лишь изредка понятным образом ехидничает), это вам не мыш Джерри.
• «Как казаки на свадьбе гуляли» — литерал: изображение главчёрта на верстовом камне реально страшнее, нежели сам этот чёрт оказывается, когда сбрасывает невидимость.
  • Но там хотя бы главчёрт и его банда — достаточно опасные и скверные (как значительным антагонистам и положено), и когда казаки их всех утопили, заодно «очистив водою» проклятое место — это ощущается как вполне разумная мера.
  • …И это не отменяет того, что, при всей своей опасности для человечества, та бригада нечисти, которую нам показали — комические злодеи, а не «страх, ужас и в кишках холод». Скорее потешная мерзость, чем «мрачная угроза». Они ещё и трусливые вредители, знают силу страха — и их самих можно запугать, если умеючи.

Изобразительное искусство

• Пословица искусствоведов: «Не так чёрен квадрат, как его намалевал Малевич». Отсылка, в частности, к тому факту, что для изображения этого квадрата Малевич… не использовал чёрную краску.

Реальная жизнь

• Не так страшно Средневековье, как его малевали церквеборцы-просветители (а потом советские идейно крепкие речекряки, а потом деляги вроде Абсентиса, а потом… ну, кто следующий?) Были в нём и гигиена, и медицина, и права человека — просто другие, основанные на другой аксиоматике, нежели привычна нам. И естественнонаучные (точнее, протонаучные) знания были, а уж гуманитарные цвели и пахли так, как не цвели до самого XIX века.
• Ковидная эпоха вся об этом. Болезнь — действительно заразная, действительно трудноизлечимая и иногда смертельная, но быстро мутировала в сторону повышения заразности и уменьшения летальности (ибо чем дольше живёт носитель, тем выгоднее это с точки зрения распространения вируса), покуда последняя не упала до среднебольничных значений. И получилось, что изрядное число, если не большинство жертв уханькала не сама «уханька», а коллапс системы здравоохранения, которая могла поддерживать или экстренные противоковидные меры, или нормальное функционирование — но не то и другое разом.